Анатолий Манаков - На грани фола (Крутые аргументы)

Джордж заглушил мотор и положил яхту в дрейф лагом, бортом к волне. Устроившись поудобнее на юте, верхней кормовой палубе, освещаемой зеленым фонариком по праву и красным по левую сторону, они молча принялись наблюдать, как на востоке зачиналась утренняя заря.

Над горизонтом появились слабые световые круги. Постепенно увеличиваясь в размерах, они захватывали собой все большую часть небосвода и окрашивали его синеву золотом. От места, где должно показаться солнце, по воде растекались световые блики, заполняли собой океанский простор и все, что над ним. Поднимаясь из-за горизонта, солнце из багрового становилось желтым, затмевало лучами другие небесные знаки, отправляя луну в невидимую нишу и воцаряясь над океаном единовластным владыкой. Зрелище пленяло своим волшебством, каждым мазком картины и её величавостью в целом.

- Теперь самое время закидывать спиннинги, - нарушил безмятежную тишину Джордж. - И уповать на звезду рыбака.

Что ни говори, редкое занятие поглощает человека всего целиком так, как ужение рыбы. Закидывая с юта спиннинги, они потому и не заметили приближения к ним катера. На бешеной скорости тот промчался прямо перед их носом в том самом месте, куда забрасывались блесны. Волна сильно качнула яхту, но рыбаки устояли, ухватившись за перила и не выпуская из рук удилищ.

- Вот болваны, - огрызнулся Джордж. - Похоже, нас пытаются оттеснить, как ту лошадку на скачках, что слишком резво рванула со старта.

Вытаскивая блесны, они обнаружили, что лески обоих спиннингов переплелись, запутались и распутать их было не просто.

- Такое впечатление, нам дают понять пора сматывать удочки, - сказал Алексей, наблюдая в бинокль.

Где-то на расстоянии трех кабельтов, или чуть более километра катер описывал восьмерки на крутых виражах. Потом снова взял курс на яхту, приближаясь уже со стороны её носовой части. Алексей стал докладывать обстановку:

- Неопознанный плавающий объект вновь приближается к нам со скоростью примерно тридцать узлов. Идет на яхту, как торпеда. Вижу на борту двоих. Один сидит за штурвалом, другой тоже смотрит в бинокль.

- Они хотят нам навязать морское сражение или взять нас на абордаж?

- Пока не уверен, Джордж.

- Если ты ничего не понимаешь в тактике морского боя, как и я, тогда срочно одевай спасательный жилет.

Джордж бросился в капитанскую рубку, выбросил оттуда на палубу и вышел с ракетницей в руке. Катер сделал резкий крен и стал удаляться в сторону Лонг-Айленда.

- Они увидели тебя и, видно, передумали, - доложил Алексей. - К сожалению, мне так и не удалось рассмотреть на катере опознавательных знаков.

- Догнать их нам не удастся, - заключил Джордж. - Лодочка у них побыстроходнее нашей. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, это поменять дислокацию.

Мотор завелся с полуоборота. Джордж развернул яхту левым бортом к солнцу. Встав с ним рядом, Алексей продолжал высматривать в бинокль окружавшее их пространство.

- Ложимся на курс зюйд, зюйд-вест, - оповестил штурвальный. - Ближе к людям и тем аллигаторам, которых нам подбрасывает судьба, чтобы не скучали.

- Что нужно делать при любых передрягах? - решил подбодрить его и себя Алексей. - Не спешить огорчаться, а если тебя хотят обескуражить разными каверзами, посылать их к дьяволу на курсы повышения квалификации.

- Вот именно, - согласился Джордж. - Ты давай постой за штурвалом, а я принесу пива с бутербродами.

Солнце жарило уже вовсю, когда они вышли на траверс причала, откуда отплыли. Наблюдая в бинокль, Алексей увидел знакомый дом с флюгером на крыше.

- Куда мчится леди?

- По-моему, на восток, как и должно быть при дневном бризе.

- Да ты, я смотрю, владеешь морской терминологией. Может быть, и парусное дело знаешь?

- Какое там, просто что-то запомнилось из книг.

- Я тут решил обучиться хождению под парусами. Страшно хочется овладеть наукой укрощения ветра и морской стихии. Под парусами, наверное, и ощущения совсем другие.

- Судить не могу, никогда не ходил. Вот у брата моего есть домик недалеко от Москвы на берегу огромного водохранилища, что называется на карте морем. Пока мы ходим на байдарках и постоянно мечтаем о паруснике или, на худой конец, о катамаране. Что, не заехать ли тебе к нам на будущий год, а я уж позабочусь о веселых моментах.

- Непременно. Надо взглянуть на матушку Россию. Кстати, как тебе там живется?

- Нормально, жаловаться не на что.

- Имею в виду на жизнь хватает?

- Вполне, даже остается из пенсии на сигареты и заправить автомашину. Приходится и подрабатывать, конечно.

- Теперь понятно, почему отказываешься остаться здесь хотя бы ещё на недельку. И не говори о срочных делах. Все равно не поверю.

- Да нет, Джордж, какие там срочные дела. Дом вот тебе надо покрасить действительно поскорее. Иначе флюгер не смотрится.

- Краска и кисти лежат в подвале. Хочу сам покрасить, но руки не доходят.

- Тогда разреши мне это проделать. Дико люблю красить. В любом случае, мне надо хоть как-то отработать свое пребывание.

- Отрабатывать, Алекс, нужды нет, но заняться живописью вместе - это другое дело. Так что, остаешься на недельку.

- Почему бы нам не поработать исключительно белым и черным? Белым для стен, черным для оконных рам и жалюзи. И не поиграть ли нам цветом балконных перил, входной двери и гаража?

- Согласен, но с одним условием: если позволишь мне помочь покрасить твою дачу тоже в белое с черным.

- Мне остается только подготовить все к твоему приезду.

Вдалеке прямо по курсу словно из воды стали всплывать "мачты затонувших кораблей" - верхушки небоскребов Манхэттена. Пройдя под аркой моста между материком и Лонг-Айлендом, яхта попала в сплошное столпотворение из сновавших повсюду парусников и катеров. Над головами серебристые "птицы" вынимали из-под себя лапы-колеса и плавно парили на посадочную полосу аэропорта Ла Гардия. Впереди маячила арка ещё одного моста над проливом Хелл Гейт - через эти открытые настежь "врата ада" яхта "Св. Магдалина" направлялась в воды Ист-Ривер, омывавшие с востока берега Манхэттена.

- Нет, ты только взгляни на это создание ума и рук человеческих, крикнул Джордж, показывая на приближавшийся к ним мост.

Солнечные лучи падали на паутину его вертикальных и диагональных стальных канатов, переливались в них своим отражением, играли, как на арфе, звуками неописуемой гаммы цветов.

Кому может не нравиться Бруклинский Мост!

Чуть более сотни лет назад его опорные каменные башни были самыми высокими строениями в тогда ещё разных городах Нью-Йорке и Бруклине, дома из стальных каркасов и камня взметнулись в небо позднее. Наверное, немногие вспоминают сейчас о главном творце этого чуда технического гения, архитекторе и математике из Германии Джоне Рёблинге: умер он ещё до начала строительства, дело продолжил его сын, инженер-полковник Вашингтон Рёблинг, который получил на стройке травму и руководил работами из своего дома в Бруклине.