Эд Макбейн - Американский детектив

- Из армии тебя уволили по состоянию здоровья?

- Да. А как ты догадался?

- Если человек работает в полиции тринадцать лет и два с половиной года он проучился в колледже, на армию у него остается немного времени. В семнадцать ты окончил школу, год проучился в колледже, был призван в армию, получил ранение, был комиссован, затем ещё полтора года в колледже, потом поступил в полицию. Верно?

- Ты прямо читаешь мою анкету, - не без удивления сказал Карелла.

- Ну что ж, теперь я знаю, кто такой детектив Стив Карелла.

- Пожалуй. А кто такой детектив Коттон Хейвз?

- Интересного мало, - сказал Хейвз.

- Но все-таки?

- Скучно рассказывать.

- Так же скучно, как и слушать Пита Кронига?

- Примерно.

- Я хочу дать тебе один совет, Хейвз.

- Какой совет?

- Я, наверное, не самый лучший полицейский в мире, - сказал Карелла. Просто я стараюсь делать свое дело, вот и все. Но мне доводилось расследовать убийства, и Сэм Гроссман с лаборантами очень часто мне помогали, хотя иногда их помощь ни к чему. Случается, что все зависит от твоих ног, от осведомителей, от своих арифметических способностей. Но бывает и так, что все делают криминалисты, а тебе только остается пойти и арестовать убийцу. Поэтому, когда говорит специалист, я слушаю и слушаю внимательно.

- Что ты хочешь этим сказать? - спросил Хейвз.

- То, что уши есть и у тебя. А теперь не выпить ли нам по чашке кофе?

ГЛАВА V

Дом 495 по Холл-авеню представлял собой роскошное здание с огромным вестибюлем и четырнадцатью лифтами. Он расположился в самом сердце издательского мира, между двумя огромными универмагами.

У Клинга было такое ощущение, будто он умер и вознесся на небеса.

Он был счастлив выбраться из 87-го участка. Оказавшись в центре Изолы, он испытывал почти забытое радостное чувство. Правда, перед Рождеством он приезжал сюда за покупками со своей невестой Клер; но сейчас стоял июнь, и казалось, что Рождество было сто лет назад. Приятно было вновь оказаться на Холл-авеню, смотреть на деловых мужчин с портфелями, на спешащих в конторы симпатичных аккуратных мс лодых женщин в хорошо сшитых костюмах. Это была прек раснейшая часть города, и каждый, оказавшись здесь, понимал, что находится в центре огромного совершенного города.

Погода стояла идеальная. Лето ещё толком не началось, и воздух был по-весеннему свеж. Так и хотелось снять туфли и пошлепать босиком по мокрой траве. Клинг с сожалением вспомнил, что пришел сюда по делу. Но так или иначе он был рад оказаться на Холл-авеню.

Он вошел в дом под номером 495 и подошел к указателю Теодор Бун, комната 1804. Клинг взглянул на часы. Было два часа пятьдесят минут. Он двинулся к лифту. Клинг совершенно не бьы похож на полицейского. Одетый в серые брюки И легкий пиджак в полоску, светловолосый и широкоплечий, с уверенной и размашистой походкой, он напоминал скорее молодого скандинава, приехавшего в Америку изучать банковское дело.

Он подошел к лифтам. Миновав те, которые везли до 12-го этажа, он подошел к скоростной секции, откуда можно было добраться на этажи с 14-го по 22-й. Клинг усмехнулся: в современном деловом здании в центре современного города суеверно отсутствует тринадцатый этаж.

Он вошел в ближайший лифт и сказал:

- Восемнадцатый, пожалуйста.

Лифтер нажал кнопку и спросил:

- Как там погодка?

- Просто блеск.

- Я никогда не бываю на свежем воздухе. Сижу день-деньской взаперти. С восьми утра до пяти вечера. Как в тюрьме: света белого не вижу. Я и обедаю здесь же. Приношу еду с собой и съедаю в нашей каморке. Я крот.

Клинг сочувственно покивал головой.

- Это город кротов, да будет вам известно. Я знаю людей, которые приезжают на работу подземкой и через подземный переход попадают к себе. Я-то по меньшей мере дважды в день, утром и вечером, прохожу два квартала. А они вообще никогда не ходят. В любую погоду - хоть тебе солнце, хоть дождь - идут подземным переходом, потому что так быстрее. Обедают в кафе под землей, а потом кончают работу и опять шагают подземным переходом к поезду. Они вообще не бывают в городе. Я хоть прохожу два квартала. Ну, как там на улице?

- Отлично, - сказал Клинг.

- Значит, на восемнадцатый?

- Именно.

- И вот так день-деньской, - сказал лифтер. - Вверх-вниз, вверх-вниз. Только вверх и вниз и больше никуда. Я крот. Вертикальный крот. Лучше уж быть кондуктором на подземке. Тогда бы я стал горизонтальным кротом. Они хоть изредка видят белый свет. В Калм-Пойнте или в Риверхеде поезд выходит на поверхность. Я же только и знаю, что катаюсь вверх и вниз. Значит, на улице хорошо?

- Очень хорошо, - сказал Клинг.

- Когда я шел на работу, тоже было неплохо. Вы работаете на свежем воздухе?

- Время от времени.

- Это здорово, - сказал лифтер. - Непременно подыщу себе такую работу, чтоб не взаперти. Например, дворником. Все на свежем воздухе.

- Зимой холодновато, - сказал Клинг. Это прозвучало для лифтера откровением.

- Вообще-то верно, ничего не скажешь. - Лифт плавно остановился. Восемнадцатый этаж! - возвестил лифтер. Дверь распахнулась.

- Благодарю вас, - сказал Клинг и вышел из лифта.

- Не за что, - крикнул ему вдогонку лифтер. Дверь снова закрылась, и лифт двинулся вниз.

Клинг улыбнулся и отправился на поиски комнаты 1804. Он прошел по коридору и остановился перед двустворчатой застекленной дверью. Открыв одну из створок, он вошел в приемную, маленькую, но изысканно обставленную. За столом в углу сидела секретарша.

- Мне к мистеру Буну, - сказал ей Клинг.

- Как доложить?

- Скажите, что пришел детектив Клинг. Девушка вскинула на него глаза:

- Вы действительно детектив?

- Да.

- Одну минутку.

Нажимая на кнопку на переговорном устройстве, она по-прежнему не спускала с Клинга глаз.

- Я слушаю, - раздался голос, по которому Клинг сразу узнал Теодора Буна.

- К вам детектив Клинг, сэр, - сообщила секретарша, по-прежнему поедая его взглядом.

- Скажите, что я жду его в студии.

- Слушаю, сэр. - Она выключила переговорное устройство и сказала: Пожалуйста, мистер Клинг. Вот сюда и прямо по коридору, последняя дверь.

- Благодарю вас, - отозвался Клинг. - Направо или налево?

- Что?

- Я говорю: направо или налево по коридору?

- А! - улыбнулась девушка. - По коридору налево.

- Благодарю, - ещё раз повторил Клинг.

Он вышел из приемной, повернул налево и прошел по коридору до самого конца. Там он открыл дверь и оказался в большой комнате. У дальней её ^стены было возвышение, задрапированное черным бархатом. На бархате возлежала девушка в леопардовой шкуре. На неё были направлены шесть прожекторов и камера. С камерой возился человек. Другой человек расдравлял? бархатные складки. Слева от камеры, скрестив руки на груди, стоял третий.