Издательство «Развлечение» - Башня голода

Ник Картер был весьма опытен в деле распознавания гримов, и ему казалось, что стоит только дернуть за пышную золотисто-рыжую прическу, чтобы доказать, что эти волосы фальшивы. Кроме того, глубокие, темные глаза прелестной незнакомки как-то не согласовывались с нежным, прозрачным цветом лица.

Ник Картер не сомневался в том, что незнакомка пустила в ход все доступные ей средства, чтобы подделаться под тип американки, но что на самом деле она принадлежала к другой нации.

Наконец он принял определенное решение. Он не сомневался более в том, что сумеет извлечь пользу из знакомства с этой красавицей.

— Сударыня, у вас какая-то неотразимая манера награждать незаслуженным счастьем, — проговорил Ник Картер, — я сочту за честь воспользоваться вашим любезным предложением. Составили ли вы уже какой-нибудь план на вечер? Желаете ли вы поехать в какой-нибудь театр или...

— О нет, сенатор! Я условилась с мужем поужинать здесь, но неожиданно получила от него извещение, что в последнюю минуту какой-то знакомый пригласил его на важное деловое совещание и что он просит меня ожидать его в Мамонтовой гостинице. Дело в том, что мы все еще не переехали в город и живем на даче. Так как дача находится в уединенной местности, то я не хочу ехать туда одна, и муж заедет за мной сюда на автомобиле. Ну что же, сенатор, неужели вы все еще не знаете, кто я?

Ник Картер в эту минуту охотно дал бы тысячу долларов, чтобы знать, с кем он беседует.

— Не буду больше терзать вас, — продолжала она улыбаясь, — я жена банкира Студлея, мое девичье имя Лаура Томас, я та самая Лаура, за которой вы в свое время так сильно ухаживали.

«Однако и нахальство же, — подумал Ник Картер, — случайно я хорошо знаю, что банкир Студлей холост, конечно, сенатор это тоже отлично знает. Как же она может так рисковать? Должна же она была ожидать, что сенатор немедленно уличил бы ее во лжи. А может быть, она нарочно хочет провести меня, зная хорошо, что я вовсе не Марк Галлан, который с ее ведома либо убит, либо заключен куда-нибудь? Вряд ли она догадывается, кто я такой на самом деле, но, вероятно, она чует во мне сыщика и намерена выведать от меня, что только возможно».

Ник Картер, в роли сенатора, проявил изысканную любезность. Разумеется, он отлично помнил прелестную Лауру Томас и уверял ее, что несказанно осчастливлен ее согласием поужинать с ним в большом зале ресторана.

На самом же деле Ник Картер был удивлен, что прелестная незнакомка отказалась ужинать в отдельном кабинете, где неожиданные неприятные сюрпризы были невозможны.

Она сначала выразила даже желание занять место посередине зала, где сидело больше всего гостей.

Но ему удалось убедить ее занять место в уютном уголке, отделенном от зала тропическими растениями.

Со своего места Ник Картер мог обозревать не только весь огромный зал, но и наблюдать за открытыми настежь дверями и видеть, что делается в вестибюле.

Он отлично замечал, что прелестная незнакомка старалась мешать ему наблюдать за окружающими, а это снова убеждало его в том, что она хорошо знает, куда девался настоящий сенатор. Он надеялся, что встретится еще с кем-нибудь, кто примет его за сенатора и поможет выяснить это таинственное происшествие.

Ник Картер всегда отлично умел скрывать свои мысли под маской веселого, благодушного собеседника.

Пока официанты подавали ужин, а прелестная незнакомка с аппетитом ела, болтая при этом самым беззаботным образом со своим собеседником, он все время старался припомнить, где и при каких обстоятельствах он видел свою даму раньше.

Он смутно помнил, что когда-то у нее с ним было враждебное столкновение, что те самые глаза, которые теперь сверкали весельем, когда-то смотрели на него со злорадством и дьявольской усмешкой.

Разговор у них как-то не клеился.

Ник Картер тщетно пытался и напрягал все усилия к тому, чтобы поймать красавицу на каком-нибудь необдуманном слове.

Если ее веселость, ее наивное кокетство, ее очаровательная любезность на самом деле были только притворством, то надо было отдать ей справедливость: эта женщина могла считаться первоклассной актрисой.

Ник Картер заметил, что несколько мужчин, проходя мимо его уголка, обращали на его собеседницу внимание в большей мере, чем это принято в первоклассном ресторане, где бывает только лучшее общество. Но при всем желании он не мог заметить, чтобы прелестная незнакомка обменивалась с этими мужчинами взглядами или какими-либо сигналами. Разве только то, что в такие моменты с лица ее исчезала улыбка и она строго поглядывала на этих мужчин, как это сделала бы всякая порядочная женщина в подобном положении.

Только через некоторое время Нику Картеру удалось заметить, что в такие моменты его дама либо брала в руки свой веер, либо начинала разглядывать какую-нибудь даму в зале, либо роняла что-нибудь на пол, поднимая упавшее так быстро, что ни мнимый сенатор, ни подбегавший официант не успевали услужить ей.

Если эти движения соответствовали заранее условленным знакам, то Ник Картер должен был прийти в крайнее недоумение, так как он абсолютно не понимал их значения.

Когда Дик тоже прошел мимо, Ник Картер дал ему понять, чтобы он обратил внимание на тех мужчин, которые так навязчиво присматриваются к его собеседнице. С этой целью он трижды глотнул из своего бокала, не ставя его на стол.

Дик понял этот сигнал, но, по-видимому, ему тоже ничего не удалось узнать, судя по тому, что он, когда снова проходил мимо стола, держал в зубах желтую розу, лепестками вниз. Это обозначало, что, несмотря на все старания, он ничего не мог узнать.

Когда был подан кофе, сыщик попросил разрешения закурить.

— Пожалуйста. Не стесняйтесь. Я и сама закурю, — сказал прелестная незнакомка.

Она взяла из ящика одну из сигар и, подобно многим другим из присутствовавших представительниц прекрасного пола, предалась удовольствию курения.

Большинство дам курило папиросы, но иные, вероятно, для того, чтобы и внешним способом демонстрировать равноправие, не стеснялись держать в зубах крепкие сигары, один вид которых мог бы привести в ужас слабонервных людей.

Затянувшись несколько раз сигарой, прелестная незнакомка все-таки отложила ее в сторону и сказала:

— Нет, я предпочитаю настоящую египетскую папиросу, — и с очаровательной улыбкой попросила потребовать папиросы сорта «Хедив».

Когда официант принес на серебряном подносе папиросы, она взяла одну из них, повертела коробку в руках, не переставая весело болтать со своим собеседником.

В эту минуту Дик снова приблизился к столу. Проходя мимо, он вдруг споткнулся, да так неуклюже, что Ник Картер быстро взглянул на него. Он сразу понял, что именно хотел сказать Дик своей мнимой неловкостью: это было предупреждение остерегаться своей собеседницы.