Питер Чейни - Ловко устроено

Зелдар встал и подошел ко мне.

– Вы не смеетесь, герр Кошен? Вы не находите это забавным? Эта девушка ни секунды не колебалась в том, чтобы продать вас в обмен на обещание, которое я никогда не сдержу!

Так как это не рассмешило меня, Зелдар неожиданно ударил меня головой в живот. Я снова сел на стул, на этот раз верхом. Иногда полезно иметь под рукой спинку стула.

Зелдар продолжал свои рассуждения:

– Тогда она рассказала мне все о вашей затее. Я сразу же прибыл сюда с моими людьми. Можете себе представить, герр Кошен, какова была моя радость, когда вместо того, чтобы обнаружить того, кто считался Чарли Хойтом, я увидел своего старого приятеля Лемми Кошена, агента ФБР, со знаменитой репутацией человека, который никогда не упускает свою дичь.

Зелдар громко расхохотался.

– Бедная фроляйн Ардена Ванделл, – продолжал он, когда немного успокоился. – Нужно будет сделать с ней то же, что я сделал с Эдвани и Сержем. Она слишком много знает и позднее может причинить мне большие неприятности.

Эти слова удивили меня настолько, что я не смог удержаться, чтобы не спросить:

– Это вы прикончили чету Накаровых?

– Разумеется, – подтвердил он с усмешкой. – А вы в этом сомневались? Не правда ли это был шедевр? Поймите меня, герр Кошен. Принимая Эдвани Накарову в дело, я с самого начала понимал, что это была игра с огнем. Если бы она узнала истинную цель операции, она, как француженка и патриотка, выдала бы нас. Так и получилось. Она узнала правду, и мне пришлось применить против Эдвани Накаровой крайние меры, и, конечно, против Сержа.

Он улыбнулся, и я мысленно пожелал ему проглотить все свои зубы.

– На ужине в кафе «Казак», – продолжал он, – я подумал, что настал момент для этого. Присутствие в Париже Лемми Кошена могло вызвать крупные неприятности. И действительно, как я заметил, вы нас покинули сразу же после ужина и вскоре то же самое сделала Эдвани. Я понял, что Серж разоткровенничался с женой и что теперь она знает слишком много. Я понял также, что смерть вашего коллеги Родни Уилкса очень ее потрясла и она готова сотрудничать с вами.

Я кивнул головой.

– Значит, это вы ответственны и за смерть Уилкса? Вы дали снотворное Сержу и он не знал, что это был яд?

– Совершенно верно, – подтвердил он. – Я сказал Сержу, что Уилкс почувствует себя больным и покинет клуб. Серж поверил этому. Правда, он дурак.

Зелдар загоготал опять. Он думал о всех тех крестах, которые пожалует ему Адольф.

– Когда Эдвани нас покинула, я последовал за ней и выследил ее до самого дома. Когда она вышла из квартиры, я поднялся в квартиру Сержа и тихонько вошел туда при помощи своего ключа. Я остался в прихожей, откуда мог слышать все очень хорошо и подслушал весь ее разговор с Сержем. Сначала она убеждала его рассказать вам всю историю, и у меня создалось впечатление, что она сможет уговорить Сержа. Тогда я принял свое решение.

Я тихонько вышел на лестничную площадку и закрыл дверь, потом позвонил. Серж открыл мне и пригласил войти. Я стал говорить о том свидании, которое мы должны были иметь с вами завтра утром. Серж сидел возле камина, а Эдвани растянулась на диване, как всегда очаровательная. Некоторое время мы дружески болтали, потом я подошел к столу, чтобы налить нам троим выпить. У меня был с собой яд, которым я воспользовался с Уилксом, и я налил его в их стаканы. Яд был очень сильный. Я предложил тост, и мы втроем выпили.

Подонок глубоко вздохнул.

– Моя очаровательная Эдвани умерла мгновенно, но Серж оказался крепче. Он отбросил свою чашку и достал автоматический пистолет. Я не знал, что он вооружен. К счастью, яд подействовал раньше, чем Серж успел выстрелить. Затем я разрешил себе устроить небольшую мизансцену, чтобы потешить моего друга Лемми Кошена. Я старательно уложил Эдвани на диване, и поставил около нее стакан, как будто она сама приготовила его, чтобы выпить. Мне хотелось, чтобы вы подумали, будто она отравилась, так же как и Серж, потому что не могла больше положиться на свою прекрасную Францию. К тому же я был совершенно уверен, что она все равно убила бы Сержа, если бы он не согласился пойти к вам, но я также был уверен, что она потом не убила бы себя. Вот почему мне пришлось убрать их обоих. Я ведь осторожный человек, герр Кошен.

Он с удовлетворенным видом откинулся на спинку стула.

– Вам бы только выступать на ярмарках, – презрительно проговорил я. – Вы выиграли, но хочу вам сказать, что я уже видел подобные вещи и не всегда они заканчивались в пользу подонков.

Я глубоко вздохнул.

– Вы схватили меня только потому, что у вас в руках была петарда. Но петарда не помешает мне сказать вам, что люди, которые придумали слово «сволочь», безусловно, имели в виду вас. Вы до такой степени сволочь и так омерзительны на вид, что самый отвратительный убийца выглядит по сравнению с вами, как рождественская открытка. Вы до такой степени противны, что я не бросил бы вас даже крокодилам, потому что они издохли бы в судорогах после того, как проглотили бы вас, и мне было бы жаль их. И еще я хочу сказать…

Я схватился за спинку моего стула, и мы вместе с ним катапультировались вперед. Мне повезло. Одна из ножек стула задела его руку в тот момент, когда он вставал, чтобы навести на меня револьвер. Я выбросил вперед ногу и ударил его по голени. Боль заставила его вскрикнуть. Потом прямым ударом я расплющил ему нос и губы и, отбросив стул, который мне мешал, коленом врезал ему в живот.

Этот удар подбросил его вверх, и он громко шлепнулся на пол. Его голова ударилась об ограждение камина. Я поймал его за воротник и поднял. Потом я снова ударил его так, что он долетел до Аляски. Фаланги моих пальцев тоже затрещали.

Зелдар отлетел вглубь комнаты, и я последовал за ним. Я слышал какой-то шум снаружи, но был до такой степени возбужден и разъярен, что ни о чем больше не думал, как только основательно расправиться с этим подонком.

Около двери я схватил его и решил посадить ненадолго в огонь, чтобы разогреть ему кишки. В тот момент, когда я повернулся, за моей спиной открылась дверь и кто-то дал мне сильный пинок, который отправил меня в другой конец комнаты.

Все закрутилось в моих глазах, а потом все стало черным.

Но, прежде чем погрузиться во мрак, я почувствовал, что меня бьют ногами по телу и лицу, и один из этих ударов отправил меня в небытие.

Когда с мучительным усилием я открыл глаза, передо мной мелькали миллионы искр. Первый бандит, который ударил меня по голове, был, вероятно, сделан из железа. Голова моя болела так, как будто кто-то ударял внутри ее в там-там. Я попытался шевельнуть руками, но напрасно. На меня надели наручники. Потом я попытался глубоко вздохнуть, чтобы узнать, осталось ли что-либо от моих легких.