Реймонд Хаури - Последний тамплиер

— Э, я еще не потерял надежды. Это ты променяла верблюдов на письменный стол, — уколол он. — Я уж не говорю о мухах, песке, жаре и кормежке, если это можно так назвать.

— О господи, кормежка! — Тесс рассмеялась. — Спасибо, что напомнил. Пожалуй, я уже легче переношу разлуку.

— Знаешь, никогда не поздно вернуться.

Тесс поморщилась. То же самое она частенько повторяла про себя.

— Вряд ли. Во всяком случае, пока не выйдет. Улыбка Эдмондсона стала слегка натянутой.

— Имей в виду, у нас для тебя всегда найдется лопата, — сказал он без особой надежды.

Оба неловко замолчали.

— Слушай, — добавил он, — в Египетском зале устроили бар, и бармен, похоже, сумеет смешать пристойный коктейль. Позволь тебя угостить.

— Ты иди, я к тебе позже присоединюсь, — сказала она. — Только дождусь Ким с мамой.

— Они здесь?

— Угу.

Клив всплеснул руками.

— Ого! Три поколения семейства Чайкин — на это стоит посмотреть.

— Тебя честно предупредили.

— Буду иметь в виду, — уже на ходу кивнул он. — Позже найду тебя. Смотри, не бросай меня.

У входа даже воздух был наэлектризован. Оператор перебегал с места на место, отыскивая лучшую точку съемки, скороговорка комментаторши тонула в аплодисментах и выкриках зевак. Шум усилился, когда невысокий коренастый мужчина в коричневой форме охранника покинул свой пост у дверей и заторопился навстречу всадникам.

Оператор издали уловил, что что-то пошло не так. Целеустремленная походка охранника и его красноречивые жесты выдавали недовольство.

Оказавшись перед всадниками, охранник вскинул руку, преграждая им дорогу. Рыцари натянули поводья. Лошади фыркали и били копытами, всем своим видом показывая, как неудобно им останавливаться на ступенях.

Кажется, начинается спор. Односторонний, отметил оператор, потому что всадники словно не замечали вставшего у них на пути охранника.

И тут один из них перешел к действиям.

Неторопливым, почти театральным жестом ближайший к охраннику рыцарь, сложением настоящий медведь, потянул из ножен меч и поднял его над головой, вызвав фейерверк фотовспышек и взрыв аплодисментов.

Он замер, сжимая занесенный меч обеими руками. Не дрогнув.

Приклеившись одним глазом к видоискателю, оператор вторым глазом ловил боковые планы и вдруг заморгал, заметив новый поворот событий. Он поспешно нажал кнопку крупного плана, увеличив лицо охранника. Что же оно выражает? Смущение? Недоумение?

И тут он узнал это выражение.

Страх.

Толпа словно взбесилась, дико орала, рукоплескала. Оператор инстинктивно убрал крупный план, пытаясь поймать в кадр и всадника.

Как раз в этот момент рыцарь опустил меч. В искусственном освещении клинок сверкнул короткой блестящей дугой и ударил охранника ниже уха с силой, достаточной для того, чтобы рассечь кожу, жилы и кость.

Дружный вздох, вырвавшийся у сотен зрителей, сменился криками ужаса, разорвавшими ночь. Громче всех визжала комментаторша, вцепившаяся в локоть оператора с такой силой, что изображение дернулось вниз. Оператор стряхнул ее с себя и продолжал съемку.

Голова охранника упала к его ногам и, как в кошмаре, запрыгала вниз по ступеням, оставляя за собой прерывистый красный след. Прошла, казалось, целая вечность, пока обезглавленное тело медленно завалилось на бок и осело, извергая маленькие гейзеры крови.

Визжащие подростки спотыкались и падали, в панике разбегаясь от сцены убийства, между тем как другие, стоявшие дальше и не знавшие, что произошло, поняв, что там есть на что посмотреть, ломились вперед. За несколько секунд соседние улицы были забиты взбесившейся толпой, воздух звенел от воплей боли и страха.

Кони трех спутников рыцаря стучали копытами и звенели сбруей, боком сторонясь от мертвого тела. Затем один из всадников выкрикнул: «Вперед! Вперед!»

Палач направил своего коня к разверстой двери музея. Остальные, словно очнувшись, двинулись за ним.

Тесс в большом зале услышала доносившиеся с улицы крики и быстро сообразила: там что-то не так. Она обернулась как раз тогда, когда первый конь вломился в дверь, разбрызгивая стекло и щепки, — и зал обратился в хаос. Изысканное, избранное, безупречное общество мигом превратилось в воющее стадо; мужчины и женщины, вопя и давя друг друга, разбегались, давая дорогу несущимся лошадям.

Трое всадников рассекали толпу, мечи громили стекло витрин, рубили деревянные рамы, калечили и разбрасывали экспонаты. Поток устремившихся к спасительным дверям гостей отбросил Тесс в сторону. Ее глаза метались по залу: «Ким, мама, где они?» Она смотрела по сторонам, но нигде не видела своих. Вдалеке, справа от нее, кони круто развернулись, снеся еще несколько витрин. Гости разбегались в боковые помещения, жались к стенам, в гулком зале звенели болезненные стоны и вопли. Тесс успела заметить Клива Эдмондсона прежде, чем вздыбившаяся лошадь крупом отшвырнула его к стене.

Лошади фыркали, их ноздри раздувались, пена стекала на закушенные удила. Всадники склонялись с седел и выхватывали сокровища из разбитых витрин, запихивая их в подвешенные к седлам мешки. У дверей встречный поток приглашенных преградил путь полицейским, беспомощным перед обезумевшей толпой.

Один из всадников развернул коня. От его движения вдребезги разбилась статуя Девы Марии. Копыто лошади раздробило молитвенно сложенные руки Мадонны. Толпа сорвала со стены прекрасный гобелен. Ноги и подковы в мгновенье ока уничтожили тысячи мельчайших стежков вышивки. Из опрокинувшейся витрины выкатилась белая с золотом митра. Мантия тех же цветов расстелилась в воздухе волшебным ковром и тут же была затоптана.

Спеша убраться подальше от лошадей, Тесс мельком бросила взгляд в коридор и увидела четвертого всадника, а за его спиной, в дальнем конце, посетителей, разбегавшихся по залам музея. Она все искала взглядом маму и дочь. «Где же они, черт возьми? Успели спастись?» Она напрягала глаза, вглядываясь в смутные очертания лиц, но нигде не видела своих. Властный окрик заставил Тесс обернуться к полисменам, наконец прорвавшимся в зал. Обнажив стволы и перекрикивая какофонию, они сомкнулись вокруг одного из всадников, тотчас же извлекшего из-под накидки маленькое, зловещего вида оружие. Тесс, упав на пол и прикрыв голову руками, успела заметить, как он, поворачивая ствол то вправо, то влево, окатил зал свинцовой струей. Десятки людей, и с ними полицейские, упали. На осколки стекла и обломки ящиков лилась кровь.

Тесс скорчилась на полу, сердце выпрыгивало из груди. Сдерживая рвавшийся изнутри вопль и неодолимое желание бежать, Тесс увидела в руках двух других рыцарей такое же оружие. Пули рикошетили от музейных стен, добавляя шума и паники. Один конь вдруг поднялся на дыбы, и очередь из автомата всадника ушла в потолок. На головы вопящих, скорчившихся гостей посыпались обломки лепнины.