Росс МакДональд - Ослепительный оскал

- Что же случилось в пятницу?

- Мне стыдно об этом говорить.

- Но это может оказаться важным.

Будучи невольным свидетелем ссоры, я догадывался, о чем она не решается сказать.

- У нее был посетитель, не так ли?

- Возможно, мне лучше рассказать вам все, если это может помочь Алексу.

Она колебалась.

- Да, в пятницу ночью у Люси был гость. Я слышала, как он вошел к ней через боковую дверь. Я проследила за ним и видела, как он вошел. Она впустила в комнату мужчину, белого мужчину. В ту ночь я не стала об этом говорить, не стала давать волю своему гневу. Я решила уснуть и забыть об этом, но спала очень мало. Люси встала поздно и, пока я ходила в магазин, ушла на ленч. Вернувшись, она принялась искушать моего сына. Она поцеловала его прямо на улице, на виду у всех. Это было бесстыдством и распутством. Я сказала ей, чтобы она уходила, и она ушла. Мой мальчик хотел оставить меня и уйти с ней. Тогда мне пришлось рассказать ему о мужчине в комнате.

- Вам не следовало этого делать.

- Знаю. Я стыжусь своего поступка. С моей стороны это было опрометчиво и необдуманно. Он все равно не отвернулся от нее. Я поняла, что он для меня потерян. Раньше он всегда был послушным.

Она вдруг согнулась, закрыла лицо руками и зарыдала. Черная мать, оплакивающая разбитые надежды всех матерей на на своих сыновей, черных, белых и смуглых!

В дверях появился дежурный сержант. Он некоторое время молча наблюдал за ней потом спросил:

- С ней нехорошо?

- Она беспокоится о своем сыне.

- Ее право, - равнодушно заметил он. - Вы Арчер?

- Да.

- Если вы к лейтенанту Брейку, то он сейчас примет вас у себя в кабинете.

Я поблагодарил его, и он исчез.

Приступ скорби миссис Неррис утих так же внезапно, как и начался.

- Мне очень жаль, - сказала она.

- Все в порядке. Вы должны помнить, что Алекс невиновен, хотя он и ослушался вас. Он достаточно взрослый, чтобы принимать решения.

- Я согласна с вами, - ответила она. - Но то, что он ради какой-то женщины мог покинуть меня - жестоко и несправедливо. Она привела его прямо в тюрьму.

- Вам не следовало играть на его ревности.

- Из-за этого вы не будете ему верить?

- Буду, но из-за этого у него появился мотив. Ревность - штука опасная, особенно когда нет фактов.

- Разве не ясно, кем она была, раз принимала ночью в своей комнате белого мужчину?

- У нее была только одна комната.

- Это верно.

- Где же она могла принять посетителя?

- В моей гостиной, - ответила она. - Я разрешила ей пользоваться гостиной.

- Может быть, у них был секретный разговор.

- Хотела бы я знать, почему. - Ее вопрос уже содержал в себе ответ.

- Есть множество причин, по которым мужчина может посетить женщину. Как выглядел этот человек?

- Я видела его только секунду под фонарем на углу. Обычный человек среднего роста, средних лет. Во всяком случае, двигался он нетерпеливо. Лица его я не разглядела.

- Вы заметили, как он был одет?

- Заметила. На нем была соломенная панама и светлый пиджак. Брюки более темные. Он не казался мне респектабельным.

- Возможно, вы правы, миссис Неррис. Но могу утверждать, что он приходил к ней по делу.

- Вы его знаете?

- Это Макс Хэйс. Он частный детектив.

- Как вы?

- Не совсем.

Я встал, но она удержала меня за руку.

- Я слишком много наговорила, мистер Арчер. Вы по-прежнему верите, что Алекс невиновен?

- Конечно, - ответил я.

Но мотив, которым она снабдила сына, беспокоил меня.

Миссис Неррис заметила мою озабоченность и поблагодарила меня печальным поклоном.

19

Кабинет Брейка представлял собой комнату с такими же зелеными, как в коридоре, стенами. К потолку на металлических штырях были подвешены лампы дневного света, похожие на железные внутренности какого-то аппарата. Высоко на стене - маленькое окно в одну створку, и в нем квадрат голубого неба.

Доктор Беннинг сидел в неудобной позе на стуле у стены, со шляпой на коленях. Брейк с обычным видом флегматичной готовности разговаривал по телефону, стоявшему на письменном столе.

- Я занят, разве вы не слышали? Пусть этим займется дорожный контроль. И я не занимаюсь дорогами уже двадцать лет.

Он положил трубку и, словно бороной, провел рукой по волосам. Потом он сделал вид, будто только что заметил меня в дверях.

- А, это вы. Решили почтить нас своим визитом. Входите и присаживайтесь. Док как раз говорил мне, что вы развели по этому делу бурную деятельность.

Я сел рядом с Беннингом, который протестующе улыбнулся и открыл рот, собираясь заговорить. Но раньше, чем он успел это сделать, Брейк продолжал:

- Учитывая положение вещей, давайте говорить прямо. Я работаю не на себя и приветствую помощь от частных сыщиков, граждан и кого угодно. Я рад, что вы прислали ко мне доктора.

- Что вы думаете о возможности самоубийства?

Мой вопрос Брейк отмел.

- К этому я еще подойду. Вначале о другом. Если вы намерены заниматься этим делом, беседовать с моими свидетелями и вмешиваться во все происходящее, то мне нужно знать, какова ваша позиция и какова позиция вашего клиента.

- Мой клиент от меня удрал.

- В чем же заключается ваш интерес? Док говорил мне, что вы немерены выгородить этого парня Нерриса.

- Так определенно я не говорил, - возразил Беннинг. - Но я согласен с мистером Арчером, что парень, вероятно, невиновен.

- Это ваше мнение, Арчер?

- Верно. Я бы хотел поговорить с Алексом.

- Еще бы! Кстати, не наняла ли вас его мать? Чтобы водить меня за нос?

- У вас мания преследования, лейтенант.

Враждебность черной тенью медленно наползала на его лицо, подобно тени от черной тучи, проходящей над холмом.

- Вы признаете, что считаете Нерриса невиновным. Так вы и раньше думали. Вы что, собираете улики, чтобы за них зацепился какой-нибудь адвокат? Или вообще собираете показания? Это мне надо знать.

- Вообще собираю показания. Вчера меня наняла мисс Сильвия Трин. Она компаньонка миссис Синглентон.

Услышав вторую фамилию, Беннинг подался вперед.

- Это та женщина, у которой пропал сын?

- Вот именно, - сказал Брейк. - На прошлой неделе мы провели насчет него обычное расследование. Потом мы нашли в вещах Чампион газетную вырезку о награде за сведения о нем. И теперь я пытаюсь сообразить, чем мог быть связан пропавший аристократ с зарезанной здесь в долине черномазой. У вас есть какие-либо соображения, док?

- Я, собственно, об этом не думал.

Прекрасно он об этом думал.

- На первый взгляд кажется, что связь может быть только случайной. Некоторые из моих пациентов таскают с собой самые невероятные вещи, не имеющие к ним никакого отношения. А эмоционально неуравновешенные женщины часто связывают себя с людьми, о которых пишут в газетах.

Брейк нетерпеливо повернулся ко мне.