Светлана Эст - Браслет раджи

«Мы вынесли из вашего музея много полезного», — мысленно процитировал себе «Книгу отзывов» Денис, наблюдая, как наливается нездоровым багрянцем то, что не было затянуто всклокоченной бородой растерянного и жалкого Новокрещенных, и не теряя времени, пока ситуация не закостенела и оставались реальные шансы найти украшение, приступил к расследованию, как того требовала кровь, унаследованная от отца, начинавшего свою карьеру с работы следователя:

— Когда вы в последний раз видели браслет, Петр Васильевич?

— Утром, после того, как пришел на работу и решил достать записную книжку и гранки из ящика стола… Он там был! Я еще удивился своей небрежности: «Почему, голубчик, не в сейфе? Старею что ли?».

— Не могли бы вы точнее назвать время?

— Девять пятнадцать примерно. Куда же он делся? Неужели украден?!

— А каковы должны быть ваши штатные действия в случае кражи?

— Необходимо звонить в милицию, затем поставить в известность главного хранителя, написать объяснительную, а после пойти к Эдику в коллекцию оружия и там застрелиться от стыда.

— Что предпочтете: «Лук китайский. Материал: дерево, кишки, краска» или «Мушкет. Ствол крепиться к ложе посредством хвоста. Сверху вырост с изображением морды совы»? — несмотря на всю серьезность положения, не удержался от подковырки самолюбивый Вильницкий, который помнил, как ему выговаривали за незнание бустрофедона — способа письма, при котором строка идет то в одну, то в другую сторону, как черноземный отвал на поле, вспахиваемом быками.

«У Саши есть мотив, то есть не совсем мотив, а половинка мотива или вообще краюха: отомстить за то, что его, как он считает, несколько унизили, к тому же в присутствии дам — Галки», — отметил Завьялов, но делится своими умозаключениями вслух не стал, потому что мог получить за них от студента по шее.

— Вы могли обнаружить, что браслета нет и попозже, например, через час или, скорее всего, вообще завтра, так как вернуться в отдел не планировали, а собирались весь день провести в университете, — начал рассуждать вслух Денис, обращаясь к потерянно молчавшему Бороде. — Выделите, Петр Васильевич, этот неучтенный час мне, чтобы я мог найти браслет. Дело в том, что никто, кроме вас, в открытый космос, то есть из помещения отдела археологии, сегодня еще не выходил, следовательно, браслет — украден ли он или потерян — находится здесь, в здании музея.

Новокрещенных с такой ясной детской надеждой посмотрел на невысокого и еще по-мужски не оформившегося десятиклассника, что тот на миг почувствовал себя шарлатаном, будто он пообещал невероятное: пройти по воде яко посуху или вытащить из шляпы «Кролика в спирту», влажный препарат естественно-исторической коллекции отдела природы. Но единственная вера, которую Денис исповедовал, вера в непогрешимость логики, подвести не могла, и поэтому взгляд Бороды он выдержал.

— Да-да, у тебя же отец в УВД работает, наверное, ты знаешь, что нужно делать…

Денис не знал, но принял уверенный вид:

— Кстати, а что собой представляет ваше украшение?

— В музее его называют «браслетом раджи», хотя достоверно не доказано, что он принадлежал… Впрочем, тебя ведь не его история интересует, а описание. Браслет состоит из пяти перевитых золотых колец, на которые нанесен орнамент с растительными мотивами. На концах — по вставке из топазов шафранно-желтого цвета; возможно, они с острова Шри-Ланка, очень уж у них своеобразный, присущий только индонезийским топазам, оттенок… Я, кажется, опять увлекаюсь… Один из камней — гладкий, на другом — надпись…

Борода, вспомнив про интерес, проявленный вчера пытливым мальчишкой, перевел слова, которые неизвестный древний мастер вырезал на драгоценном камне, предпочтя их смелость красоте сияния золотистого огня ограненного топаза:

— …«Ищу того, кто любит меня, наперекор тому, кто запрещает мне».

«Ага, меня задабривают! — подумал польщенный Денис. — Значит, «ценют»!»

— Ищи-свищи теперь! — опять начал иронизировать Вильницкий, но корпоративный дух все же превозобладал в нем, и закончил он откровенным прямым и требовательным вопросом, обращаясь к однокурсникам. — Ребята, никто не трогал этого поганого браслета?

— Нет, — в один голос ответили Галина и Кабаров.

Денис, незаметно наблюдавший за их мимикой, решил, что, возможно, Попова солгала, потому что ее взгляд метнулся вверх и влево, и она покраснела. Поскольку студентка нередко краснела и без повода, спешить с выводами Пинкертону Холмсовичу мисс Марпл не хотелось.

— Мне нужно поговорить с каждым отдельно. Пожалуй, я займу ваш кабинет, Петр Васильевич, а вы закройте входную дверь, потому что покинуть отдел пока никто не в праве. Кроме нас, пятерых, здесь был еще художник. Его тоже нужно опросить. …Начнем с вас, гражданка Попова, пройдемте! — сказал Денис, но шутки не приняли — никто не улыбнулся — только Кабаров отметил:

— Уже смешно.

Краеведческий музей занимал старинное двухэтажное здание бывших Торговых рядов, поэтому его выставочные залы соединялись в анфиладу комнат, по которым ходили более или менее откровенно скучающие посетители, и только экскурсионные группы школьников вносили зеленый шум и веселую птичью перекличку голосов под гулкие своды, несмотря на то, что учитель, загнавший их сюда, непрерывно шикал на самых бойких. Разбухающие экспозиции выдавили на задворки другие службы, в том числе и отдел археологии, числившийся в музее на положении княжества Монако, во — первых, из-за нетрадиционной сексуальной ориентации на университет, чего другие отделы себе не позволяли, и, во-вторых, из-за географической оторванности от основных сил музееведения в правом крыле особняка, имевшего отдельный выход. Изолированность помещений отдела: общей комнаты, фондохранения, кабинета заведующего и примыкающего к ним малого выставочного зала, в котором обычно демонстрировали археологические коллекции — облегчала поиски браслета.

В крошечном, вмешавший только стол и два стула, кабинете Новокрещенных, не успел Денис сесть и придать взгляду приличествующее проницательное выражение, как практикантка наплакала литр слез.

— Да успокойся, Галина, никто тебя ни в чем не обвиняет. Но браслет ты, очевидно, брала, хотя не призналась в этом при Бороде.

— Я только померяла его, — продолжала всхлипывать Попова. — А он не налезал мне на руку. Саша все видел, и, наверное, ему было противно, что я такая толстуха.

— «Женский портрет с малиновыми серьгами», — выругался Денис записью из старых КП. — Браслет старинный, и поскольку раньше индианки не кушали говядины, то они ростом были меньше, чем ты, и, соответственно, руки у них тоже не доходили. Поняла?