Джон Берли - Уайклифф и козел отпущения

Уайклифф назвал себя.

– Папы сейчас нет. Он пашет.

– Я пришел повидаться с вами.

Она ничего не ответила и прошла внутрь. В доме было почти темно, и комната освещалась только тлеющими в камине углями. Около кресла, где она дремала, на полу валялся журнал. За шкафом стояла коляска, но Уайклиффу не было видно, лежал ли в ней ребенок.

– Который час?

– Половина пятого.

Девушка зевнула и потянулась, закинув руки за голову так, что платье поднялось, высоко обнажив ноги.

– Господи, я проспала целый час. Отец сейчас придет выпить чаю. – Она сняла с плиты большой эмалированный чайник и пошла в соседнюю комнату наполнить его. – А вы садитесь.

Она вернулась с чайником, поставила его на плиту, подняла с пола журнал и бросила его на стопку других, лежащих на подоконнике.

– Чего ради вы покрываете Мэттью Чоука? – вдруг спросил Уайклифф.

– О чем это вы?

– Когда вы сказали ему, что беременны?

– На такие вопросы я не собираюсь отвечать, – пожала плечами Сисси.

– Мне кажется, это случилось полгода назад. Именно тогда он начал красть деньги у дяди.

– Мэттью? Красть?

– Вместе с клерком фирмы, торгующей строительными материалами, они похитили восемьсот фунтов. Четыреста должно было достаться ему. А сколько он дал вам? – Уайклифф сидел в кресле-качалке, еще хранившем тепло ее тела. – Если вы сами мне не скажете, я добьюсь ответа от него.

– А вы не скажете моему отцу?… – Она с тревогой посмотрела на Уайклиффа.

– О чем?

– Ну о том, что Мэттью…

– Я собираю только сведения, касающиеся смерти Риддла. Больше ничего.

– Если папа узнает о Мэттью, он попытается заставить меня выйти за него замуж. Ребенку нужен отец – так он говорит. – Она кивнула в сторону коляски.

– А почему бы и нет?

– Почему нет? – Ее передернуло. – Я бы не вышла за Мэттью, даже если бы, кроме него, на Земле не осталось ни одного мужчины.

– Но ведь вы…

– Я спала с ним. – Она не дала Уайклиффу договорить. – Это совсем другое дело. Да он и сам не хотел жениться на мне. Боялся, что дядя этого не одобрит. – Сисси повернулась к плите и подсыпала угля из стоящего рядом ведерка. – Давайте зажжем свет. А то в темноте я не могу нормально думать. – Она взяла с каминной полки спички и зажгла газовую лампу, стоявшую на подставке у окна. – Приходится пользоваться баллонами. Но это все же лучше, чем свечи, которыми освещали дом, когда я была маленькой.

В желтом мягком свете комната ожила. Уайклифф почувствовал себя уютно в качалке перед огнем.

– Риддл приходил сюда?

– Никогда. Если бы он это сделал, то папа… – Она не договорила. – Папа его терпеть не мог.

Голова и шея Уайклиффа выступали над спинкой кресла. Перед ним на каминной полке стояли часы, а рядом маленькое закопченное зеркало в позолоченной раме. В зеркале он мог видеть все, что происходило за его спиной…

– А Мэттью приходил сюда когда-нибудь?

– Нет.

– Никогда?

– Год тому назад, – вздохнув, сказала Сисси, – папа ездил в Бретань. Он уже много лет сидит здесь безвылазно и решил немного развлечься. Это была девятидневная экскурсия. Я оставалась одна.

– И Мэттью тогда приходил?

– Три раза. Я несколько раз ходила с ним в кино, гуляла и все такое. А когда папа уехал… Ну тогда все это и произошло. Вы ведь знаете, я работала у Риддла.

– Если бы сейчас, например, Джордан вошел в кухню, Уайклифф увидел бы его в зеркале. Но что из того? Джордан мог спокойно подойти ближе, вытащить пистолет из кармана и выстрелить…

– Вы с точностью можете утверждать, что Риддл никогда здесь не бывал?

– Я уже сказала.

– Мэттью говорил с вами о своем дяде?

Девушка села в стоящее по другую сторону камина кресло отца. Чайник на плите тоненько запел.

– Обычно он начинал жаловаться на него, но всегда приходил к одному и тому же.

– К чему?

– К тому, что дядя должен сделать его младшим партнером. Ему придется сделать это раньше или позже… Если он не сделает этого до лета, я скажу ему все, что думаю об этой гнусной работе… Я где угодно смогу устроиться… Ну вы знаете такого рода разговоры.

– Он хоть раз упоминал о дядином завещании?

– Только вскользь… Но месяц или два назад он почему-то решил, что дело перейдет в его руки. Он стал говорить, что через несколько лет дядя уйдет со своего поста и все оставит ему.

…Пули – довольно странные предметы, они очень редко попадают туда, куда вы хотите. Если выстрелить сидящему здесь, в этом кресле, в шею, то пуля должна пройти навылет и застрять где-то в кирпичной кладке камина. Но многое зависит от угла, под которым произведен выстрел. Если пуля шла вверх, то могла отразиться от свода черепа и застрять где-то в кости. Если так было в случае с Риддлом, то при вскрытии Фрэнкс ее обнаружит. Если нет, то она находится…

– Мэттью не говорил об отношениях дяди с женщинами?

– Нет.

– Вы знаете, что Риддла в пятницу вечером видели на Альберт-Террас?

– Знаю.

– Куда он направлялся?

– Куда бы он ни направлялся, здесь его не было…Кровь из раны залила воротничок. Если он был застрелен здесь, кровь должна остаться и на спинке кресла…

Уайклифф встал.

– Уже уходите?

Он кивнул. Она пошла проводить его до двери.

– Вы вовремя собрались. Если бы папа успел вернуться, он заговорил бы вас до смерти. Он обожает посплетничать.

– Кто, по-вашему, убил Риддла?

Ответ девушки поразил Уайклиффа.

– Только не Мэттью. Может, он и желал его смерти, но у него не хватило бы характера совершить убийство.

Солнце уже село, и над верещатником сгустились сумерки. Все вокруг выглядело серым и печальным.

– Вам, наверное, здесь очень одиноко.

– Я привыкла.

– Ваш отец редко покидает дом?

– Почти каждую неделю он отсутствует пару вечеров – ездит с лекциями и выступлениями в разные организации.

– Но ведь у него нет машины?

– За ним заезжают и потом привозят обратно…

Когда Уайклифф добрался до города, почти совсем стемнело. Мимо него проехала машина с зажженными фарами, и некоторое время он слышал натужный рев мотора, пока она взбиралась вверх по Альберт-Террас. В домике на сваях горел свет, и Уайклифф видел, как в окне слева от двери мелькнула тень.

Прежде чем обстоятельно поговорить с Мэри Пенроуз, он хотел избавиться от всех сомнений. Теперь у Него сомнений не было. Уайклифф хотел было двинуться к дому Пенроузов, желая побыстрее со всем покончить, но решил немного отложить визит – он слишком долго не был в своей штаб-квартире и даже не знал, как обстояли дела с эвакуацией тела. Во всяком случае, на косе Керника было темно. А если бы операция еще продолжалась, он бы заметил там огни. Уайклифф ускорил шаг, и, когда он приближался к бывшему помещению Армии спасения, часы на церкви пробили шесть.