Пьер Вери - Убийство Деда Мороза

Таким образом он получил возможность разглядеть вблизи многих торговцев. Посидев затем в нескольких кафе, он пришел к малоутешительному выводу, что в Мортефоне рост многих жителей достигал или превышал метр семьдесят пять.

После обеда он первым делом направился к преподавателю, господину Вилару. Как обычно по четвергам, занятий в этот день не было. Сидя в пустом классе за своей кафедрой, господин Вилар проверял сочинения, напевая «Карманьолу». С места в карьер он обрушился на маркиза с небольшой речью, казалось, даже не замечая переполнявших ее противоречий:

— Я имею привычку все говорить начистоту, господин маркиз. Я, что называется, ярый республиканец. «Свобода, равенство, братство» — я верю в эти три слова, и, не отрицая, что аристократия многое сделала для развития литературы и искусства, я приговариваю ее. Поймите меня правильно — я не перехожу на лица, я порицаю принцип. Я за уничтожение привилегий. Не держите на меня зла за эти слова — с вами говорит цельный человек. Однако покончим с этим… Верьте моему слову, господин маркиз, я счастлив, что Мортефон принимает в своих стенах человека вашего положения, представителя избранной части общества. Я всего лишь скромный школьный учитель и весьма польщен вашим визитом.

После нескольких любезных фраз маркиз спросил:

— Имеются ли в муниципальной библиотеке какие-нибудь интересные местные исторические документы? Но меня не интересует эпоха до Революции.

Чтобы направить преподавателя, перечислявшего названия трудов, не интересующих маркиза, в нужное русло, пришлось упомянуть Золотую Руку. Господин Вилар резко вскинул голову:

— Вздор! — заявил он. — Рака была переплавлена во время Революции, и, должен сказать, я этому рад. Да, господин маркиз, рад. Мои взгляды здесь известны — я свободомыслящий человек. Я высоко несу знамя антиклерикализма; в остальном я в вашем распоряжении и готов показать библиотеку, находящуюся в крыле здания мэрии. К сожалению, она бедна местными документами. Вам бы лучше обратиться к барону де ля Фай, человеку очень благородному, которого я уважаю, хотя он и настоящий аристократ. В архивах замка вы, несомненно, найдете что-нибудь интересное.

Средневековый замок де ля Фай стоял на покрытой лесом возвышенности на восточной границе местечка. Из его окон открывался вид на весь город и на обширные луга, по которым петляла Везуза. Вдалеке можно было различить синеватые от покрывавших их елей предгорья Вогезов.

Комнаты, и без того просторные, из-за слабого света керосиновых ламп оставляли впечатление огромных. У барона де ля Фай было длинное суровое лицо. И хотя он принял гостя приветливо, слушал внимательно и всячески выказывал заинтересованность, маркиз чувствовал, что он остается равнодушным к беседе, погруженный в собственные мысли.

Сорокалетний барон был холост. Ему приписывали давние мелкие «страстишки» в Нанси, но никогда «истинной страсти», как поется в песенке.

— Архивы замка де ля Фай в вашем распоряжении, маркиз. Если вы желаете прямо сейчас посмотреть…

Маркиз отказался под предлогом дел в городе. На самом деле на него давила тяжелая, немного фантастическая атмосфера старого замка, которую еще усиливало поведение хозяина.

Служанка, похожая на тень, без возраста, без лица, без голоса, бесшумно ступая, проводила маркиза де Санта-Клаус. Он с облегчением переступил порог и остановился лишь у подножия возвышенности. С противоположной стороны зарослей доносились приглушенные голоса:

— Все понятно? Встречаемся за мэрией в десять вечера… С оружием. Я принесу веревки и кляп!

— Понятно.

— Проникнем к старухе Тюрнер через погреб. Категорически запрещаю стрелять, кроме как, если нам перережут пути к отступлению. Категорически запрещаю грабить драгоценности. Что касается бомбы…

Маркиз де Санта-Клаус улыбнулся в душе, этот кровожадный диалог пробудил в нем умиленные воспоминания. Он обогнул заросли.

— Ребята, не подскажете, где здесь начинается подземный ход?

При его появлении четверо мальчишек, из которых старшему могло быть лет пятнадцать, испуганно распрямились. Один побледнел, другой покраснел, а двое других принялись пристально разглядывать носы ботинок.

Первым опомнился младший. Он ткнул пальцем:

— Подземный ход налево, за хижиной лесорубов, сударь.

— Это правда, что он ведет в аббатство Гондранж?

— Раньше вел, как говорят. Теперь из-за осыпей уже нет. Он проходит под Везузой и там есть выход в поля. Но нужно быть осторожным, там есть проходы, которые неизвестно куда ведут…

— Спасибо, малыш.

Маркиз удалился.

— Дурак! — заворчал один мальчик. — Теперь ты выдаешь местные тайны, изменник! Может, этот человек — шпион?

— Ты что, свихнулся? Это аристократ, который ищет Золотую Руку. Говорят, у него есть потрясающий аппарат для розыска сокровищ! Детектор.

— Все равно, ты заслужил трибунал.

— Слушай, хватит, а? Ты что, самый главный? Дать в глаз?

— Тихо! — заорал старший, который, видимо, верховодил. — Мы теряем время. Я говорил, что бомба…

Фантазеры растянулись на траве и вновь принялись шепотом обсуждать план разрушения динамитом ювелирной лавки Тюрнера…

Подземный ход был довольно широк, но очень низок. Маркизу пришлось передвигаться согнувшись. Он освещал себе путь электрическим фонариком. Галерея сначала шла полого вниз, потом поднималась. Несколько раз маркиз спотыкался о неровности почвы. Чтобы в любой момент оценить пройденное расстояние, он считал шаги. Ему было не по себе. Не то чтобы он боялся; ничего общего не было и с тем глухим беспокойством, которое он испытал в замке барона де ля Фай. Ощущение было чисто нервное — от мысли, что он рискует задохнуться. Ему уже казалось, что стало трудно вдыхать разреженный воздух.

Он дошел до развилки — три коридора открывались перед ним. Какой выбрать? Маркизу захотелось вернуться, но он подавил это желание. Однако он положил на землю свой носовой платок, чтобы иметь указательный знак, и наудачу углубился в правое ответвление галереи.

Минут через десять ему пришлось остановиться. Подземный ход был завален. Он повернулся и побежал. Потом сумел взять себя в руки. «Ну же, маркиз! Держитесь спокойнее!» Он заставил себя медленно вернуться к развилке, но, к своему удивлению, не нашел платка. Решив, что ошибся, он настороженно пошел по второй галерее, затем по третьей. Никаких следов носового платка!

Португальца обеспокоило это исчезновение. Кто-то следил за ним?

Между тем, в результате хождений по одинаковым галереям, маркиз потерял способность ориентироваться и уже не мог вспомнить, по какой из четырех пришел, и какая завалена. Поколебавшись довольно долго, он выбрал наугад. Вскоре ему показалось, что стало свежей. «Должно быть, я на верном пути. Везуза явно недалеко. Может быть, я даже сейчас как раз под ней».