Джон Берли - Детектив Уайклифф и охота на диких гусей

Уайклифф молчал.

— И еще: я заметил, что в отчетах мелькает имя Гэвина Паркина.

Ага, приехали. Вот зачем пришел Беллингс.

— А ты его знаешь? — брякнул Уайклифф.

Идиотский вопрос, конечно. Подобно тому, как Уайклифф и его коллеги знали как облупленных людей «своего круга», то есть уголовников и полицейских, Беллингс стремился к тому же, но только в высшем обществе. Ему надо было заводить знакомство с ректорами и директорами фирм, мэрами и юными перспективными спортсменками.

— Ну, не могу сказать, что я с ним знаком. Но мы вместе в молодости служили в Корее.

Вот тебе раз. Впервые Уайклифф услышал о практической деятельности этого лощеного бюрократа.

— Где служили — в морской пехоте?

— Ну да, коммандос. Мы пробыли вместе всего несколько месяцев, а потом встречались всего пару раз. Но я, конечно, много слышал о нем. — Беллингс задумчиво изучал свои длинные изящные пальцы. — Он был странный тип. Мы звали его Кот Паркин, потому что он был живуч, как кошка. Он был совершенно, просто абсолютно лишен страха за свою жизнь! Либо он верил в переселение душ, либо ему жизнь просто была не дорога. Но по-настоящему его карьера началась уже после Кореи и демобилизации. Он поступил в разведку и работал в Европе. О его деятельности в шестидесятых и семидесятых годах известно мало, но насколько я понимаю, он был одной из ключевых фигур в западной контрразведке.

— Ты меня удивляешь.

Беллингс довольно рассмеялся.

— Еще бы! Милый мой! Пусть тебя не обманывает его теперешний вид. Знаешь ли ты, что он совершенно свободно говорит на пяти языках, включая русский?

Уайклифф промолчал, и Беллингс продолжил:

— Я рад, что зашел повидаться с тобой, Чарльз. Все-таки, обрисовал тебе общую картину. Теперь, когда ты в курсе…

Это у Беллингса был такой прием в беседе — он бросал такие незаконченный фразы с намеком, чтобы не пришлось высказываться напрямую и идти на большую откровенность, чем это необходимо.

Уайклифф передвинул на своем столе пюпитр и ручку.

— У меня нет причин полагать, что Паркин вовлечен в уголовные преступления, — сказал он. — Но его знакомство с братьями Клемент означает, что ему придется ответить на ряд вопросов, как и прочим свидетелям. В конце концов, Джозеф был застрелен из генеральского револьвера.

— Который украл младший брат!

— Не исключено, но ведь сам Паркин не отрицает, что регулярно захаживал в антикварную лавку, и они с Джозефом виделись пару раз в неделю. — Уайклифф помолчал. — Кем бы ни был Паркин в прошлом, сейчас он, похоже, играет на ипподроме и травит себя алкоголем.

Описывая Паркина такими словами, Уайклифф вдруг ощутил укол совести.

Беллингс заерзал в кресле, стало ясно, что он уязвлен.

— Ну, я слышал о нем нечто подобное. Похоже, он ведет немного экстравагантный образ жизни, но я могу понять — ведь его жизнь резко изменилась. То он каждую минуту ощущал опасность, а тут вдруг осел на пенсию, отошел от дел. Одним словом, что я хочу сказать — невероятно, чтобы такой человек, как Паркин, с его взглядами на жизнь, с его прошлым, мог быть замешан в таком низменном, гнусном преступлении. И кроме того, всякие наши действия, которые можно счесть преследованием и травлей, будут очень негативно оценены на самом высшем уровне. Вот в чем дело. Как бы он ни пьянствовал сейчас, у Паркина сохраняется огромное влияние, связи…

— И поэтому ему позволено избежать обязательных для всех полицейских процедур?

Беллингс вдруг сразу потерял весь свой лоск:

— Не глупи, Чарли! У тебя что, вырос зуб на этого человека?!

Беседа закончилась на довольно повышенных тонах. Беллингс был раздражен тем, что его намеки не возымели должного воздействия; Уайклифф был разозлен по другим причинам, более сложного порядка, в том числе и потому, что Беллингс вечно пытался манипулировать им ради того, чтобы заставить Уайклиффа изменить собственной старомодной порядочности.

Наконец Беллингс встал:

— Ладно, Чарли, в конце концов, это твое расследование.

— Ну да, конечно.

Но про себя Уайклифф подумал: «Собака!»

Однако на самом деле его встревожило замечание Беллингса: «У тебя что, вырос зуб на этого человека?!» Конечно, было бы глупо думать, что он затаил на майора Паркина злобу. Истина была тоньше и сложнее. С одной стороны, тут было вынесенное еще из детства чувство превосходства ТАКИХ людей над ним, Уайклиффом, а с другой стороны… Он просто чувствовал, что такое абсолютное разочарование в жизни, полностью лишенное иллюзий, может когда-нибудь грозить и ему самому. «Это я старею, наверное,» — подумал он.

Он запланировал спокойный вечер у камина рядом с Хелен. Книжка или телевизор перед сном. Но он понимал, что если в таком раздерганном состоянии он появится сейчас дома, то изведет и жену, и себя своими жалобами. Он позвонил домой.

— Это ты, Хелен? Боюсь, я буду попозже. Не успело с этой чертовой работой. Нет, не оставляй мне ужина, я тут по дороге перекушу где-нибудь.

В принципе, это было почти правдой — к концу дня на его столе всегда оставалась небольшая стопка документов, требующих внимания. Но если Беллингс…

Ах ты, черт!

Здание штаб-квартиры полиции постепенно опустело — конец рабочего дня. Снаружи автомобильные пробки постепенно рассасывались и наконец на автостраде установилось затишье, которое нарушали лишь одинокие машины, проносящиеся в центр или из центра. В начале восьмого Уайклифф потушил наконец лампу на своем рабочем столе. Сизоватый табачный дым медленно завивался в спираль, утекая к решетке кондишена. Теперь Уайклифф почувствовал некоторое умиротворение и способность снова жить с людьми в одном пространстве. Так. Раз уж он просил Хелен не оставлять ему ужина, надо позаботиться о еде. Он позвонил в кафе на Бир-стрит и позвал Анну.

— Ну что ж, одну дополнительную порцию ужина мы сможем сготовить. Вы когда приедете?

— Ну, часов в восемь.

Без четверти восемь он бросил ручку, сложил бумаги на столе и достал свой плащ из гардероба. Он стоял уже в дверях, когда телефон звякнул.

— Это звонит женщина из какого-то кафе на Бир-стрит, сэр. Говорит, она недавно с вами беседовала.

— Соедините.

— Господи, наконец-то до вас добралась! — Анна явно захлебывалась от возбуждения. — Он снова здесь появился — стоит прямо напротив антикварной лавки! Тот самый тип, что был здесь вечером в субботу. В дверь все звонит и звонит.

— Вы его видите?

— Да, он сейчас.

— Не вешайте трубку.

Уайклифф быстро прошел в Информационный Зал и по сетевой связи дал команду отправить на Бир-стрит патрульную машину.

— Задержите для допроса подозреваемого, который сейчас стоит у дверей антикварного магазина Клементов на Бир-стрит. — Уайклифф по внутренней связи соединился с Бюро Информации и продиктовал приметы Уоддингтона, которые намертво засели у него в памяти и снова вернулся к телефону, где ждала его Анна Блажек. — Так, Анна. Вы меня слышите? Вы его еще видите у дверей лавки? Скоро прибудут наши сотрудники.