Э. Хартли - В день пятый

— Поднять якоря. Всем, кто выходит в море, подняться на борт.

— Только не я, — сказала Куми. — Найдете вы что-то или же нет, но я считаю, что надо сообщить обо всем властям, пока не появились новые жертвы. Нужно связаться с посольством, рассказать все, что нам известно, и дальше оставаться в стороне.

— Да, — язвительно заметил Паркс. — Как будто властям можно доверять.

— Джим, а ты что скажешь? — спросила Куми.

— Я приехал сюда, чтобы помочь, — ответил священник и задумчиво покачал головой, внутренне борясь с чем-то. — Я должен это сделать ради Эда. Если в моих силах хоть как-то…

— Томас? — продолжала Куми, внезапно становясь какой-то съежившейся и усталой.

— Извини, — ответил Томас. — Я должен идти до конца. Пока не узнаю правду и все не будет кончено.

Обреченно кивнув, Куми промолчала.

— Мальчишник! — радостно заявил Паркс. — Вот и отлично. Набирайте пива, а я позабочусь о том, чтобы захватить с собой парочку шлюх. Естественно, нашему целомудренному девственнику я этого не предлагаю.

— Подождите, — остановил его Томас. — Возможно, вы захотите взглянуть еще кое на что, прежде чем будете записываться добровольцами на этот круиз. — Все уставились на него, и Найт продолжил: — Благодаря Мацухаси и метеорологической службе телестудии Эн-эйч-кей мы получили и другие изображения, снимки береговой полосы около полумили в длину в эпицентре красного прилива, сделанные со спутника с интервалом тридцать шесть часов. — Он последовательно разложил на столе фотографии. — Вот первый.

— Внешне полная идиллия, — заметила Куми, рассматривая светлый песок и окаймленный пальмами пляж, снятый сверху. — Конечно, если не брать в счет красную воду. А это что такое?

— Рыбацкие лодки, вытащенные на берег, — сказал Томас. — А здесь, сразу за линией деревьев, хижины местных жителей. Теперь второй снимок.

На фотографии невозможно было разобрать ничего, кроме красной воды. Землю застилало плотное серое облако.

— Это шторм? — спросил Паркс.

— Я тоже сперва так подумал, — сказал Томас. — Однако съемка общим планом не показывала никаких значительных погодных явлений в тех местах.

— Так, значит… — Куми запнулась.

— Дым, — подтвердил Найт.

— Полной уверенности не может быть. — Паркс неуютно заерзал.

— Вот третья фотография.

Море было синее и искрящееся, берег такой же идиллический, как и прежде, но рядом с деревьями виднелись черные пятна.

— А где лодки? — поинтересовалась Куми небрежным тоном, но когда никто ей не ответил, она задала следующий вопрос, и теперь уже ее голос был наполнен страхом: — Где деревня?

— Нет, — проговорил Томас. — Ничего не осталось.

Солнце едва поднялось над правильным заснеженным конусом Фудзиямы, когда вертолет, взлетевший из аэропорта Нарита, с ревом завис над деревьями, растущими вдоль реки. Люк уже был открыт, и меньше чем через пятнадцать секунд трое спецназовцев скользнули по нейлоновым канатам вниз, на песчаный берег. Никто не увидел их появления, а когда люди, разбуженные шумом двигателей, поспешили к окнам, вертолет уже улетел, быстро скрылся на северо-востоке, возвращаясь в сторону города.

Бойцы были в черных комбинезонах и бронежилетах, обеспечивающих защиту по третьему классу. Их лица были скрыты масками с прорезями для глаз. Они двигались быстро, уверенно, держа наготове пистолеты-пулеметы «Хеклер и Кох МП-5-СД6» с интегрированными глушителями, которые казались частью их тел. Им было приказано соблюдать осторожность, обрушивать на гражданские лица смертоносную мощь своего оружия только в случае крайней необходимости, если возникнет угроза срыва задания, но они не собирались рисковать. Разумеется, самим объектам удара нечего было рассчитывать на снисхождение. Тут приказ был абсолютно четким. «Цели представляют непосредственную реальную угрозу и должны быть уничтожены любыми доступными средствами».

Тем не менее операция должна была пройти скрытно, объекты следовало уничтожить бесшумно, а трупы забрать вертолетом, и на все отводилось не больше пятнадцати минут. Бойцы быстро поднялись по берегу реки к южной стороне одноэтажного здания гостиницы. У них не имелось сведений относительно того, в каких именно номерах поселились цели. В гостинице могли находиться и другие иностранцы. У оперативников не было ни плана здания, ни хотя бы его описания, они не имели возможности провести предварительную рекогносцировку. Ударной группе предстояло также осуществить сбор информации, поэтому определить местонахождение потенциальных жертв требовалось вдвойне быстро.

Командир группы кивнул. Остальные двое бойцов разделились и двинулись вперед, низко пригнувшись, чуть ли не на четвереньках. Они водили из стороны в сторону длинными стволами, оснащенными глушителями, высматривая добычу. Командир жалел о том, что не прибыл на место на час раньше. Эту операцию нужно было выполнить в предрассветных сумерках. Из скудной информации, имевшейся у него, следовало, что в маленькой сельской гостинице всего пять номеров и спальня хозяйки, но не было полной уверенности относительно того, сколько именно комнат занимают объекты: одну, две или три.

Осторожно поднявшись, командир группы заглянул в окно, расположенное в четырех футах над землей: кухня, никаких признаков жизни. Сместившись в сторону, он остановился за остриженным кустом остролиста. Рядом находился главный вход в здание, у которого начиналась вымощенная щебнем дорога, ведущая в деревню. Вернувшись к окну кухни, командир прилепил к стеклу присоску и быстро обвел ее алмазным стеклорезом. Аккуратно нажав на присоску, он выдавил стеклянный круг и, просунув руку внутрь, открыл запор. Меньше чем через тридцать секунд командир уже был внутри.

Кухня была заставлена непомерно большими почерневшими чугунными горшками, один из которых висел на цепях над каменным очагом. Столы сделаны из потемневшего от времени дерева. Если не считать электрической кастрюли для приготовления риса, эта кухня, казалось, пришла из тысячелетней глубины. Выставив перед собой ствол пистолета-пулемета, оперативник присел и выглянул за темно-синюю хлопчатобумажную занавеску на двери. Убедившись в том, что коридор пуст, он бесшумно двинулся вперед, оставляя тяжелыми ботинками грязные следы на безупречно чистом полу. Никого.

Вдоль застеленного циновкой коридора тянулись раздвижные двери. За исключением кухни, здание, по сути, представляло собой одно-единственное помещение, разделенное оклеенными обоями перегородками на отдельные комнаты, выходящие в центральный коридор. Вероятно, если чихнуть в одном углу, то будет слышно во всем доме. Командир медленно двигался по коридору, вслушиваясь в громкий храп, доносившийся из ближайшей спальни. В тот момент, когда он взялся за ручку двери, в противоположном конце коридора показался второй боец, проникнувший внутрь через черный ход. Он покачал головой в маске. Мол, пока что ничего.