Алекс Норк - Замок у моря

Пэро быстро вышел, сделав вид, что не расслышал последнюю фразу.

По настоянию моего друга мы отправились обедать в другой ресторан — при дорогой гостинице. Мотив заключался в том, что там мы сможем просмотреть все вчерашние центральные газеты.

И именно за этим занятием, выпив по две чашки чая, мы провели последние полчаса.

Конечно, нас в первую очередь интересовали те публикации, где речь шла о деле Холборнов.

Сообщения были не то чтобы скупые, но какие-то одинаковые. В основном излагалась версия Джапа, который, приехав в Лондон, сразу поделился своей победой с журналистами. Имя моего друга нигде не упоминалось, что, впрочем, было вполне обычно. Хотелось узнать другое: о деталях лондонской жизни Джеральда Холборна, его проблемах, друзьях и недругах. Однако на этот раз газетная братия оказалась почти беспомощной. Получался отчасти уже обозначившийся в моем собственном сознании портрет увлеченного, преданного своему делу человека, мало связанного как с высшим светом, так и с богемой. Так, в общем, и говорили те немногие люди, что были знакомы с ним или связаны взаимными деловыми интересами.

Мы почти одновременно отбросили газеты и Пэро взглянул на часы.

— Час тридцать, как мы покинули лейтенанта, mon ami. Уже пора его навестить.

Верный обещанию Кагерли уложился в срок. И сразу доложил о результатах:

— Доктор Бакли действительно снял деньги, мсье. И очень немалые — десять тысяч фунтов.

— Когда он это сделал?

— Позавчера в половине шестого вечера.

— То есть вечером после убийства?

— Да.

Пэро удовлетворенно кивнул головой и обратился ко мне:

— Вы аккуратный человек, Дастингс, я точно знаю, что у вас в записной книжке отмечены все суммы, которые вы снимали за этот год в своем банке. Прочтите нам их, пожалуйста, это важно.

— Извольте, но вы же знаете, что мои суммы не идут в сравнение с этой.

— И тем не менее, mon ami.

Я вынул записную книжку, открыл нужную страничку и начал прочитывать длинную колонку цифр:

— Пятьдесят четыре фунта, тридцать два фунта пятьдесят пенсов, сорок семь фунтов, двадцать один, тридцать восемь…

— Достаточно, мой друг, большое спасибо. Не видите ли вы сами господа здесь некоторой отличительной особенности?

— Я понял, мсье, что вы хотите сказать! — встрепенулся Кагерли. — Человек не снимает на жизненные нужды круглые суммы.

— Именно так, лейтенант! Зато круглыми всегда бывают призовые суммы: подарки, премии, взятки, или, например, деньги на подкуп человека, дающего ложные показания. Мы с Дастингсом тоже сегодня не бездельничали, и кое-что выяснили.

— Не считаете ли вы, месье, что теперь я должен обратиться в Лондон с ходатайством об освобождении Джеральда Холборна из-под стражи? — выслушав рассказ о нашем утреннем визите в Престон, спросил Кагерли. — Ведь это фиктивное алиби подрывает версию инспектора Джапа.

— Думаю, нет. Во-первых, потому что другие обвинения против Холборна-младшего весьма основательны. А во-вторых, потому что мы пока не можем представить достаточных доказательств фиктивности алиби доктора Бакли. Нам даже не выгодно сейчас пытаться это делать. Пусть сеньора Гивейрас, ничего не подозревая, вернется в свой Буэнос-Айрес и спокойно положит эти деньги в банк, не будет же она хранить такую сумму под подушкой. Вот тогда, по требованию Скотланд-Ярда, тамошние полицейские смогут поинтересоваться происхождением этих денег. А здесь доктору придется давать свои показания. Сходство цифр плюс неожиданное для них наблюдение служанки… уверяю вас, без контакта они быстро запутаются в собственном вранье.

— Вы абсолютно правы, мсье. — Кагерли довольно хмыкнул. — А похоже, что старший инспектор Джап поспешил отправиться на отдых в Италию?

— Он всегда спешит, поэтому наше правительство вынуждено постоянно строить новые тюрьмы. И вот еще что, лейтенант, постарайтесь, насколько это возможно, собрать сведения о кораблях, на которых когда-то плавал слуга Каспер, до того как устроился на работу к Холборнам.

— Возможно, вас это удивит, мсье, но я уже дал такое распоряжение.

Я вдруг отчетливо вспомнил тот колодец в каменных коридорах замка и белый платок, стремительно ушедший в пучину. Это черная, ждущая добычи вода даже в воспоминаниях вызвала холодок у меня внутри.

— Вы не связываете гибель этого матроса с той страшной ловушкой? — спросил я Пэро, когда мы садились в машину, чтобы ехать домой. — Знаете, мне кажется, нам известно отнюдь не все о подземельях замка и прочих его секретах.

— Вы правы, mon ami, мы видим только верхушку айсберга. И в то же время я чувствую главное: в этом замке живет история, и бог знает о чем она заставит нас еще подумать и вспомнить.

— И все-таки, — посчитав неуместными эти философические настроения моего друга, продолжил я, — если оперировать логикой, получается вот что. В известное вам утро я слышал тот странный разговор на берегу, и речь шла о чем-то зловещем. События должны были произойти через день. И так оно и случилось. Убийство этого моряка произошло именно через день, утром на вторые сутки. Очень возможно, что это и был тот самый незнакомец. А значит, подстроить ему ловушку могли только два человека — Каспер или Уиттон.

Против моего ожидания Пэро лишь скептически пожал плечами.

— Это правильные соображения, mon ami. Но, во-первых, они почти ничего не объясняют в деле об убийстве Стива Харди и неожиданной смерти сэра Джона, а во-вторых, не только эти двое упомянутых вами людей могли встречаться в каменных недрах замка с погибшим матросом.

— Кто же еще?

— Джеральд. Джеральд Холборн. Он ведь был арестован только вечером того дня. И еще: теоретически рассуждая, и Бета, и доктор могли знать этот или какие-то другие секретные входы. Что привело их сюда из Южной Америки?! — неожиданно резко спросил он. — И в кого стрелял убийца, Дастингс? В Стива Харди или Джеральда Холборна? Вот что меня мучает больше всего.

Я почему-то вспомнил темные как ночное беззвездное небо глаза Беты, когда мы стояли совсем недалеко от трупа Стива, и ее слова: «Но этого не может быть!».

Следующий день был днем похорон.

Семейный склеп Холборнов находился на старом кладбище вблизи Престона, где в незапамятные времена, еще до строительства замка, обосновались их рыцарские предки.

Две свежевырытые могилы — какой нехорошей и неродной кажется земля в такие минуты!

Кагерли получил из Лондона разрешение для Джеральда присутствовать на похоронах и он, переживая последние минуты, стоял рядом с Мэтью Уиттоном перед двумя гробами — отца и брата.

Прочие стояли немного поодаль, полукольцом, и странно было видеть среди них людей в форме, а дальше, сквозь редкие деревья, большую полицейскую машину.