Ирвин Уоллес - Семь минут

— Ладно, Джордж.

Джордж Перкинс открыл дверцу, потом заколебался и, вновь заговорив дружеским тоном, добавил:

— Но я тебе уже говорил, беспокоиться не стоит. Ничего не произошло.

— Хорошо, хорошо…

— Просто постарайся помнить об этом, как я. Признайся, ведь трахнуть ее было чертовски приятно.

— Да.

— Можешь поблагодарить меня за то, что я вскрыл ее. Она была закрыта, как раковина, когда я начал. Но после того как забрался внутрь, это стало напоминать скольжение по намазанному маслом склону. А от ее криков, укусов и брыканий я чуть не сошел с ума. Класс!

— Да, класс, — согласился Джерри, — если б только…

— Об остальном забудь, — прервал его Джордж. — Я тебе уже излагал свою философию. Думай только о хорошем, а плохие мысли гони прочь. Не забывай это, приятель.

— Ладно.

— Поедешь прямо домой?

— Да.

— Тогда до завтра. Увидимся после твоей лекции по литературе.

— До встречи.

Джордж Перкинс вылез из машины, взбежал на крыльцо, перепрыгивая через ступеньку, и скрылся в подъезде.

Джерри Гриффит снял онемевшую ногу с тормоза и нажал на газ. Он выбрал самый короткий путь домой: авеню Ветеранов, потом Сансет и Пэсифик-Палисэйдз, где стоял его дом. Джерри хотел попасть туда как можно быстрее, потому что не мог долго оставаться один. Сейчас ему стало еще хуже, опять нахлынули мысли о самоубийстве.

Но на бульваре Сансет, остановившись перед светофором, за которым нужно было повернуть налево, Джерри Гриффит понял, что он не один.

С ним была та восемнадцатилетняя кричащая девушка по имени Шери Мур.

Только теперь она не кричала, а лежала неподвижно и молча, будто труп.

Джерри считал, что принадлежит к числу людей с хорошо развитой зрительной памятью, потому что мысли и воспоминания чаще всего являлись к нему в зримых образах и графических картинах, а не в словесной форме, как у большинства людей. Сейчас ему уже хотелось побыть одному, но это было невозможно. Сейчас ему очень хотелось перестать принадлежать к числу людей с хорошей зрительной памятью, но это тоже было невозможно.

Перед глазами стояла одна картина.

Девушка лежала, совсем голая, на коврике рядом с кроватью, раскинув руки и раздвинув полные, кремового цвета бедра. Почти вся ее промежность была на виду, похожая на вывернутые женские губы. Одна рука касалась ночного столика, вторая безжизненно покоилась на животе; маленькие кремового цвета груди поникли, словно из них выпустили воздух. Рот был открыт, а глаза закрыты; в спутанных волосах виднелась красная струйка крови.

Эта картина стояла сейчас у него перед глазами.

Он попытался прогнать ее, и ему это удалось, но место этой картины заняли другие, потому что он обладал хорошей зрительной памятью.

Они с Джорджем в дискотеке, пьют кока-колу и танцуют. Джордж слышит, как одна девушка говорит кому-то, что хотела бы поехать домой. Джордж сообщает ей, что у его друга есть машина. Он спрашивает девушку, где она живет, потому что, если им по пути, они с радостью подбросят ее.

Ее звали Шери, и она жила с подругой, Дарлин, рядом с бульваром Санта-Моника, на Догени-драйв. Так что им оказалось по пути.

Другая картина. Шери целуется с Джорджем на заднем сиденье. Хлопчатобумажное платье задралось, обнажив бедро. Джерри хотелось сорвать с нее платье и всю ночь заниматься любовью. Как всегда, он представлял все это визуально. Потом девушка и Джордж неожиданно вышли из машины. Джордж сказал, что они должны, как джентльмены, проводить ее до дверей квартиры.

Другая картина. Квартира Шери. Девушка прошла через спальню в ванную комнату. Джордж подмигнул, погладил себя между ног и сказал, что, вне всяких сомнений, она хочет «этого». Знает она это или нет, но она вполне созрела для такого дела, так что ему лучше, пожалуй, подождать ее в спальне, а потом наступит очередь Джерри.

Новая картинка. За Джорджем закрывается дверь спальни, а он пьет пиво из банки. Через какое-то время дверь немного приоткрывается, и Джерри видит совершенно голого Джорджа, высокого и волосатого, с большим членом, болтающимся между ног. Джордж ухмыляется и говорит: «Решил малость ее удивить». В этот миг слышится голос Шери, и Джордж закрывается в спальне. Девушка что-то говорит о Дарлин, потом доносятся какие-то звуки, напоминающие шум борьбы. Джерри вскакивает и захлопывает дверь, чтобы не слышать их.

Очередная, на этот раз расплывчатая картина. Голая Шери лежит на кровати, он, тоже голый, зажимает ей рукой рот. Промежность у нее мокрая.

Он встает, надевает трусы и брюки. Девушка бросается на него, он роняет одежду и отталкивает ее. Шери поскальзывается на коврике, падает и ударяется головой об острый край ночного столика. Соскользнув на пол, пытается встать, но валится на спину.

Потом — монтаж из многих картин, на этот раз с диалогом. Джордж вбегает в спальню и спрашивает, какого черта он это сделал? Джерри, заикаясь, отвечает, что все произошло случайно. Джордж велит быстро одеваться, наклоняется над Шери и говорит, что она в ужасном состоянии, но, слава богу, жива, хотя и без сознания. Джерри одевается и хочет вызвать врача, но Джордж выхватывает у него из рук трубку и говорит, что Джерри спятил и хочет, чтобы его поймали. Джерри настаивает на анонимном звонке врачу, но Джордж требует, чтобы он живее одевался, говорит, что в любую минуту может вернуться Дарлин и вызвать доктора, а им лучше побыстрее сматываться.

И опять перед глазами Джерри Гриффита возникает первая картина: голое тело, раздвинутые ноги…

Остальные картинки были расплывчатыми, будто недопроявленные. В основном это обрывки разговоров и зрительных образов. Он видел, как они ехали в машине. Джордж заявил, будто Джерри не в состоянии вести ее, и сам сел за руль. Перкинс решил, что в таком виде Джерри нельзя показываться дома, и поехал в гараж. Это и впрямь был гараж. Джордж снял его на паях с дружками и переоборудовал в клуб. Теперь тут устраивались вечеринки с «травкой». Джерри махнул рукой: пусть делает что хочет. По дороге в гараж Джордж сказал, что все утрясется. Если Шери выкарабкается, она будет молчать, чтобы не пришлось объяснять, как они попали к ней в квартиру. Ведь на замке не было следов взлома. А если не выкарабкается, и подавно не сможет ничего сказать. В гараже торчали трое ребят и две девушки, завсегдатаи клуба. В воздухе, несмотря на запах одеколона, явственно ощущался дух «косяка», но всем было наплевать. Джерри тоже закурил «косяк», глубоко затянулся и почувствовал, как дым постепенно успокаивает его, только вот слишком медленно. Потом они с Джорджем долго гуляли. Наконец Джерри успокоился, сам сел за руль и отвез Джорджа домой.

И напоследок — опять самая первая картина: голая девушка на коврике, влажный холмик волос между ног и запекшаяся кровь на голове.