Марина Серова - На двух тронах

– Все в порядке, я никому ничего не скажу и подтвержу вашу версию, – уверила я и тоже вышла, только пошла в другую сторону.

«Вот ведь, совсем другой случай. И главное, как по заказу моей тетушки, достойный пример неподдельного семейного счастья!» – задумчиво размышляла я, идя обратно в дом, старательно проигнорировав любопытный взгляд Антона. Вот уж перед кем я точно не собиралась пускаться в откровения: пусть жену Ивана пытает или самого его. А для себя этой встречей я решила главную задачу, версия с наследством подтвердилась, а это означало, что в моем списке на одного подозреваемого стало меньше.

После этого неожиданного рандеву с Машей я была настроена решительно.

– Максим Леонидович, я настоятельно рекомендую обратиться в милицию! – остановила я его на пороге.

– Думаю, тут вы правы, вот только я сначала поговорю с аудитором, дальше тянуть нельзя, заодно уж и в милицию приду с конкретными фактами на руках, чтобы они как можно быстрее смогли выйти на преступников, иначе нельзя, – так же твердо ответил он.

– В ваших словах есть логика, – согласилась я.

– До связи, – бросил он и кивнул кому-то за моей спиной. Я обернулась и встретилась взглядом с Ликой, которая, несомненно, слышала всю нашу беседу.

– Но милый, ведь нас же предупреждали о милиции, – затянула старую песню она.

– Хватит, я поступлю, как считаю нужным! – остановил ее Максим.

– Пеняй на себя! – В словах Платовой слышалась угроза, но я не стала уточнять, все было и так понятно.

Максим отбыл в клинику, я же, пока Лика переодевала девочку на прогулку, пробралась в ее спальню, где без труда вскрыла давно уже запримеченный мною ящик трюмо, надежно оберегаемый хозяйкой. Быстро перебрав ворох каких-то записок, чеков и непонятных газетных вырезок, я наткнулась на самом дне на белый конверт, на котором аккуратным подчерком значилось: «Платовой Лике». Совершенно не стыдясь, что читаю чужое письмо, я быстро пробежала глазами содержимое вложенного листка.

«Так больше продолжаться не может. Максим изменяет вам со мной. У нас будет ребенок, вы должны уйти, если у вас есть гордость. Он любит только меня. Екатерина Фомина».

«Так, так, выходит, Лика знала о романе мужа, но почему-то молчала, – задумалась я, убрала письмо на место и быстро вышла в коридор. – Вариантов напрашивается несколько, – продолжала я рассуждения, медленно идя в детскую. – Она не поверила, либо муж сумел оправдаться, либо поверила и придержала это письмо в личных целях, например, как улику для развода». – Последняя версия показалась мне наиболее правдоподобной, особенно учитывая то, что Платов был уверен в полнейшем неведении супруги.

Погода за окном стояла чудесная, в талых лужах искрилось весеннее солнце, лучи его пригревали землю, а заодно и озябших за долгую зиму прохожих. Лика собрала Сонечку, и мы вышли во двор на прогулку, хотя мероприятие это было довольно скучным, передвигаться можно было только по дорожкам – единственным чистым от грязи островкам на участке перед домом.

– Ну что мы, как заключенные какие?! – вдруг рассердилась Лика и топнула ногой. – Вон за забором даже отсюда слышно, как дети веселятся на площадке, а мы тут на пяти метрах топчемся, – капризно добавила она.

– Но, по-моему, сейчас это в ваших интересах, – стараясь не разжигать конфликт, ответила я. – Конечно, с детками гулять веселее, но здесь – безопаснее, – с нажимом на последнем слове закончила я.

– Нет, я все-таки не понимаю, почему ребенок должен мучиться! – повысила голос Лика, словно надеялась, что Максим услышит ее в клинике за несколько километров от дома. – Из-за его работы страдаем мы! Бред какой-то! – Похоже, ее возмущение не было обычным ворчанием, она развернулась и решительно двинулась в сторону ворот.

– Не вынуждайте меня применить силу, – ледяным тоном произнесла я ей в спину, но она лишь передернула плечами в ответ.

– Вы должны меня охранять, а не нападать. – Платова все же остановилась и даже обернулась, видимо, чтобы показать, кто хозяин ситуации.

– Не вас, а в первую очередь ребенка, – охладила я ее пыл. – А раз ваши действия сейчас идут вразрез с моей стратегией охраны, мне придется нейтрализовать вас, – спокойно проговорила я таким тоном, словно вопрос о насилии был уже решенным.

– А я вас уволю! – осенила догадка хозяйку дома. – Точно! – обрадовалась она. – Вы уволены! – провозгласила она таким тоном, словно нашла самый простой способ доказательства великой теоремы Ферма, хотя, я уверена, она и знать не знала о такой сложной математической задаче.

– Увы, не вы меня нанимали! – с легким сожалением в голосе ответила я, так как и сама была бы рада расстаться с этой сумасбродкой.

– Да как вы смеете! – Мне показалось, что от возмущения ее выпученные, густо обведенные серебристо-синими тенями глаза вылезут из орбит и покатятся, как шары, в мою сторону.

– Мне нечего вам сказать, кроме как потребовать не уходить с территории усадьбы, по крайней мере, с девочкой на руках, – вспомнив, что жизнь малышки является главной причиной моего нахождения в доме Платовых, сказала я.

– Я немедленно звоню Максиму, пусть решает: или вы или я. – Дрожащими от гнева пальцами она стала тыкать в кнопки телефона, я лишь хмыкнула в ответ.

– Максим, это я, – заворковала Лика в трубку через минуту. – Ты любишь меня? – первым делом решила уточнить она, чтобы, видимо, позже поймать супруга на слове. – Что значит, а что? – Голос Лики растерял медовую елейность. – Нет, ты ответь прямо, ты любишь нас с Сонечкой?! – требовательно вопрошала она, а я отдала должное ее находчивости.

«Браво, гражданка Платова, а вы не так глупы, как хотите казаться! – подумала я. – Вот ведь гроссмейстерский ход, любой мужчина, если он относится к ребенку так же, как ваш муж, никогда не открестится от этой любви и сразу ответит да, скорее всего даже не заметив, к кому еще, помимо дитятки, ему придется подтвердить свою привязанность».

– А меня? – продолжила тем временем свой допрос хозяйка дома, а я по фразе поняла, что Максим бдительности не терял и угождать требованиям супруги не спешил. – Но как потом? – растерянно пробормотала Лика в трубку, выслушав супруга – Но это важно! – слабо попыталась воспротивиться она, но вскоре нажала отбой. – Он приедет через час, – задумчиво произнесла она скорее себе, чем мне, – с аудитором, – еще тише добавила она, возвращаясь с санками к дому.

Я не стала акцентировать внимание на ее поражении, так как от природы была не злопамятна. Да и привыкла уже за обширную профессиональную практику не обращать внимания на неуравновешенных клиенток, в конце концов, попав в силки обстоятельств, грозящих перерасти в настоящее бедствие, люди начинают вести себя неадекватно и делают необдуманные поступки под давлением расшатанных нервов.