Ирвин Уоллес - Семь минут

— Да. Вообще-то Джерри уже должен сидеть в тюрьме, но поскольку его отец и Дункан — друзья… Арест и был отложен на несколько часов. Но боюсь, в час арестуют.

— Тогда я рада, что он едет сюда. Я хотела только успокоить его, но сейчас… Ничего. Мне пора одеваться. Ты сегодня вернешься?

— Мне уже должны забронировать билет. Я приеду прямо в зал суда, если процесс еще не закончится. Если не успею, заеду сначала в контору. Вечером увидимся.

— Вечером… — неуверенно повторила Мэгги и добавила: — Майк, не сдавайся. Может, еще не все потеряно.

— Дорогая, пожалуй, каждому человеку отведено определенное число чудес и, боюсь, мой запас уже исчерпан.

«Твой, возможно, и исчерпан, — подумала Мэгги. — А вот мой, быть может, еще нет». Она торопливо простилась с Майком.

Положив трубку, девушка замерла возле телефона и попыталась вспомнить слова Барретта. «Мэгги, закон признает только то, что видит и слышит». Но, Майк, что, если закон еще не видел и не слышал всего? «Как можно вызвать духа?» Но, Майк, почему не попробовать?

Он сказал: каждому человеку отведено определенное число чудес. Правильно, Майк, но, может, я еще не превысила свою квоту?

Как секретарь всегда говорит в суде? Правда, только правда и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог.

Ладно, и да поможет мне Бог. Пришло время выяснить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Мэгги глубоко задумалась, и скоро план действий был готов.

Сначала необходимо позвонить в Вашингтон.

Ее соединили меньше чем за минуту.

— Мисс Ксавьер? Вы секретарь сенатора Бейнбриджа?

— Да.

— Это мисс Мэгги Рассел из Лос-Анджелеса. — Сейчас начнется наглая ложь. — Я работаю в «Рекламном агентстве Гриффита». Мне очень нужно увидеться завтра с сенатором Бейнбриджем по просьбе мистера Гриффита. Можно устроить встречу?

— Боюсь, завтра не получится, мисс Рассел. Сенатор уезжает из Вашингтона.

— Надолго?

— Не могу сказать, мисс Рассел. Я знаю только, что он уедет утром. Конечно, не исключено, что вечером он вернется из Чикаго. Если вы изложите мне цель вашей встречи, возможно, я…

— Нет, ничего. Спасибо. Я позвоню на следующей неделе.

Она положила трубку.

Значит, Чикаго. Сенатор Бейнбридж будет в Чикаго. Мэгги не удивилась.

Первый шаг сделан.

Теперь второй. Джерри Гриффит. Он скоро будет тут, и она должна одеться к его приезду. Он, конечно, захочет поплакать на ее плече и получить таблетку-пустышку. Но нет, Джерри. Никаких таблеток-пустышек, никакой фальши и никакого плеча, потому что оно понадобится ей для других целей — чтобы выдать ему сплеча.

После этого третий шаг. Говард Мур. В каком бы он ни был трауре, Мэгги знала, что он встретится с ней.

И наконец, последний. Необходимо позвонить в Международный аэропорт и заказать билет на вечерний рейс в Чикаго.

Вот так… если вы не верите в чудеса.

Мэгги направилась в спальню, в голове звучал припев:

«Калифорния, я еду… Калифорния, я еду…»

Вторник, второе июля, утро. Перед санаторием «Саннисайд» стоит взятый напрокат лимузин, который недавно приехал из Международного аэропорта О'Хара.

В санатории сестры после завтрака выносили посуду из комнат пациентов, а двое уборщиков мыли коридор раствором антисептика. Дверь кабинета главного врача открылась.

Первым из кабинета вышел сенатор Томас Бейнбридж, за ним почтительно следовал радостный мистер Холлидей.

— Нет, нет, нет, сенатор, — вновь повторил Холлидей. — Уверяю вас, вы ничем нам не помешаете. У нас очень неопределенные часы посещений.

— Спасибо, мистер Холлидей. Я ненадолго.

— Это вам спасибо, сенатор Бейнбридж. Я знаю, мисс Макгро… Я должен говорить, миссис Салливан… Я знаю, она будет довольна. Это второй известный посетитель к ней за последних два дня. Вчера из Лос-Анджелеса…

— Я знаю, мистер Холлидей.

Они подошли к комнате отдыха.

— Я должен предупредить вас, сенатор, что она не всегда… общительна. Она может быть в здравом рассудке, но часто такие пациенты, как бы это сказать, немного путаются. Если у нее один из удачных дней, вы понимаете…

— Я прекрасно понимаю, мистер Холлидей.

— Она только что позавтракала, и в такое время вас никто не побеспокоит.

Бейнбридж первым вошел в комнату отдыха и поинтересовался:

— Где она?

— В кресле-каталке, в розовом халате за столиком у окна. К ней приставлена сестра… Мисс Джефферсон! Можно поговорить с вами?

К ним быстро подошла высокая негритянка.

— Я привела ее в порядок, мистер Холлидей.

— Прекрасно, прекрасно. Мисс Джефферсон, я обещал сенатору, что им никто не помешает. Проследите за этим, пожалуйста.

— Хорошо, мистер Холлидей.

— Ну что же, сенатор… — начал главный врач.

— Если вы не возражаете, — прервал его Бейнбридж, — я бы хотел остаться с ней наедине.

— Конечно, конечно, — извинился мистер Холлидей и вышел из комнаты, позвав с собой сестру Джефферсон.

Бейнбридж быстро приблизился к столику. В руках он держал фунтовую коробку конфет. У самого столика сенатор замедлил шаг и обошел кресло, чтобы не напугать старушку.

Ее взгляд был прикован к центру стола, но, поняв, что она не одна, Касси подняла осунувшееся лицо и невозмутимо посмотрела на посетителя.

— Касси Макгро… — произнес сенатор Бейнбридж.

Она никак не отреагировала ни на его слова, ни на его присутствие.

— Можно сесть?

Не дожидаясь ответа, Бейнбридж положил коробку на стол, перебросил легкий дождевик через спинку стула и сел напротив женщины.

— Я Томас Бейнбридж, — представился он. — Вы помните меня?

Касси заинтересовала желтая ленточка на коробке, и она потянулась к ней. Сенатор взял коробку и пододвинул к старушке. Та погладила ленту, но коробку не взяла.

— Это вам, — сообщил Бейнбридж. — Открыть?

Касси улыбнулась своей замечательной улыбкой.

Сенатор сорвал ленту и обертку, открыл коробку и вновь протянул ей.

— Попробуйте конфеты.

Она лишь посмотрела на них, но продолжала сидеть неподвижно, не делая никаких попыток взять конфету.

— Какую хотите? — поинтересовался он. — Хотите мягкую?

Она кивнула.

Он нашел шоколадную конфету с кремовой начинкой и положил ей на ладонь. Касси сунула конфету в рот и принялась рассеянно жевать, не переставая улыбаться.

«Сейчас, — сказал сам себе Бейнбридж, — сейчас».

— Касси, — начал он. — Я приехал по поручению одного человека, которого вы когда-то знали и любили, который любил вас и любит по сей день. Я приехал по поручению Дж Дж Джад вея.

Он ждал от нее хоть какой-нибудь реакции на имя Джадвея, но Касси словно и не услышала его. Теперь ее внимание привлекла золотая булавка на галстуке сенатора. Старушка жевала конфету и смотрела на сверкающую булавку.