Джон Берли - Детектив Уайклифф и охота на диких гусей

— Присаживайтесь, Борн.

Уайклифф полистал первый список.

— В совокупности получается хорошенький улов, а?

— Еще бы. За два последних года — четырнадцать ограблений, общая сумма страховок составила более трехсот восьмидесяти тысячи фунтов, сэр.

— Слава Богу, все это произошло не на нашем участке. А что брали? Всякие мелочи?

— Мелочи, но очень дорогие мелочи. Табакерки, уксусницы, миниатюры, медальоны.

— А стеклянные пресс-папье?

— Они в самом последнем списке, сэр. Коллекция стеклянных пресс-папье оценивалась примерно в двадцать тысяч фунтов, большая их часть была куплена владельцем на лондонском аукционе всего за несколько месяцев до ограбления.

Уайклифф перелистал список и дошел до нужной страницы. Вот. Всего двадцать шесть пресс-папье. Описания предметов не оставили у Уайклиффа сомнений в том, где ему раньше попадались эти вещи на глаза. «Концентрическое пресс-папье в форме примулы в стиле баккара.», «Грибовидное пресс-папье с ликами Св. Льюиса.» Уайклифф поднял трубку внутреннего телефона и набрал номер.

— Детектив Трайс?

Детектив Трайс была миловидной блондинкой, подозрительно увлеченной движением за равноправие полов; впрочем, свою работу она делала хорошо.

— Вещи, принесенные из антикварного магазина? Минуточку… Каталог, лежавший на столе раскрытым? Сейчас… Пожалуйста, продиктуйте обозначенные предметы на той странице. Помедленнее, пожалуйста, я хочу сверить их со списком.

Борн слушал переговоры Уайклиффа с большим интересом. Когда Уайклифф положил трубку на рычаг, Борн сказал:

— Братья Клемент занимались нелегальной перепродажей всех этих вещичек, так получается?

— Все шесть предметов, обозначенных в каталоге, были в списке украденных вещей у лондонской полиции. Судя по всему, вечерний гость Клемента принес часть украденного на сбыт и они сверяли вещи по каталогу.

Борн был в восторге:

— Значит, этот человек был замешан в ограблениях! Если вы напали на его след, это хорошая новость для лондонских коллег!

— Если мы сумеем получить от таксиста внятное описание субъекта, которого он подвозил к антикварной лавке, надо передать приметы по всем постам, а потом проверить всех, кто обвинялся по делу об ограблениях.

Борн заговорил энергично:

— Мы уже получили от таксиста показания, он был у нас час назад. Я взял с собой копию.

Он протянул Уайклиффу напечатанный листок.

Описание хорошо совпадало с рассказом Анны Блажек. Высокий, худощавый, темноволосый, с усами и бакенбардами. Возраст — около тридцати пяти. При нем был кожаный портфель. Таксист посадил его на станции Уэст-Хилл, он выходил в толпе пассажиров с лондонского поезда в девятнадцать-двадцать пять, и подвез клиента прямо к антикварной лавке.

— Ну что ж, все ясно, Борн. Доброй охоты!

Борн на секунду задержался у двери и бросил через плечо осторожный взгляд. Он никогда не знал наверняка, когда с ним говорят серьезно, а когда иронизируют.

Итак, следствие пошло в гору. Моторная яхта либо имела на борту дополнительное горючее, либо она не ушла далеко. Сейчас в розыске одновременно яхта, автомобиль, Дэвид Клемент и его гость. Ну что ж, чем больше разыскиваемых, тем лучше. Хуже, когда неизвестно, кого искать.

Уайклифф просмотрел отчеты об опросе соседей антиквара, живущих по Бир-стрит. Пока что ничего интересного опрос не выявил. Магазины по обе стороны от антикварной лавки были только торговыми точками, в домах никто не жил — здесь был деловой, торговый район. Джозеф застрелился — или был застрелен — в промежутке между восемью часами вечера, когда Анна видела входящего в магазин гостя, и примерно часом ночи. Револьвер был выброшен на пляже в Сент-Джуллиоте после двух часов. Рыболовы видели на набережной автомобиль в половине третьего.

Уайклифф занялся обязательной утренней писаниной, его нудный труд был прерван Джоном Скейлсом.

— Я поговорил с менеджером банка. Бизнес Клементов шел не так уж гладко. Обороты и прибыль все время снижались, и Перринс, менеджер, считает, что через год-другой они могли бы обанкротиться. Он винит в этом Дэвида. При Джозефе бизнес приносил небольшую, но устойчивую прибыль. И кстати, нет никаких признаков того, что Дэвид в своих поездках занимался делами. От этой деятельности не осталось ни чеков, ни налоговых удержаний, ничего. Думаю, он оперировал наличными. Кроме того, я спросил о его адвокате, и менеджер направил меня в контору «Ламберт Паркс и Дэвис» — он припомнил, что эти юристы в свое время вели дела еще отца Джозефа. Я встретился с мистером Дэвисом. Это скользкий типчик, который кроме «Здрасьте!» ничего просто так не скажет. Когда я растолковал ему, что мы имеем дело с убийством, он снизошел до меня и сообщил, что не получал от Джозефа никаких деловых поручений с того самого времени, когда надо было подтвердить завещание папаши Клемента. Возможно, в завещании было оговорено совместное ведение бизнеса братьями, но мистер Дэвис на этот счет не проронил ни слова.

Они побеседовали минут пять, и наконец Скейлс сказал:

— Похоже, что Дэвид Клемент и его гость в ночь на воскресенье поехали в Сент-Джуллиот. Клемент отчалил на своей яхте, а того приятеля оставил в своей машине. Когда рыболовы заметили автомобиль на набережной, Клемент, должно быть, уже сидел на яхте, ожидая, пока немного рассветет, станет виден берег и он сможет выйти в море.

Уайклифф вздохнул:

— Пожалуй, это звучит разумно, но остается вопрос револьвера, — он поерзал в кресле. — Нет, Джон, не думаю, что мы все понимаем правильно пока.

Позже прибыли отчеты об осмотре места преступления. Туда входили схема комнаты убитого, несколько фотографий, инвентарный список вещей и подробное описание исследования. Все это предназначалось только для суда — если, конечно, дело до суда дойдет. Уайклиффа интересовали прежде всего сведения об отпечатках пальцев.

На телефоне и дверной ручке в конторе отпечатков не было обнаружено — их тщательно стерли. На двери во двор нашелся один набор отпечатков, и какой-то шутник написал о них в отчете так: «Они принадлежат известной уголовному розыску персоне, а именно старшему суперинтенданту Уайклиффу». Во всем доме удалось найти только два других набора. Один из них принадлежал убитому, а второй, очевидно, его брату.

Уайклифф не мог придумать причины, по которой Дэвиду Клементу могло понадобиться стирать отпечатки с дверной ручки и с телефона — в собственной конторе. Это было сделано из-за кого-то другого или этим самым другим. Ночным гостем? Заманчивая идея.

На медной ручке сейфа остались смазанные отпечатки, почти неразличимые. В следующем разделе отчета приводился список вещей из сейфа, и вот тут Уайклиффа ожидал сюрприз. В сейфе имелись две золотые табакерки и пара фигурок из слоновой кости, которые не значились ни в одном списке похищенного, а также полторы тысячи фунтов стерлингов наличными. Если Дэвид Клемент сбежал, неужели он оставил бы все это на произвол судьбы? Напрашивался единственный ответ: нет! Но какой же из этого вывод?