Питер Чейни - Еще один глоток

– Выпьем, Ники. Не могу, чтобы между нами что-то стояло, вы же знаете. Но вы так глупо сами себе вредите.

Беллами печально усмехнулся.

– Действительно, я приношу себе не слишком много пользы. Потерял Кэролу. Какой я дурак! И это в тот самый момент, когда у меня появился шанс…

Мотт кивнул.

– Кэрола мне рассказала. По секрету, разумеется, и я никогда никому не скажу ни слова. Вы – жуткий осел, Ники. У вас хорошая голова – как бы вы ни старались испортить это впечатление – и Вэнинг понимает это, если доверяет вам такую работу. Это – очень важная работа. Неизвестно, к чему она может привести, – он подумал с минуту. – Для Вэнинга это очень серьезно. Он душой и телом предан этому своему отделу "Ц". Сама мысль о возможности утечки, должно быть, терзает его сердце.

– Да, – кивнул Беллами, – он страшно огорчен всем этим. Но, какого черта он хочет, чтобы я ему нашел, я не понимаю. Дьявол его знает, с чего надо начинать в таком деле.

– Ну, не думаю, что это вызовет у вас особые затруднения, Ники, – весело улыбнулся Мотт. – Ручаюсь, что здесь замешана какая-нибудь женщина.

Он встал и протянул Беллами стакан виски с содовой.

– Меня удивляет, что утечка информации не случается в правительственных структурах военного времени еще чаще, – сказал он.

– Посмотрите, как они работают. Кому-то пришла в голову мысль создать отдел "Ц" – прекрасная идея. Отлично. Первое, что им нужно, – штат квалифицированных специалистов. Они назначают какого-нибудь ответственного за отдел, вроде Филипа Вэнинга, первоклассного работника, знающего свое дело и абсолютно надежного,

– они делают все возможное, чтобы найти именно такого человека. Затем встает вопрос о штате. Это тоже должны быть специалисты высокого класса. Но проверке этих сотрудников уже не уделяется такого внимания. Если у претендента или претендентки есть необходимые профессиональные качества, автоматически предполагается, что они обладают и должным чувством патриотизма и прочими моральными характеристиками.

Он стряхнул пепел.

– По каким-то неизвестным причинам начальство решает, что все его служащие вне подозрений. И даже если какие-то сомнения в отношении их существуют, поскольку они представляются отменными патриотами, позволяют слишком много болтать. Начальство редко осознает, что есть тип людей, которые любят выставлять себя напоказ. Предположим, такой человек выполняет очень важную и секретную работу и владеет всеми возможными государственными тайнами.

Он затушил окурок.

– Такой человек может выдать что-нибудь "случайно". Он никогда не сделает это намеренно. Но какое это имеет значение? Мы все встречаем мужчин и женщин, работающих в правительственных структурах, которые повсюду ввязываются в споры. В ответ на чье-нибудь замечание такой человек в решающий момент поднимает брови и сокрушенно улыбается, словно говоря: "Как вы неправы и сколько я мог бы вам рассказать по этому поводу, если бы имел право говорить", не давая себе отчета в том, что уже само его поведение в этой ситуации может дать иному наблюдателю богатую пищу для размышлений.

– Вы правы, Ферди, – согласился Беллами. – Вы абсолютно правы.

Он допил виски и встал.

– Везет в картах – не везет в любви, – вспомнил он, – пойду проверю, верна ли поговорка. – Он посмотрел в сторону игорного зала: – Во что сегодня играют, Ферди?

– В рулетку, – ответил Мотт. – А Харкот Марч пытается собрать компанию для покера. Я сам присоединюсь к ним через несколько минут.

Беллами двинулся к двери. Мотт торопливо сказал:

– Одну минутку, Ники.

Беллами остановился и, улыбаясь, спокойно смотрел на Мотта.

– Я хотел сказать о Кэроле, – с некоторой неловкостью начал Мотт. – Я без ума от нее. Уже несколько месяцев я схожу по ней с ума. Естественно, я никогда ей об этом не говорил. Я не из тех, кто ставит палки в колеса друзьям. Но сегодняшний скандал в ее доме меняет дело, Ники. После того как вы ушли, я поговорил с ней и, боюсь, раскрыл свои карты. Вы ведь знаете, как это бывает.

– Знаю, – кивнул Беллами.

– Я не думал, что у меня есть хоть какой-нибудь шанс, – продолжал Мотт. – Но, похоже, Кэроле я не неприятен. Она сказала, что, по существу, давно уже поняла, что вы с ней не подходите друг другу по темпераменту.

Он встал, засунул руки в карманы брюк и подошел к камину. Стоя спиной к огню, он наблюдал за Беллами.

– Разумеется… между нами нет ничего определенного, – сказал он, – но Кэрола дала мне понять, что через какое-то время мы можем быть помолвлены. Здесь у меня дела идут неплохо, к тому же я собираюсь продать клуб и поселиться где-нибудь в деревне.

Он замолчал на мгновение, потом продолжил:

– Я считал, что должен вам об этом сказать, Ники. Думаю, вам лучше все знать.

Беллами пожал плечами.

– Спасибо, старый бабник, – проворчал он. – Я рад, что вы мне сами это сказали. В каком-то смысле это даже к лучшему. Не остается никаких иллюзий. – Он вздохнул. – Ну, желаю удачи, черт бы вас побрал, Ферди. "Счастлив в картах – несчастлив в любви". Клянусь Юпитером, сегодня я должен сорвать банк!

Он пошел в игорный зал. Вокруг рулетки сосредоточилось восемь или девять человек. Кэрола играла, а Дйрис Берингтон сидела напротив нее. Через открытую дверь, выходившую в бар, Беллами увидел Харкота, у которого был не очень радостный вид. Он пил в одиночку.

Беллами подошел к рулеточному столу. Миссис Берингтон взглянула на него. Когда их глаза встретились, она изящно и призывно опустила ресницы. Он улыбнулся ей.

Крупье крутанул колесо. Это был высокий бледнолицый, худой молодой человек туберкулезного вида, которого Ферди Мотт нашел в одном из первоклассных игорных залов Мейфера. Вид у него был усталый и измученный. Он обратился к Беллами:

– Уже половина первого, мистер Беллами. В это время взимается плата за участие в игре. С вас два фунта.

Беллами достал две однофунтовые бумажки и вручил их крупье. Он поставил пять фунтов на черное в тот момент, когда крупье бросал шарик, и пробормотал: "Rien ne va plus" [1] Хуже не будет ( франц. ). . Когда шарик остановился, Беллами увидел, что выпало черное поле. Он подождал, пока ему пододвинут выигрыш, взял деньги и произнес: "Не везет в любви – везет в игре", – улыбнулся Кэроле. Она ответила короткой холодной улыбкой.

Участники снова стали делать ставки, а Беллами отошел от стола и вышел в бар. Харкот Марч приступал к четвертому стакану виски с содовой.

– Как дела, Харкот? – спросил Беллами.

– Отвратительно, будь они прокляты, – оскалился Марч. – Денег нет ни черта. Я ненавижу эту войну, меня озноб пробирает до кончиков пальцев и хуже этого ничего не бывает.

– Думаете? – сказал Беллами. – Это потому, что вы другого ничего не испытывали. Ягодки еще впереди.