Майкл Ридпат - 66 градусов северной широты

Суп из баранины с овощами оставил самое хорошее впечатление. У Палла и Сары было двое замечательных, хотя и несколько шумных детей. В общем, Магнус и Ингилейф могли в полной мере ощутить сердечность хозяев. Паллу нужно было вести сына на тренировку по баскетболу, поэтому они вскоре ушли.

— Ну, что думаешь об этом рассказе? — спросила Ингилейф. — Думаешь, что твоего прадеда столкнули?

Магнус улыбнулся.

— Это классический вопрос, так ведь? Упал он или его столкнули? В данном случае, возможно, не обошлось без воздействия внешнего фактора. Но кто его реализовал?

— Должно быть, сам Бенедикт.

— Или кто-то, кого он хорошо знал. Брат? Я не могу поверить, чтобы Бенни признался в этом в своем рассказе.

— Может, хотел как-то избавиться от этого воспоминания, — предположила Ингилейф. — Как-никак эта глава в «Болоте и человеке» определенно о Гуннаре.

— Это может быть совпадением, — не очень уверенно проговорил Магнус.

— Ты полицейский. Неужели веришь в совпадения?

— Как ни странно, верю, — признался Магнус. — В жизни такое случается. Нужно быть непредвзятым.

— Значит, надо повидаться с Уннюр? Узнать, читала ли она этот рассказ?

— Я позвоню ей.

Уннюр согласилась встретиться с ними в названном ею ресторане в Стиккисхольмюре. Это было чрезвычайно уютное и располагающее к непринужденному общению заведение, но там сидели только испанец и исландец, обсуждавшие на английском проблемы промысла. Из окон открывался хороший вид на гавань, где разворачивался паром, направляющийся к Западным Фьордам.

Уннюр с чашкой кофе ждала их. Магнус представил ей Ингилейф.

— Я не захотела встречаться на этот раз в доме, — сразу же заявила Уннюр. — Там муж, а я не говорила ему о романе с твоим отцом. Я не горжусь этой связью и не хочу, чтобы он о ней знал.

— Понимаю. Но не беспокойтесь. Как я сказал по телефону, разговаривать мы будем не об этом.

— Прочел ту главу в «Болоте и человеке»? — спросила Уннюр.

— Да, — ответил Магнус. — Думаете, все указывает на то, что Гуннар убил соседа?

— Да. Я уверена в этом. Когда эта книга вышла, здесь было много разговоров. Кто-то быстро обнаружил сходство. Тогда я еще работала в Рейкьявике, но при встрече с родственниками речь только об этом и шла.

— Не знаете, что говорил Бенедикт по этому поводу?

— Отрицал, но ему никто не верил. Думаю, он удивлялся тому, что люди усмотрели подобную взаимосвязь. И конечно, твой дед утверждал, что все это чушь. Естественно, эта книга вызывала у него злость. А моя тетя убедила меня, что в ней кое-что есть.

— Ваша тетя?

— Да. Жена моего дяди. И старшая сестра Бенедикта. Тогда она жила в Храуне.

— И она подтвердила эту историю?

— Нет, — ответила Уннюр. — Она не хотела ничего говорить. Лишь понимающе улыбалась.

— Знали вы Бенедикта?

— Да. Мы встречались раза два на больших семейных сборищах. Приятный человек, очень умный, довольно тихий. Его мать продала ферму в Храуне и переехала сюда, в город. У нее был магазин одежды. Она умерла где-то в шестидесятых. Но ты говоришь, что нашел еще один рассказ?

— Да. Его вспомнила Ингилейф. У вас есть сборники его рассказов?

— Нет, — ответила Уннюр.

— Так вот, там есть рассказ, озаглавленный «На узкой дорожке». — И пересказал сюжет внимательно слушавшей Уннюр.

— Понятно. Теперь вспоминаю. Ведь Гуннар упал с какого-то утеса, не так ли?

— Да, — ответил Магнус. — С Головы Буланда. Он ехал верхом. Я слышал это от деда.

— И ты предполагаешь, что его кто-то столкнул? Бенедикт?

— Возможно. В рассказе парень мстит за изнасилование сестры. В данном случае он бы мстил за убийство отца.

Уннюр задумалась.

— Думаю, это правдоподобно. Мне трудно представить, что Бенедикт кого-то убил. Но теперь это уже давняя история, так ведь?

— Может быть, не такая уж давняя. Вспомните, Бенедикта ведь тоже убили. В восемьдесят пятом году.

— Но его убил грабитель, — заметила Уннюр.

Какое-то время все трое сидели молча, обдумывая эту историю.

Уннюр содрогнулась.

— Это жутко. Три смерти. За пятьдесят лет. С тридцатых по восьмидесятые годы.

— Ваша тетя еще жива? — спросила Ингилейф.

— Да. Но вряд ли она вам что-то скажет.

— Поведение стариков предсказать трудно, — вздохнула Ингилейф. — Иногда они рады поговорить именно о тех, кого уже нет на свете.

— Это важно, — с задумчивым видом проговорил Магнус.

— Да, наверное, — согласилась Уннюр. — Что же, пойдем, повидаем ее. Она живет рядом.

Выйдя из ресторана, они пошли по улочке, поднимавшейся вверх, к рыбозаводу. Подошли к крохотному, напоминавшему картинку из детской книжки ярко-зеленому домику с окрашенной в красный цвет гофрированной железной крышей. Окна украшали безделушки в виде эльфов. Уннюр позвонила. Над дверью висела белая табличка, там была старательно выведена черной краской дата постройки — «1903», цифры обрамлял цветочный орнамент.

Хильдюр, тетя Уннюр, была маленькой, сгорбленной, с ясными голубыми глазами, выражавшими несомненно острый ум. При виде племянницы лицо ее засветилось. Она повела гостей в жарко натопленную, до предела заставленную мебелью гостиную с пейзажами на стенах и исландскими флажками, торчащими среди фигурок всевозможных эльфов, котиков, троллей и чучел птиц, не оставлявших какого-либо свободного места. Она первым делом отправила племянницу на кухню принести кофе.

Сама же Хильдюр занялась вязанием.

— Для правнука, — пояснила она. — На будущей неделе ему исполнится два года, это ко дню рождения, так что, пожалуйста, не обращайте внимания на эти манипуляции.

При этом она гордо продемонстрировала почти законченный свитер из овечьей шерсти с замысловатыми сине-белыми узорами, пересекающимися на груди и плечах концентрическими кругами.

— Красивый, — не смогла скрыть своего восторга Ингилейф.

Старушка была явно довольна этим замечанием.

Уннюр вернулась с кофейником.

— Тетя, это Магнус Рагнарссон. Внук Халлгримура.

Голубые глаза Хильдюр тут же устремились на Магнуса, радушие в них сменилось подозрительностью.

— В детстве я четыре года прожил у деда с бабушкой, — пояснил Магнус. — Счастливым это время я бы не назвал.

— Надо полагать, — понимающе усмехнулась старушка.

— Насколько я понимаю, вы знали моего деда?

— Ну а как же, — ответила Хильдюр. — Мы жили по соседству, пока мне не исполнилось двадцать. Наша семья жила в Храуне. С тех пор я старалась избегать его.

— Вы его недолюбливаете?

— Да. Недолюбливаю. В детстве они с Бенни были большими друзьями, но мне казалось, он в некотором смысле подавлял моего брата. Став постарше, они не общались.

— Я тоже его недолюбливаю, — решил прояснить свою позицию Магнус. Старушка была потрясена. Преданность дедушке с бабушкой в исландском обществе непреложна.