Джон Берли - Уайклифф и последнее жертвоприношение

Потом он перешел к обыску комнаты. Это была задача не из трудных. Искомое обнаружилось почти сразу же, под раскладушкой, в картонной коробке без крышки. Это были исчезнувшие из церкви полусапожки Джессики, изрезанный «Церковный ежеквартальник», несколько листочков нотной бумаги и конверты.

Однако Уайклифф не стал трогать эти свои находки, а оставил стоять прямо в коробке посреди комнаты.

Все оказалось вовремя. На лестнице послышались усталые шаги. Уайклифф пригасил лампу. Казалось, прошла вечность, и не одна, прежде чем замок провернулся и дверь отворилась.

Теперь Уайклифф снова прибавил света лампе.

— А я уж начал было думать, что вы не придете…

Винтер стоял, прислонившись к двери, словно найдя последнюю опору в жизни…

— Боже мой… Ну конечно, мне следовало знать, что все так кончится…

Он прошел в комнату, спотыкаясь от усталости, и рухнул в кресло. Потом он посмотрел на коробку, выставленную посреди комнаты.

— Значит, вы их нашли?

— Конечно. Вы знали об их местонахождении, не правда ли?

— Еще бы… Я их сам сюда положил.

Уайклифф посмотрел на Винтера сверху вниз и с мягкой укоризной заметил:

— Не валяйте дурака, Винтер. И более того, не делайте дурака из меня…

Было пять часов утра, еще темно и промозгло, когда Уайклифф вылез из полицейской машины на углу у своего отеля «имени Хоптона». Внутрь он попал с помощью ключа, великодушно одолженного ему Джонни Глинном. Попав в свой номер, он разделся, наскоро умылся и рухнул в постель.

Он твердо сказал себе, что через несколько часов обязан будет доказать, что его выводы неоспоримы. «Неоспоримы…» — бормотал он снова и снова, и слово это приобрело на его устах некий гипнотический ритм: «не-о-спо-ри-мы…»

Едва он успел задремать, как уже рассвело. На часах было половина восьмого.

Уайклифф спустился в столовую, где уже сидели за завтраком Люси Лэйн и Керси. Они слушали конец восьмичасовой передачи последних известий по радио.

— «…сообщается, что сегодня ночью в полицейское отделение Труро обратился человек, желающий дать показания в связи с двойным убийством Джессики Добелл и преподобного Майкла Джордана, произошедшим в Мореске рядом с Труро. Имя человека полиция не назвала, однако сообщила, что ему не предъявлено никаких обвинений и что он только помогает следствию. Вчера полиция распространила портрет Лоуренса Винтера, сельскохозяйственного рабочего, который работал на ферме у убитой мисс Добелл. Его ищут для проведения допроса в связи с этими преступлениями…»

В столовой за завтраком собралось людей больше обычного, и Керси негромко предупредил:

— Имейте в виду, за соседним столом сидят журналисты. Ушки на макушке…

Керси и Люси были подавлены — расследование явно проваливается; они прекрасно понимали необходимость солидарности в такой сложный момент, но не могли выразить словами то, что переживали в душе… Так что все трое разделывали селедку в полном молчании. Даже болтливый Джонни старался держаться подальше от них.

Они почувствовали что-то вроде облегчения, когда Уайклифф сказал:

— Ну, если все доели, то пора…

Стояло мягкое апрельское утро, в воздухе ощущался влажный ветерок — день будет хорошим.

Керси отошел к почтовому киоску за табаком и газетами, а вернувшись, пробурчал под нос:

— На меня так пялятся, словно я Дракула какой-то…

В офисе Уайклифф был таким же отчужденным.

— Что нового в деле викария? — спросил он холодно.

— Вчера я полдня провела с Кэрнау и констеблем мисс Даш за разбором бумаг Джордана, — ответила Люси. — Помимо его всяких деловых записей и переписки, нам удалось найти там только ноты и небольшие статьи на спорные богословские темы. Студенческий набор, прямо сказать. Редко встречала людей, у которых было бы еще меньше личных бумаг. В дневнике тоже абсолютно ничего нет.

Уайклифф безнадежно махнул рукой:

— Трудно было ожидать, что он станет записывать известные ему сведения. Чего ради?…

Керси попытался вернуть разговор к теме Винтера:

— Значит, по нашей официальной версии, он решил сдаться?

— Он на самом деле сдался.

— Что его все-таки заставило вернуться? — спросила Люси.

— А он никуда и не уезжал. Ему некуда было бежать, в сущности. Билет до Плимута он купил только ради того, чтобы сбить нас со следа на несколько часов. Он добрался только до Труро, а там шатался по улочкам подальше от центра и старался не попадаться никому на глаза. Вечером он вернулся в свою башенку, пешком, уже в темноте. При нем было полбутылки виски и пачка аспирина. Наверно, он решил сделать это с собой самым спокойным, приятным и безболезненным образом. И даже с некоторым достоинством. Он, видимо, считал себя обязанным так поступить…

Голос Уайклиффа был неожиданно мягок и грустен.

Керси поглядел на него с удивлением:

— Самоубийство? А вы этого ожидали от него?

— Ну конечно, этого я не ожидал! — раздраженно сказал Уайклифф. — Но когда я хорошенько осмотрел его берлогу и все обдумал, я понял, что он обязательно вернется. Вот и все. Наверно, я сам мог повести себя именно так… — он неопределенно махнул рукой. — Во всяком случае, я понимал, что он не настолько кретин, чтобы пуститься в бега.

— Но почему — самоубийство? — подняла глаза на шефа Люси.

У Уайклиффа глаза пощипывало, в голове была тяжесть. Вот ему бы не помешала пара таблеток аспирина.

— Винтер считал, что наше расследование, если будет продолжено, обязательно приведет к однозначному выводу. А он не смог бы жить после этого…

Уайклифф задумчиво передвигал канцелярские штучки по своему столу. В такие напряженные минуты ему часто недоставало старой любимой трубки и доброй затяжки ароматным табачком…

— Не знаю, любит Винтер свою жену или нет, но он ее уважает, гордится ею и не может себе простить, что заставил ее терпеть все эти унижения на ферме…

Керси, склонив голову набок, в сомнении глядел на шефа.

— Не знаю, как Люси, а я все еще не возьму в толк, в чем дело… — заметил он.

— Все очень просто. Винтер намеревался сделать из себя молчаливого козла отпущения. Если бы он сумел покончить с собой, нам пришлось бы собирать вещички и убираться восвояси несолоно хлебавши. Мертвеца уже не посадишь в тюрьму, зато на него можно навесить все мыслимые грехи. Винтер именно этого и хотел. Моя проблема была в том, чтобы убедить его отказаться от такой затеи. Даже сейчас он, наверно, ходит по камере в участке, сочиняя свое признание.

— Но ведь вещественные доказательства и некоторые обстоятельства дела на самом деле указывают на него, — сказала Люси Лэйн.

— Конечно, и там, в башне, есть еще кое-что. Сейчас там трудится Фокс, тщательно все проверяет. Странно, не правда ли, что улики, изобличающие Винтера, рассыпаны прямо под ногами, навалом, как конфетти?