Борис Штейн - Маленький мудрец

– Что же он кричал? – спросил я, начиная догадываться, в чем дело.

– Кричал, я его чуть немножко не убивал, курат! Порезал и разбил бампер.

– Подрезал, – не удержался я от поправки.

Юку посмотрел на меня непримиримым взглядом, но непримиримость эта была адресована не мне.

– Я не почувствовал никакого удара! – членораздельно произнес он. – Значит, удара не было. Вот так!

– Постой минутку, – сказал я и спохватился, – ничего, что я на «ты» называю?

– Ничего, – разрешил Юку. – Можно.

– Машина эта – «БМВ», серого цвета?

– «БМВ» – подумав, ответил Юку. – Серого.

– А парень был худой, длинный, светлые волосы кольцами, так? И покричав, подал руку и стал знакомиться, так?

– Так, – подтвердил Юку, – блондин. А откуда вы… знаешь?

– Представился Иваном? – продолжал я спрашивать.

– Да, курат, сказал «Иван».

«Совсем обнаглели, – подумал, я, – даже имя менять не находят нужным». И спросил:

– А ты что ответил?

– Я ответил: Юку Тамм. Очень приятно.

– А второй был чернявый, здоровый, напористый и грубый? – продолжал я.

– Да. Брюнет. И хам, курат. Теперь скажи, откуда ты знаешь?

– Это так называемая «подстава». Раньше подставляли дверь или крыло. Шли на столкновение. Это требовало особой виртуозности. Теперь обнаглели и просто берут на понт.

– Что значит «берут на понт»? – спросил Юку.

– Оказывают психологическое давление, – сказал я подумав.

– На меня оказывали, – сказал Юку. – Кричали очень громко.

– Сколько требовали денег? – спросил я.

– Одну тысячу долларов.

– Ставки растут! – заметил я. – Это потому, что ты иностранец. Интуристское обслуживание.

– А с тебя сколько требовали? – поинтересовался догадливый Юку. – Те же самые?

– С меня – пятьсот. Те же самые.

– Ты платил?

– Я сказал, что деньги дома. Их машина уехала как бы в ремонт, а одного (у них был еще третий) отправили со мной за деньгами. Причем я был уверен (почти уверен), что я действительно виноват. Машину завтра утром нужно кому-то подарить, деньги нужны срочно, с места происшествия я все равно отъехал, так что милицию вызывать бесполезно. Страховую компанию – тоже. Потом связались как бы с механиком, дали мне трубку…

– Мне тоже давали трубку, – сказал Юку. – Механик сказал – тысяча долларов, курат. Но я не поверил.

– Чему не поверил?

– Механику, курат! Механик не может называть цену, если не увидит состояния машины.

– А я-то почти поверил. Но для верности зашел к соседу посоветоваться. Сосед – майор милиции. Когда мы с ним вышли на улицу (он был в форме), моего сопровождающего как корова языком слизнула.

Я вспомнил, как меня «кошмарили» и неожиданно для самого себя произнес:

– Курат!

– А при чем тут убийство? – спросил Валерий.

– Я рассказываю по порядку, – продолжил Юку.

В «обезьяннике» скамейки не было, была одна бетонная приступка, сидеть на ней было неудобно, и мы разговаривали стоя, причем Валерий как раз на приступочке и стоял.

– Я им не поверил, – твердо сказал Юку, – потому, что все надо делать по закону. Вот так. Но я сказал, что денег у меня нет, только виза, и деньги нужно снимать на банкомате. Я думал, что поеду на пост ГАИ («ГИБДД», – поправил я) и спрошу милицию, что делать. Я так подумал, но сказал, что надо ехать в банкомат, курат. Блондин Иван пожал мне руку, сел в свою машину и уехал. А я с брюнетом собрался тоже садиться в машину. Снег шел не переставая и различать машины было трудно. Поэтому я не различил, что это за машина проезжала мимо совсем близко, и выстрела не услышал. Брюнет упал. Его убили выстрелом в голову, курат.

– И что ты? – спросил Валерий.

– Я понял, что его убили. Пощупал пульс. Пульса не было. Я стоял около тела и ждал милицию. Еще я махал рукой, чтобы кто-нибудь остановился. Никто не остановился, но милиции сообщили. Вот так.

– И тебя подозревают в убийстве, – подытожил Валерий.

– А кого же еще? – спросил Юку.

– Но ведь рядом стояла твоя машина, а ты никуда не уехал, хоть сто раз мог смыться. Это как?

– Может быть, я такой хитрый, – без улыбки сказал Юку. – Это формальная логика. Я сам в своей работе беру формальную логику.

«Придерживаюсь», – хотелось мне его поправить.

И хотелось добавить, что ничего хорошего от этой глупости не получается. Но он сам сказал:

– Вот я Евгения тогда арестовал на острове, и был прав.

Приехали! Но не время было сводить счеты. Я промолчал, а Валерий спросил:

– И что, эту формальную логику нельзя победить?

– Можно, – тихо и как-то очень устало сказал Юку.

– Как?

– Как и в тот раз. Найдите убийцу.

Свидание закончилось, нас с Валерием выпроводили из клетки. Юку был голоден, нам разрешили его покормить. (Продукты только в картонной и бумажной упаковке). Я сбегал в магазин и принес всякого. Майор Карпенко сказал, что скоро Юку заберут в следственный изолятор. Может быть, даже сегодня вечером. Майор был с нами корректен, но не особенно любезен. За неимением ничего другого он придерживался формальной логики, и мы оказались по разные стороны проблемы: по одну сторону мы с Валерием, по другую – майор Карпенко.

Мой друг заболел. Он лежал в маленькой комнате на моем диване и тяжело, с хрипом, дышал. В руке он сжимал полотенце, служившее носовым платком. Полотенце непрерывно пускалось в ход. Нос покраснел и распух, глаза слезились. Что касается глаз, то у меня они тоже оказались на мокром месте: мне было до боли жалко маленького мудреца. За три года нашей дружбы он заболел впервые. И так тяжело! Если бы он был человеком нормального роста, я бы, наверное, не так сильно переживал. Заболел и заболел – кто не болеет? Но Валерий был таким, каким был: взрослым умом и ребенком телом. У меня нет и не было детей, и я вдруг понял, что в глубине души питаю к своему другу родительские чувства: и жалость, и нежность, и отчаяние от неумения помочь. Дюймовочка принесла с кухни кружку чая с лимоном и медом. Она примчалась по первому зову – хорошо, что цирк был не на гастролях. Вскоре заявился и Юрий Архипович. Толку от него было, конечно, мало. Просто прибыл на рабочее место, тем более что здесь находилась Дюймовочка. Валерий пригубил из кружки, но пить не мог, упал на подушку. Ждали участкового врача, его все не было.

Наконец прозвенел звонок, мы все ринулись к двери. Но это был не врач. Это был посетитель сыскного бюро «Луч».

Дюймовочка ушла к Валерию, а мы с Архипычем занялись посетителем.

– Здравствуйте, это я вам звонил час тому назад.

Действительно, сегодня утром звонили, предупреждали о визите. Я не забыл об этом звонке, но просто не держал его в голове. Посетитель представился:

– Кулибин.

– Иван? – не удержался я.

– Представьте себе – Иван. Иван Никитич. Сразу заявляю, что к великому изобретателю никакого отношения не имею. И покончим с этим.