Кемель Токаев - Таинственный след

Возвращаясь с фабрики, Насир зашел к Рябовым. Плотные шторы задернуты. В комнате полумрак. За столом, подперев щеку, сидит безмолвная женщина в черном платке. Она не сводит глаз с портрета дочери. На вошедшего она не обратила внимания. Насир подошел к ней ближе.

— Таисия Каменовна, простите меня. Я глубоко сочувствую вашему горю. Но мы считаем, что Зина не утонула, а убита. Вы должны нам помочь.

Таисия Каменовна посмотрела на. майора выцветшими от горя глазами:

— Убили? Да за что же было, убивать ее, такую светленькую и ласковую? Кому она зло причинила, деточка моя?

— Я пришел специально ой этом с вами поговорить.

Таисия Каменовна встала и зажгла свет, молча предложила Насиру стул. Сама осталась стоять, забыв обо всем, кроме страшного слова «убита». Горе и гнев перемешались в ней.

— Кто убил мою дочь? Скажите матери, кто ее убил? Умоляю вас...

— Нужна ваша помощь, Таисия Каменовна, — мягко сказал Насир и, достав из кармана пачку фотографий, положил их на стол изображением вниз. — К вам не заходил мужчина 35—38 лет на вид? Я не стану вам его описывать, если вы его встречали, то узнаете сами.

Таисия Каменовна прошептала побледневшими губами:

— Неужели он? Нет, не может быть!

— О ком вы?

— В отпуск приезжал к нам один человек.

— Когда он был у вас?

— Давно уже. Месяца два прошло.

— Вы не ошиблись? Два месяца? Таисия Каменовна, прошу вас вспомнить хорошенько. Это очень важно.

— Нет, пожалуй, немного раньше приехал. Они вместе с Зиной приехали из Ленинграда. Недели две пожил у нас. — Она рассказала Насиру о Черноносове все, что знала сама. — Замкнутый он какой-то, нелюдимый. Я его с первого взгляда невзлюбила. Да вот вскружил девочке голову, она и рассудок потеряла, на все была готова ради него. Уже и при мне целует его, не стесняясь. Я стала укорять ее, стыдить, ворчала все, и он уехал к себе в Ленинград.

— А как его звали? Не помните?

— Как не помнить, Аркадий Антонович, а фамилия — Свинцов. Волосы у него ежиком, сам здоровый, плечистый, а глаза запавшие, старые.

— Свинцов?

— Да.

— Нет ли этого человека среди этих фотографий? — и он перевернул снимки.

Таисия Каменовна задержалась взглядом на портрете, сделанном со слов Калампур. Потом посмотрела на снимок, исправленный по описаниям Талгата.

— Как похожи эти двое! Близнецы никак? — и она указала на «талгатовского» агента. — Вот этот жил у нас. Ну и взгляд у него, прости господи!

Человек, которого встретили Калампур и Таисия Каменовна, представлялся под разными именами. Как же он убил девушку, которую, казалось, любил? Неосторожно? Или же у Свинцова не было другого выхода? Зина знала, где он скрывается, а ее, конечно, нашли бы сотрудники КГБ. Тогда провал неминуем. Этого и боялся Свинцов.

Таисия Каменовна ткнула пальцем в его фотографию:

— Этот убил мою дочь?

Насир помолчал немного и сказал:

— Мы должны сначала его найти, а потом я скажу вам точно.

Когда Насир вышел из дома Рябовой, уже стемнело, зажглись уличные фонари. Обойдя ярко освещенный перекресток, Насир свернул в темный переулок. Здесь он договаривался встретиться с Талгатом. Издали заметив майора, Талгат направил машину к нему.

— Рябова узнала человека, которого мы ищем. Фамилия его — Свинцов. Он остановился в этом городе, — сказал Насир, сев в машину. — По всему видно, он не собирается скоро покидать наш город.

Узнав о трагической гибели Зины, Талгат почувствовал боль и гнев. Ах, девочка, все могло быть иначе, если бы ты открылась подругам и не солгала матери! Разве решился бы Свинцов на такой шаг? Вот и погасла, как звездочка, короткая твоя жизнь.

Точно в это время разговор о Зине шел и в доме Глинова. После неудачной попытки отравить квартиранта хозяин превратился в его покорного слугу. Он научился понимать каждый жест квартиранта и не смел ослушаться. Но за ужином, после стакана водки, он попытался взбунтоваться. Что его толкнуло на это? Хмель? Или человеческая боль за молодую жизнь? Кто знает... Глядя вниз, он спросил:

— Почему сегодня не пришла Зина?

Черноносов делал себе перевязку перед зеркалом. Он удивленно оглянулся.

— Откуда же мне знать, где ее носит? Спроси у самой, когда придет.

— У самой, говоришь? — вскочил на ноги Глинов, но посмотреть в лицо Черноносова не решился, стоял с опущенной головой. — Как же у нее спросить, если она не придет сюда больше? Ведь она умерла. За что ты убил безвинную девочку? Что она тебе сделала?

Черноносов тряхнул его за плечи.

— Ты, собака, заткнись! Кто тебе сказал, что я убил ее?

— Знаю. Вы вместе ходили на озеро.

Черноносов отпустил его и расхохотался. Глинов поднял голову. Увидев лицо Черноносова, он испугался. Повязка сбилась. Свежие рубцы алели, глубокие шрамы безобразили улыбку.

— Что уставился? — толкнул его локтем Черноносов. — Девушку-то убил ты, а не я. Хочешь, гад, и меня держать на крючке? Не выйдет! Разве не ты к ней приставал: «Выйди за меня замуж. Со мной не пропадешь, у меня все есть, все тебе достанется. Зачем тебе этот бродяга?» Или не говорил ты Зине эти слова? У озера ты хотел ее изнасиловать. Когда это тебе не удалось, ты стал угрожать ей смертью. И убил! Да, ты убил ее, боясь, что она заявит на тебя. Кстати, это заявление она успела написать. Вот оно, у меня.

— Это неправда! Это клевета! Никто этому не поверит!

— Ты прав, Сидор Найденович, мне могут и не поверить. Но не сомневайся, ее-то заявлению поверят. Покойникам веры больше.

— Что ты от меня хочешь? За что мучаешь? Отстань от меня, прошу! Деньги тебе нужны?

— Что мне нужно, узнаешь потом. А впрочем ты, может, и сам догадываешься? — и он толчком усадил Глинова на место.

— Не такая уж это вина, что я взял у тебя деньги взаймы. Я же отдам.

— А ты думал, я тебе подарю то, что своим потом добыл? — он положил руку Глинову на плечо. — Веревка, которая затянется на моей шее, задушит и тебя. Помни об этом, Сидор Найденович. Теперь у нас одна судьба.

— Жалко мне Зинку, молодая еще. В чем ее вина? Что любила тебя, злодея? Какой же ты жестокий человек?!

Черноносов достал из кармана папиросы. Не спеша закурил. Скосил глаза на Глинова:

— Спрашиваешь, чем виновата? Вина у нее была очень большая — она знала о твоем преступлении. Я как-то показал ей твою «расписочку», так бедняжка испугалась, вырвала у меня бумагу, а сама шепчет: «Убьет он тебя, отравит, только момент выберет и убьет. Надо сообщить о нем в органы», — и бросилась бежать, Я ее у самых ворот догнал, еле удержал, с трудом уговорил молчать. Наконец пришлось сказать, что если она выдаст тебя, то между нами все кончено. Она хоть и послушалась тогда, но как-то раз в разговоре сказала: «Глинов очень плохой человек. Он знает, что мы любим друг друга, и все же ко мне пристает, преследует грязными предложениями. Только ты отвернешься, он уже ко мне липнет. Один раз пытался взять меня силой. Я написала заявление в органы милиции. Пусть старый развратник получит по заслугам. Ты ему не доверяй. Давай вместе отнесем заявление».