Шарль Эксбрайя - Убийство девственника

Плишанкур саркастически улыбнулся.

– Успокойтесь! На этот раз убийства не произошло и, полагаю, больше не произойдет.

– Тем лучше! А на чем основана такая уверенность?

– На том, что мы с господином Жирелем нашли убийцу и намерены его обезвредить.

– Ну и кто же он?

– Вы… может быть.

Нантье вскочил.

– Господин…

– Сядьте!

– Но…

– Сядьте!

Нантье покорился.

– Соблаговолите объяснить, на чем построено это нелепое обвинение, за которое, предупреждаю, вам придется ответить.

– Мое обвинение само собой отпадает, и я принесу вам свои извинения, если вы назовете мне имя вашего благодетеля, который позволил вам выплатить долг в установленные сроки.

После минутного колебания Нантье признался:

– Инспектор, вы задаете мне вопрос, на который я не могу ответить.

– Потому что?

– Потому что я не знаю, кто он.

– Вы понимаете, что это требует объяснений.

– Которых я не могу вам дать.

– Это не в вашу пользу, господин Нантье.

– Сегодня утром я пришел на работу с намерением признать банкротство, уступить место и большую часть акций и тем самым спасти честь своего дома, как вдруг мне позвонил директор банка и поздравил с удачным исходом дела. При этом он сказал, что я прибегнул к тактике, в необходимости которой смысла не было. Я не понимал, так как все люди, которые могли мне помочь и к которым я обращался, мне отказали.

– И какой-то незнакомец, зная о ваших неприятностях, принес огромную сумму денег и не потребовал ничего взамен, просто так? Господин Нантье, я слишком стар для того, чтобы верить в добрых волшебников.

– Я сожалею, но не могу вам дать других объяснений.

– Есть о чем сожалеть, господин Нантье, это ставит вас в такое положение, что для вас и для ваших близких было бы лучше, если бы вы потеряли завод.

– Почему?

– Это избавило бы вас от наших подозрений, если не обвинений, в убийстве следующих лиц: Жерома Маниго, Сюзанны Нанто и Эдуарда Боссю.

– Да вы с ума сошли!

– Я рассуждаю логически.

– И зачем я убил этих несчастных?

– Первого – для того, чтобы украсть бриллианты, которые вы потом продали в Швейцарии, а вырученные от продажи деньги внести в банк, ну а двух других – чтобы они молчали.

– Вы находите, что я похож на убийцу?

Плишанкур улыбнулся.

– Убийцы редко похожи на убийц, господин Нантье.

– И что вы собираетесь делать?

– Попросить вас проследовать за мной.

– В Управление безопасности?

– Сначала в банк, где мы побеседуем с директором.

Директор почувствовал недоброе, когда к нему в кабинет вошел Жорж Нантье в сопровождении полицейских. Он предложил им сесть.

– Я ждал вашего прихода, Жорж, но не в такой компании. В чем дело?

– Это касается денег, которые вы получили и положили на мой счет. Эти господа желают получить объяснения, и, честно говоря, я бы и сам не отказался хоть что-нибудь понять в этой истории.

Банкир как-то странно посмотрел на предпринимателя.

– Что-нибудь понять? Вы хотите сказать, что вы не в курсе?

– Абсолютно нет.

– Я впервые сталкиваюсь с подобным. Я могу рассказать все, что знаю, в присутствии посторонних? Или у этих господ уже и без того имеется карт-бланш?

– Расскажите все, так будет лучше… Так нам, может быть, удастся продержать еще некоторое время эту историю в тайне, а если они потребуют официального разрешения у начальства, о ней станет известно сразу всему городу. Давайте, дорогой, мы вас слушаем.

Банкир на секунду замялся, потом решился.

– Я предполагаю, Жорж, наши гости в курсе ваших финансовых затруднений.

Нантье утвердительно кивнул головой.

– В таком случае я с чистой совестью могу признаться, что по мере приближения для выплаты этой огромной суммы у меня росло дурное предчувствие… – он обратился к полицейским. – Я должен объясниться, иначе мои эмоции вам будут непонятны. Мы с господином Нантье старые друзья, и всегда неприятно видеть, как друг идет ко дну. А Жоржа ожидало именно это. Вчера, против своей воли, я собирался заняться подготовкой бумаг на случай неуплаты, когда мне доложили, что некий господин Шумахер желает со мной поговорить от имени Нантье. Я решил, что мой друг в отчаянии послал ко мне своего доверенного, чтобы попытаться спасти положение. Предполагая мучительную сцену, я все же его принял. К моему удивлению, пожилой господил сообщил, что пришел от Нантье и принес деньги. Радость моя была так велика, что я даже не задумался, насколько все это странно. Мой посетитель выложил на стол пачку швейцарских банкнот, которые при обмене по курсу составляли, с разницей в несколько сот франков, необходимую для выплаты сумму. Он попросил у меня расписку в получении денег на имя Нантье, дать которую мне не составило труда. И только после того, как я позвонил и сообщил, что деньги внесены и долг погашен, я задумался и связался с Нантье. Я хотел поздравить его и заодно спросить, зачем ему понадобилось присылать ко мне этого Шумахера, если он мог просто перевести деньги на свой счет. Мне казалось, что он напрасно рисковал. Обладатель подобной суммы мог, во-первых, попытаться скрыться, а во-вторых, с ним могло по дороге что-нибудь случиться, ведь он был уже в возрасте. К моему удивлению, Нантье ничего не ответил и, поблагодарив, повесил трубку. У меня было такое ощущение, что мой собеседник находился… в смятении.

Плишанкур посмотрел на Нантье, тот пожал плечами.

– Я знаю, что в это трудно поверить, но клянусь вам, что не знаю никакого Шумахера и денег никому не давал.

Банкир холодно заметил:

– Любопытная история, Жорж.

– Я прекрасно понимаю, это звучит неубедительно…

– Мое дело маленькое… Долг будет ликвидирован, – добавил он сухо. – Я и не подозревал, что существуют еще чудаки, готовые прийти на помощь нуждающимся промышленникам. – Он встал. – Господа, прошу вас меня извинить, но я временем не располагаю.

Попрощались довольно холодно, и Плишанкур про себя отметил, что банкир не подал руки своему старому другу.

На улице Жорж спросил Плишанкура:

– Ну, что вы решили?

– Я должен посоветоваться с комиссаром Мосне. В ближайшие несколько часов у вас не появится глупой мысли уехать из Анси?

– Конечно нет.

Нантье удалился походкой внезапно постаревшего человека, который идет на работу скорее по привычке, чем с охотой. Жирель пробубнил:

– Ну, и на что все это похоже? Неужели он мог подумать, что мы поверим его сказкам?

– И какая нелепая неосторожность – платить швейцарскими деньгами.

– Он что, ненормальный?

– Не то чтобы совсем, но из-за грозящего ему краха немного тронулся рассудком и, чтобы спасти своих от позора, убил дядю Жерома и украл бриллианты.

– Что-то непохоже, чтобы историю с Сюзанной мог придумать человек, у которого плохо варит голова.