Дж Коннингтон - Загадка Линден-Сэндза

Он секунду помолчал, словно ожидая, что она заговорит. Но, не дождавшись ответа, продолжил в прежнем тоне:

— Думаете, самое страшное, что мы можем сделать, — отдать вас Эйрду или поделить между нами троими. Можете расслабиться. Этого не будет.

Облегчение, волной нахлынувшее на Крессиду, сменилось мрачным предчувствием, когда она целиком осознала значение этих слов. Дерек, однако, не заставил ее долго мучаться неизвестностью:

— Когда-нибудь слышали о водобоязни? Знаете что-нибудь об этом? Нет? Что ж, тогда я вам кое-что расскажу. Представьте, что вас покусала бешеная собака. Поначалу вы чувствуете постоянную усталость, но спать не можете. Естественно, через некоторое время это начинает вас слегка беспокоить. Затем, через пару дней, положение усложняется. У вас начинается страшная жажда. Вы испытываете поистине адские мучения, но глотать вам слишком больно. Потом, как говорят, у вас начинаются спазмы при одной мысли о питье, и вы впадаете в состояние дикого страха — невыразимого ужаса, как выражаются в книжках. После чего у вас начинаются припадки — с пеной изо рта и прочими прелестями. И, разумеется, в конце концов, после мучительной агонии вы умираете. Мне бы ужасно не хотелось увидеть такую хорошенькую девушку, как вы, в таком состоянии. Глупая растрата прекрасного материала.

Он намеренно выдержал паузу, давая Крессиде возможность до конца осмыслить нарисованную им картину. При этом он не отводил глаз от ее лица, наблюдая, какое впечатление произведут его слова.

— Здесь, конечно, нет бешеных собак. Но во Франции есть. А у меня есть друг, французский медик, который любезно снабдил меня экстрактом, извлеченным из слюны такого пса.

Он снова помолчал, позволяя воображению сделать свое дело.

— Если вам вколют инъекцию этого экстракта, для вас останется лишь одна надежда. В пределах нескольких дней вам нужно будет лечь в Институт Пастера. Другого выхода нет. Но если пройдет слишком много времени, даже Институт Пастера вам уже не поможет. Тогда вам останется только дожидаться пены изо рта, спазмов в глотке и довольно отвратительной кончины.

Он посмотрел на Крессиду, чьи глаза почернели от ужаса, и некое подобие улыбки промелькнуло по уродливой маске, заменявшей ему лицо.

— Мой французский друг снабдил меня не только отравой, но и противоядием — достаточным, по крайней мере, для первой дозы. Улавливаете мою мысль? Возможно, мне следует высказаться точнее. Вот шприц для подкожных инъекций.

Он извлек из кармана никелированную коробочку, а из нее — маленький шприц и прикрутил к нему иглу.

— Я наполню этот шприц экстрактом из слюны бешеной собаки и вколю его вам в руку. Как только я это сделаю, у вас останется только две возможности спастись: вовремя попасть в Институт Пастера или довериться мне и позволить ввести вам нужную дозу противоядия. Один лишний день — и ничто уже вас не спасет. Даже мое противоядие. Вы пройдете через все названные мною стадии и умрете. — Он задумчиво покрутил в пальцах шприц. — Как вам нравится мой остроумный план? А теперь я вколю вам экстракт. После этого мы продержим вас здесь до последнего момента. Затем вы отправитесь со мной, и мы зарегистрируем наш брак. К тому времени будет уже слишком поздно ехать в институт, и вас сможет спасти лишь мое противоядие. А вы его от меня не получите до тех пор, пока без шума и сопротивления не станете моей женой. Вы на глазах у всех спокойно произнесете «Да!», потому что иначе вам не избежать всех этих спазмов и всего прочего. Поистине гениально, не правда ли? Все это не доставит хлопот, уверяю вас.

Крессида беспомощно переводила взгляд с одного лица на другое, в надежде отыскать хоть проблеск сочувствия. Но ее окружали лишь три бесчувственные маски.

— Будьте благоразумны, мисс, — сказал Эйрд, словно уговаривая капризного ребенка. — Ну зачем такой красивой девушке плеваться пеной и кусать людей? Это совсем не красиво.

Его сальный тон пробудил в Крессиде остатки мужества.

— Вы не осмелитесь! — выдохнула она.

— Вы так считаете? — равнодушно проговорил безликий человек. — Что ж, через минуту убедитесь.

Он поднялся и со шприцем в руке вышел из комнаты. Крессида услышала, как что-то звякнуло о раковину и зажурчала вода. И самообладание покинуло ее.

— О, не надо! Прошу вас, не надо! Только не это! Пожалуйста!

Только сейчас она до конца поняла, что этот отвратительный план и в самом деле собираются привести в исполнение, и в мозгу ее замелькали дикие картины. Ведь ее ожидала не просто смерть. Ей предстояло уйти из жизни через ворота безумия — и какого безумия! Умереть, словно бешеная собака! Хуже исхода нельзя было и вообразить.

— О, не надо!

Она вглядывалась в нависшие над ней лица в судорожной надежде, что хоть в этот последний момент ее мучители решат отказаться от своей ужасной идеи. Но то, что она видела, внушало лишь еще больший ужас. Эйрд явно упивался ее страданиями. Созерцание чужих мук, казалось, приносило ему истинное наслаждение. Второй же, до сих пор ей незнакомый, лишь пожал плечами, будто в знак того, что решение принято и от его воли не зависит. Никто из них не отозвался на ее истерические мольбы.

Человек со шприцем вернулся в комнату и приблизился к кровати. Крессида спрятала лицо. Ее грубо схватили за руку. Крессида почувствовала, как он натянул ей кожу, прежде чем ввести иглу. А затем — резкая боль от укола…

Сознание Крессиды затуманилось, готовое угаснуть. И в этот момент картина внезапно переменилась. Раздался звон стекла, и голос, показавшийся ей смутно знакомым, резко приказал:

— Руки вверх!

Шум потасовки, два выстрела, крик боли и падение тяжелого тела, беготня и топот, голос, выкрикивающий приказы, еще один выстрел, уже на улице, — все это скользнуло по поверхности ее разума, не складываясь в четкий образ. Последним усилием воли она рванулась вверх, чтобы увидеть комнату целиком.

Сэр Клинтон, с пистолетом в руке, склонился над третьим из злоумышленников, который стонал, скорчась на полу. Через окно в комнату лез Уэндовер. Как только он спрыгнул на пол, дверь с треском распахнулась и внутрь ворвался инспектор Армадейл. Спасение пришло слишком поздно. Эта мысль окончательно подорвала ее силы. Крессида потеряла сознание.

Сэр Клинтон жестом велел Уэндоверу заняться девушкой. Сам же повернулся к раненому преступнику.

— Полагаю, я раздробил вам плечо, Биллингфорд, — заметил он. — Но теперь, когда я отобрал у вас пистолет, вы в относительной безопасности. Лежите спокойно, пока мои констебли вас не заберут. Мистер Уэндовер за вами присмотрит и без малейших колебаний пристрелит вас, как только вы подадите к этому повод.

Но Биллингфорда, похоже, занимали более насущные проблемы.