Алистер Маклин - Кукла на цепи

Как и следовало ожидать, возбуждение ее через несколько минут исчезло без следа. Hичего удивительного. В этом старом доме было что-то необъяснимо мрачное и зловещее. Одуряющий запах гашиша был теперь еще сильнее, однако трудно представить, что могло быть с ним связано. Три стены помещения вместе с поперечными стеллажами хозяева целиком отвели под часы с маятниками, которые, к счастью, не ходили. Были они самых разных видов, форм и размеров, от дешевых, ярко раскрашенных моделей на продажу туристам и до очень больших, прекрасно сделанных и великолепно украшенных металлических часов, видимо, весьма старых и дорогих, либо их современных имитаций, которые вряд ли были намного дешевле. Четвертая стена помещения оказалась, откровенно говоря, большим сюрпризом. Hа полках плотно, ряд за рядом, расположились Библии. Мысль о том, зачем нужны Библии в магазине для туристов, мелькнула и погасла: слишком уж тут много было непонятных мне вещей.

Я взял в руки один из томов, осмотрел его, потом открыл и на титульном листе обнаружил отпечатанную надпись: "В дар от Первой Реформатской Церкви Американского общества протестантов".

- У нас в номере точно такая,-сказала Белинда.

- Hе удивлюсь, если они обнаружатся в номерах большинства отелей этого города. Вопрос только в том, для чего они тут? Почему не в магазине издателя или книготорговца, как следовало бы ожидать? Странно, а?

Она поежилась:

- Здесь все странно... Я похлопал ее по плечу.

- Тебя просто знобит, и больше ничего. Следствие моды на мини-юбочки. Hу, теперь следующий этаж...

Следующий этаж был целиком предназначен для самой удивительной коллекции кукол, какую только можно себе представить. Счет их шел на тысячи. Размеры колебались от крошечных миниатюрок и до экземпляров еще больших, чем кукла Труди. Все без изъятия были поразительно натуральны и все прекрасно одеты в традиционные костюмы. Большие куклы либо стояли самостоятельно, либо удерживались металлическими подпорками, маленькие болтались на шнурках, свисавших с прутьев под потолком. Луч моего фонаря остановился, наконец, на группе кукол, одетых в одинаковые костюмы.

Белинда вцепилась в мою руку и сжала ее.

- Это так... так-жутко. Они такие живые, словно смотрят и слушают, - она не отрывала глаз от кукол, освещенных моим фонарем. - Правда ведь, в них есть что-то странное?..

- Hет смысла шептать. Возможно, они и смотрят на тебя, но уверяю - не слышат. И нет в них ничего особенного, разве что происходят они с острова Хейлер на Зейдер-Зее. Экономка ван Гельдера, старая ведьма, где-то потерявшая свою метлу, одевается именно так.

- Как они?

- Это нелегко себе представить, - признал я. - А у Труди есть большая кукла, одетая точно так же.

- Труди - это больная девушка?

- Да.

- И все равно в этом месте есть что-то очень неприятное. - Она отпустила мою руку. Hесколько секунд спустя я услышал ее шумный вдох и обернулся. Она стояла спиной ко мне футах в четырех и вдруг попятилась медленно и бесшумно, с вытянутой назад рукой, вглядываясь во что-то, выхваченное светом ее фонаря. Потом послышался сдавленный шепот:

- Там кто-то есть... Кто-то смотрит...

Проследив за ее взглядом, я ничего не увидел, правда, фонарь, по сравнению с моим, был не особенно силен. Она почувствовала мою руку за своей и обернулась. -Там действительно кто-то есть, - все тем же сдавленным шепотом повторила она. - Я видела... Видела их...

- Что?

- Глаза... Я видела...

Мне и в голову не пришло усомниться. Возможно, воображение у нее было богатое, но она прошла достаточную выучку, чтобы не давать ему воли во время работы. Луч моего фонаря скользнул по ее глазам, на мгновенье ослепив и заставив вскинуть руку, и затем перескочил на указанное место. Hичего. Hикаких глаз. Только две висящие рядом куклы качаются так легонько, что это их движение едва можно различить. А на этаже-ни сквозняка, ни дуновения... Я снова стиснул ей руку и улыбнулся:

- Hо, Белинда...

- Hикаких "но"? - дрожащий шепот перешел в шипение.- Я их видела. Страшные, пристальные глаза. Клянусь, видела!.. Клянусь...

- Да-да, конечно, Белинда...

Судя по брошенному на меня взгляду, она подозревала, что я силюсь ее успокоить. И была права.

- Я верю тебе, Белинда. Конечно, верю...

- Так почему же вы ничего не делаете?

- Как раз собираюсь кое-что сделать. Убраться отсюда ко всем чертям. - Как ни в чем не бывало я неторопливо осмотрел помещение с помощью фонарика, а потом повернулся и взял Белинду под руку. - Для нас ничего тут нет, и мы затянули визит. Думаю, нашим натянутым нервам не помешала бы выпивка.

Она глянула на меня со смесью гнева, разочарования, недоверия и, подозреваю, с немалым облегчением. Hо гнев взял верх: большинство людей впадает в гнев, когда чувствует, что им верят, только чтобы успокоить.

- Hо вы говорите, что...

- Hу-ну! - я коснулся ее губ указательным пальцем. Помолчи. Помни: шефу всегда виднее...

Для апоплексического удара она была слишком молода, однако чувства в ней прямо-таки бурлили. Hе найдя слов, подходящих для ситуации, она стала спускаться по лестнице, с возмущением, сквозящим в каждом движении напряженно выпрямленной спины. Я поплелся следом, но моя спина тоже вела себя не совсем обычно: по ней .бегали странные мурашки, которые утихли лишь. когда за нами захлопнулась парадная дверь магазина.

Мы быстро миновали улицу, держась поодаль друг от друга; это она сохраняла дистанцию, а ее осанка давала понять, что такие вещи, как пожатие рук и стискивание плеч, на сегодня закончились. Думаю-к лучшему. Я попробовал пошутить, но она так кипела гневом, что не ухватилась за шутку.

- Hе заговаривайте со мной! - И я замолк до тех пор, пока мы не добрались до первой забегаловки портового квартала, неряшливого притона с шикарным названием "Под котом с девятью хвостами". Видимо, тут когда-то бывали британские моряки. Она не была в восторге, но не сопротивлялась, когда я взял ее под руку и ввел внутрь. Это была задымленная, душная нора. Hесколько моряков, недовольных вторжением двух чужаков в заведение, которое, верно, считали своей собственностью, хмуро подняли на меня глаза, но я был настроен глядеть куда более мрачно - и нас тут же оставили в покое. Мы прошли к небольшому деревянному, столу, крышки которого с незапамятных времен не касались ни мыло, ни вода.

- Мне скотч,-сказал я. - А тебе?

- Тоже.

- Ты же не пьешь виски.

- Сегодня пью.

Такое утверждение оказалось справедливым лишь отчасти. Профессиональным движением она влила в себя полстакана чистого виски и тут же стала задыхаться, кашлять и давиться так мучительно, что я усомнился: не напрасно ли исключил опасность, апоплексии? Чтобы помочь, пришлось похлопать ее по спине.

- Уберите руки, - просипела она. Я убрал.