Шарль Эксбрайя - Убийство девственника

– Да?

– Я знаю убийцу Жерома Маниго.

– Что вы сказали?

– Или по крайней мере сообщницу убийцы.

– Это женщина?

– Дебора Пьюсергуи.

– Да вы с ума сошли!

– К сожалению, нет.

Плишанкур внимательно посмотрел на своего подчиненного.

– Поэтому у вас такое лицо?

– Да.

Старший инспектор взял стул и сел напротив Леона.

– Расскажите-ка все с самого начала.

И Жирель рассказал: письмо, первое свидание, сумочка в подарок, сегодняшняя встреча, прогулка в Экс ле Бан, кафе, минутное отсутствие Деборы, бриллианты в сумочке. Плишанкур внимательно слушал и вздохнул, когда Леон закончил.

– Если она действительно это сделала, могу сказать вам, что лучшей актрисы я не встречал. Все-таки мне не верится, что она убийца. Но чья она сообщница?

– Дворецкого.

– Невероятно.

Тогда Жирель рассказал свою версию: Сюзанна не приходила в тот день ни виллу. Эта история была придумана для того, чтобы запутать полицию. Плишанкур был ошарашен.

– Итак, дворецкий звонит Сюзанне, зовет ее в Анси, рассказывает, что упомянутая Сюзанна приезжала на виллу, говорила с ним, причем очень грубо, Дебора все подтверждает. Затем они убивают бедняжку, чтобы никто не узнал правду. Неплохо придумано, надо признаться! А мы-то ищем преступника среди Нантье! Хорошо они нас надули… Если, конечно, ваши подозрения справедливы.

– Я бы хотел ошибиться. Что делать будем, шеф?

– Арестуем Дебору. Что еще мы можем сделать?

Полицейская машина остановилась перед виллой Нантье. Жирель почувствовал желание убежать, чтобы не участвовать в том, что должно было произойти. Плишанкур догадался о его состоянии и, взяв Леона за руку, шепнул:

– Смелее, инспектор.

Против обыкновения, дворецкий воспринял появление полицейских спокойно. После всех событий у него словно почву выбили из-под ног.

– Что угодно господам?

– Хозяева в гостиной?

– Да.

– Доложите о моем приходе.

Эдуард отправился выполнять поручение и, вернувшись, сообщил:

– Мсье просит передать господину инспектору, что при таком положении вещей господин инспектор может не докладывать о себе, и обращает особое внимание господина инспектора на то, что ни одна из комнат не заперта на ключ.

Плишанкур сухо заметил:

– А у него есть чувство юмора, у вашего хозяина, а? Сходите за кухарками и горничными и приведите их в гостиную.

Дворецкий поклонился.

– Будем исполнено.

Полицейские вошли в гостиную, где их встретили достаточно холодно. Жорж Нантье сказал:

– Итак, инспектор, даже в воскресенье?

– Даже в воскресенье.

При виде слуг Жан-Жак съязвил:

– А вы любитель подобных собраний, господин инспектор.

– Большой любитель. А сейчас, господин Жирель, уведите Монику и выполните ваше поручение.

Под любопытными взглядами остальных Леон с девушкой вышли, но очень быстро вернулись назад. В руке у Леона была сумочка Деборы, он протянул ее Плишанкуру. Тот спросил:

– Моника, вы все время были рядом с инспектором после того, как вышли с ним из этой комнаты?

– Все время.

– Вы видели, как он взял сумку?

– Да.

– Открывал ли он ее?

– Нет.

– Значит, до содержимого сумки никто не дотрагивался?

– Никто.

– Благодарю вас и прошу всех присутствующих запомнить ответы Моники. Теперь скажите, чья эта сумка.

Дебора тут же ответила:

– Она моя.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

Плишанкур подошел к столику и вытряхнул на него содержимое сумки. Среди безделушек блеснул фиолетовый огонек. Плишанкур положил камешек себе на ладонь.

– Мадемуазель Пьюсергуи, вы можете объяснить, каким образом у вас в сумке оказался этот бриллиант?

В гуле удивленных голосов раздался тихий вскрик Армандины:

– Великий Боже!

Дебора, казалось, ничего не понимала.

– Отвечайте!

– Я не знаю.

– Чего вы не знаете?

– Я не знаю, как это очутилось в моей сумке.

– Вы отдаете себе отчет в том, что такое объяснение меня не удовлетворяет?

Тут в разговор вмешался Жан-Жак Нантье:

– Однако это странно. Каким образом вы узнали, что камень находится в сумочке Деборы?

– Мой помощник, гуляя с мадемуазель, нашел бриллиант, открыв сумочку.

Жан-Жак хихикнул:

– Галантный кавалер!

Дебора посмотрела на Леона. Тот опустил глаза. Его мучили угрызения совести. Только Армандина решилась вступиться за девушку.

– Господин инспектор, может быть, сейчас эта история кажется необъяснимой, но здесь никто не верит и никогда не поверит в непорядочность Деборы.

– В нашем деле, мадемуазель, одной веры недостаточно. Хотелось бы знать, что по этому поводу можете сказать вы, Дебора.

– Мне нечего сказать, кроме того, что я совсем ничего не понимаю.

– Подумайте, вас подозревают в краже и, может быть, в чем-то похуже. Что вы можете сказать в свое оправдание?

Дебора выпрямилась и заговорила звучным голосом:

– И тогда Пилат сказал ему: «Слышишь, в чем обвиняют тебя эти люди?» И не дал ему Иисус ни одного ответа ни на один вопрос.

Выведенный из терпения Плишанкур взорвался.

– Ваша система защиты просто смешна! Мадемуазель Дебора Пьюсергуи, именем закона вы арестованы!

Она сама пошла к двери. Старший инспектор за ней. Слезы появились на глазах у Жиреля. Она заметила это и улыбнулась ему. Леон прошептал:

– Я… Я не мог поступить иначе.

Она посмотрела на него и ответила:

– Тот, кто поцелует меня, тот меня и предаст.

Полицейские увели Дебору; в гостиной Нантье и Гюнье после недолгого обсуждения сошлись на том, что этот арест значительно облегчает их положение. Только голос мадемуазель Армандины выбивался из общего тона.

– Я вас не понимаю, вы как будто рады несчастью бедной девочки.

Генриетта запротестовала:

– Ну, знаешь, если эта бедная девочка убила Жерома, чтобы украсть бриллианты, я не вижу причин для сочувствия!

Жан-Жак цинично уточнил:

– Ей надо было его чикнуть, а бриллианты нам оставить, была бы тогда нашей благодетельницей.

– Жан-Жак, что такое ты говоришь!

– Дорогая кузина, я всего лишь вслух сказал то, что каждый из нас думает. Только не уверяйте меня, что вам жаль скрягу Жерома!

– Как бы тебе не пришлось ответить за свои слова.

Вмешался ехидный Патрик:

– Кузина, вы сами во всем виноваты.

Старая дама вскочила со стула.

– Что?

– Вы же просили Богоматерь спасти нашу семью. Она услышала, и вот теперь виновник разоблачен, а с ваших родственников смыт позор. Вы ведь этого хотели?

Мадемуазель Армандина раздраженно заявила, что поднимется к себе, и, не попрощавшись, что было не в ее привычках, удалилась. Генриетта отругала сына и зятя за то, что они постоянно дразнят старую деву.

Если в гостиной радовались аресту Деборы, то в офисе настроения были другими. Больше всех возмущалась Моника.