Анна Ольховская - Драконовское наслаждение

– Я сама рожала, – глухо произнесла Марфа, – у себя в комнате. Ребенок так быстро на свет попросился, что я никому ничего и сказать не успела. И только он родился – доктор влетает! Сыночка моего увидел, обрадовался, потом сделал мне укол, и я сознание потеряла. А когда пришла в себя, возле меня вот он лежал, – она нежно вытерла появившиеся в уголках глаз Арлекино слезы. – Плакал, есть просил. Страшненький такой, но мне все равно его жалко стало, я и дала ему грудь. Зачмокал, успокоился. Потом пришел доктор и все рассказал. Сказал, что мой сынок теперь будет расти сыном и наследником Кульчицких, а этого велел придушить и закопать по-тихому, пока никто не видит, а дворне сказать, что ребеночек умер. Мол, все равно он не выживет, такие детки долго не живут, пару месяцев от силы, иногда – лет пятнадцать, но это очень редко, один случай на тысячу. Я поначалу не хотела сына отдавать, но мне сказали – его все равно уже показали барину, сказали, что это его наследник, так что сиди и не ерепенься. А хочешь быть рядом с мальчиком – рот на замок. И тогда станешь его нянькой. Куда мне было деваться? Я и согласилась.

– Так почему же ты, сука, этого выродка не закопала, как велено было? – задергалась опять Магдалена.

– Да как же можно, дите ведь, пусть и страшненькое! Я его в пещерку отнесла, недалеко отсюда, хорошая пещерка, сухая, чистая, а главное – теплая, там источник горячий из-под земли бьет. Я эту пещерку случайно нашла, когда ребеночка носила в животе. Попробовала искупаться в источнике – понравилось. И кожа буквально светиться стала, целебным источник оказался. Он и Павлушку выходить помог, я малыша в нем купала, травками поила, у меня бабушка известной знахаркой была, мне свои секреты передала. Вот так с Божьей помощью и вырастила мальчонку, и выучила, как могла, он такой умненький оказался! Пока маленький был, все плакал, погулять просился, но я его только ночью водила в лес. Потом он сам понял, что к людям ему нельзя, пугались его до обморока. Скучал, конечно, очень, так что, как только эти ваши компьютеры маленькие появились, я тот, что Сигизмунду надоел, Павлушке и принесла. И приспособления всякие, чтобы в Интернет выходить, да много чего еще, у Сигизмунда этого добра хватало. И такой ведь парень хороший вырос, просто чудо – сильный, умный, честный, добрый! А лицом – сами видите... Зато Сигизмунд красавец снаружи, да страшен внутри. В отца, наверное, меня ведь в городе изнасиловал подонок один, я его толком и рассмотреть не смогла. Но я все равно сына любила, и даже когда начала догадываться, что он творит. А потом у него костюм нашла, резиновый, на дракона похожий, и поняла, что он Павлушкой притворяется. И что делать? Я ведь их обоих люблю! Ох, и плакала я! И Павлуша вскорости ко мне пришел, ответа потребовал, ну я и заставила его поклясться. Он и спасал Сигизмунда, до последнего спасал. Прости меня, сынок! – Голос ее оборвался, женщина уткнулась в грудь Арлекино... нет, Павла, и горько заплакала.

– Я люблю тебя, мама, – прошептал он и попытался поднять руку, чтобы погладить Марфу по голове, но не смог – не хватило сил.

– Магда? – прошелестел Кульчицкий, исподлобья глядя на жену. – Это все правда?

– Да! – с вызовом выкрикнула та. – И что? Что ты сделаешь? Признаешь своим наследником этого урода? Давай лучше думать, как помочь Сигизмунду, наследник рода Кульчицких не должен попасть в тюрьму.

– Наследник рода Кульчицких в тюрьму и не попадет, – дернул щекой Венцеслав.

– Даже и не надейтесь, Кульчицкий, – процедил Мартин. – Сигизмунд получит пожизненное, я вам гарантирую. Неужели вы надеетесь, что ваши деньги помогут отмазать убийцу от наказания?! Так смею напомнить – у меня денег тоже достаточно.

– Успокойтесь, Мартин Игоревич, – криво усмехнулся Венцеслав, – я с вами абсолютно согласен – убийца должен получить по заслугам. Но к моему сыну это не имеет никакого отношения. Единственное, что ему сейчас нужно – это помощь врача. Держись, сынок, – он присел перед лежавшими на земле парнями и осторожно пожал плечо Павла, – теперь все будет хорошо.

См. роман Анны Ольховской «Давай не поженимся!».