Э. Хартли - В день пятый

— Наверное, тебе лучше все оставить. Вернуться в Штаты. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь узнать всю правду об Эде. Меня это бесит, но… Ты должен отправляться в Штаты. Найти работу. Наладить свою жизнь.

Принесли пиво.

— Вот что у меня получается лучше всего, да? — спросил Томас.

— Я этого не говорила.

— Знаю.

Томас поймал себя на том, что с нетерпением ждет возвращения Джима, чтобы вернуться к унылому ужину, поговорить ни о чем, оставаясь внутри самих себя, какая бы там ни была пустота. Он отпил большой глоток пива, и Куми отвернулась.

— Извини, — сказал Найт, поставив стакан. — Мне нужно идти. Я вернусь, как только смогу. Скажи Джиму… не знаю. Что угодно.

Куми молчала, и он, не находя, что еще сказать, ушел.

Чума рассталась с монашеским одеянием. В сшитом на заказ деловом костюме, обнажившем сильные загорелые руки и ноги, она стала выглядеть моложе, стройнее. Для гайдзин по-прежнему было невозможно полностью затеряться в Токио, но новый наряд, по крайней мере, обеспечил ей хоть какую-то анонимность.

Тем не менее Чуме было не по себе. На пару с Войной они обошли все основные токийские гостиницы и установили наблюдение за конторой Куми, но пока что не получили никаких новых сведений. Чума со страхом ждала звонка Срывающего Печати. Найт и его спутник как сквозь землю провалились.

Им было известно, что Томас прилетел в Японию и связался со своей бывшей женой. У них была машина, но они метались наугад. Ни Чума, ни Война не говорили по-японски и понятия не имели, с чего начинать поиски. По телефону Срывающий Печати говорил резко, угрожающе. Он уже начинал подумывать о том, чтобы вывести на сцену Смерть. Чума дошла до того, что стала бесцельно бродить по кафе и барам Синдзюку в надежде случайно наткнуться на Найта. Ей еще никогда не приходилось заниматься такими отчаянными и бесцельными поисками.

Вдруг совершенно неожиданно блеснул луч надежды.

Схватив телефон, Чума позвонила Срывающему Печати, что до этого делала лишь считаное число раз.

В ожидании ответа она не отрывала взгляд от телевизионного экрана у входа в магазин. Передавали репортаж с каких-то археологических раскопок, где по-крупному облажалась какая-то местная знаменитость. До этого момента Чума не обращала внимания на происходящее и не вникала в подробности, но этот сюжет вот уже двенадцать часов не сходил со всех экранов. Сейчас она никак не могла поверить, почему раньше не обратила внимания на мужчину европейского типа, разговаривавшего с археологом на зернистом серо-голубом экране.

— Да?

— Я его нашла, — выдохнула Чума.

— Наконец-то, — сказал Срывающий Печати. — Но подозреваю, ты обнаружишь, что один из вас тебя опередил.

— Прошу прощения? — Чума застыла.

— Итальянские газеты кричали о происшествии в Бари, — продолжал Срывающий Печати.

— Смерть Голода, — взяв себя в руки, добавила Чума.

— Не совсем, — поправил ее Срывающий Печати. — Судя по всему, какого-то человека очень странной наружности посчитали мертвым. Он сорвался с крепостной стены.

— Посчитали мертвым? — эхом повторила Чума, внезапно охваченная паникой. — Что вы хотите сказать?

— Лишь то, что он пришел себя в машине «скорой помощи», — ответил Срывающий Печати, и голос его стал жестким.

— Он жив?

Это был не просто шок. В голосе Чумы прозвучало что-то среднее между обреченностью и страхом.

— Множественные ушибы и сотрясение мозга, — сказал Срывающий Печати. — Но Голод жив, чего не скажешь про водителя «скорой» и одного санитара.

— Он ускользнул, — произнесла Чума бесстрастным тоном, без удивления или надежды.

Срывающему Печати это не понравилось бы, но ей было гораздо легче сознавать, что Голода нет в живых.

— Он добрался до Японии без моей помощи, — продолжал Срывающий Печати. — Похоже, ему известно что-то такое, о чем он вам не сказал. Ему удалось вырвать какую-то информацию из Сато или старика священника, перед тем как они умерли. Полагаю, Голод узнал, где находится Найт, и отправился по следу. У него мстительная натура, — добавил он. — Боюсь, больше уже нельзя полагаться на то, что он отличит друга от врага.

Чума, ставшая пепельно-серой, отключила телефон. Прошла целая минута, прежде чем до нее дошло, что они с Войной сами тоже нашли объект. Найт ждет их в Яманаси.

«Если только Голод не добрался до него первым», — подумала она, гадая, как упырь поступит с человеком, который столкнул его с крепостной стены, и с ними за то, что они его бросили…

Томас поймал Мацухаси в лаборатории после очередного раунда интервью и пресс-конференций.

— Ты веришь словам Ватанабе о том, что Эд приезжал в Японию только ради того, чтобы вернуть кости?

— Да, — сказал Мацухаси, не скрывая своего сожаления о том, что не может предложить ничего более удовлетворительного. — Пробыл он здесь недолго. Я отвез его на вокзал.

— О чем вы говорили?

— Да почти ни о чем.

— Эд возвратился в Токио? — поинтересовался Томас.

— Нет. Если и так, то не прямиком. Я помог ему купить билет. Он не говорил по-японски.

— Куда уехал брат? — настойчиво спросил Найт.

— В Кобе, — ответил аспирант.

— Эд не сказал, зачем именно? Может быть, у него там были знакомые?

— Извини, — печально покачал головой Мацухаси.

— В Кобе есть музей? — не сдавался Томас. — Или археологический институт?

— Там нет ничего знаменитого, — пожал плечами Мацухаси. — Разве что аквариум. Считается одним из лучших. Если ты собираешься туда отправиться…

— Нет. — Найт изобразил улыбку и собрался уходить. — Спасибо.

— Подожди, — окликнул его Мацухаси.

Обернувшись, Томас увидел, что молодой японец вскочил, поднял руку и оттопырил указательный палец. Найт еще никогда не видел его таким возбужденным.

— Твой брат оставил на вокзале сумку. Возможно, он возвращался за ней, но…

— Поедешь со мной? — спросил Томас.

— Буду рад тебе помочь.

Приехав на вокзал, они оставили машину на стоянке, где доминировали велосипеды, и прошли мимо памятника Такэде Сингэну, всего в двух кварталах от того ресторана, где заканчивали ужин Куми и Джим, разговаривая бог знает о чем. В сгущающихся сумерках Томас взбежал по лестнице в зал билетных касс. Кофу был достаточно крупным железнодорожным узлом, связанным одной прямой линией с Токио и другой — с Сидзуокой, но синкансен, как назывались скоростные поезда-пули, в горах не ходили. Томас предоставил вести разговор Мацухаси.

— Найт, — сказал тот, — Эдвард Найт. Иностранец, который уезжал с этой станции пятого марта.

Кассирша, женщина лет пятидесяти с иссиня-черными волосами, уложенными в высокую прическу, постучала по клавиатуре компьютера и кивнула. Да, этот человек оставил свои вещи, ячейку в камере хранения еще не отпирали, но получить к ней доступ можно будет только по распоряжению полиции.