Рауль Мир-Хайдаров - Слагать из встречных лиц один портрет

А ведь совсем недавно, до горбачевской перестройки, это был цветущий райцентр, где в каждом дворе стояла машина, а то и две. Работали 4 завода, несколько автобаз, две фабрики, 20 детских садов, с 6 утра до полуночи, с интервалом в полчаса, ходили в город переполненные "Икарусы". В лучшие годы на первенстве Мартука играли до 16 футбольных команд! А районные спартакиады превращались в настоящие праздники. Открою и тайну, которой поделился со мной в конце 70-х управляющий местным сбербанком: у 500 вкладчиков Мартука лежали на книжке по 100 тысяч рублей у каждого! Чтобы было понятно нынешнему поколению, переведу в доллары - это более 130 тысяч! Вот такие горбачевские качели вышли - одним махом из богатства в нищету.

А каково молодежи?! Мы тоже вступали в жизнь не в лучшие для страны годы, но у нас было гарантированное будущее, перспективы. В своем будущем мы нисколько не сомневались, нам поистине были открыты все пути. А каким мы оставляем мир после себя, какую экологию? В годы моего детства Илек был не только кормильцем и поильцем, но и красою края, десятки поколений выросли на его берегах, тысячам и тысячам он снится в снах. Сейчас эта загаженная заводами река губит все живое на своем пути, в Мартуке уже давно отравлены подпочвенные воды. Подумайте, колодезная вода, воспетая в сказках, легендах и песнях, стала отравой.

В начале 50-х годов была успешно выполнена одна из самых грандиозных программ по озеленению страны. Леса были необходимы степным краям, и более чем на треть программа реализовалась именно в Казахстане. Высадили сотни тысяч километров лесополос вдоль железнодорожных, автомобильных, проселочных дорог и колхозных полей. За 50 лет у нас зашумели настоящие леса со зверьем, ягодами, грибами, сенокосом. И вот сегодня этот рукотворный лес, высаженный и выросший на моих глазах, вокруг Мартука, да и по всему Казахстану, нещадно вырубается. Людям нечем топить, и через два-три года весь лес может быть изведен на корню. А это грозит неминуемой экологической катастрофой. Люди от безысходности лишают себя будущего, а ведь у нас под боком и высыхающий Арал.

Отвечая на ваш вопрос, можно бесконечно говорить о радостях и удачах, их за жизнь выпало немало, и если их перечислять, упоминать, с кем знался, где бывал, что видел, то это может показаться банальным хвастовством. Но причин, поводов, от чего душа болит и на сердце неспокойно, к сожалению, гораздо больше, чем радостей, сколько их не перечисляй. На фоне невзгод страны, лишений людей, тупика, в которое зашло общество, кризиса, всего и вся личные успехи кажутся несущественными, мелкими, несвоевременными даже в юбилей. И мне остается лишь вернуться к поэтической формулировке, высказанной в начале, она наиболее адекватна моему настроению и обстоятельствам и лишний раз подтверждает мудрость поэзии: "... и все сбылось и не сбылось...".

В перестройку, когда открылись границы, многие писатели, артисты подались на Запад, другие дружно повалили в политику, во власть. Не было ли у вас мысли осесть где-нибудь в Европе или, используя имя, популярность, стать политиком? Ведь ваши романы - об экономике, политике, власти? На иных страницах и сегодня можно прочитать готовые, не принятые до сих пор законы или программы для целых партий, а люди из спецслужб считают вас крупнейшим аналитиком, точно просчитавшим ситуацию на десятилетия вперед.

Да, было такое время. Многие в ту пору уезжали в Израиль, Америку, Германию. Выросшие на голосах западных радиостанций, они и впрямь верили, что нужны там, что только там оценят их талант, особенно материально. К сожалению, интерес к ним подогревался только политикой. Упал железный занавес, кончилась победой Запада война идеологий, интерес пропал не только к ним лично, но и ко всей нашей культуре и к стране в целом. Вернулись домой без шума, без помпы, почти все. Остались из известных только Александр Межиров и Наум Коржавин, люди преклонных лет, получающие, на наш взгляд, огромные пенсии. К сожалению, сейчас у Запада окончательно пропал интерес к России, там ясно видят наш тупик, и не только экономический. Кого можно из выдающихся музыкантов, певцов, они уже перетянули: постоянно живут там Хворостовский, Казарновская, Кисин. Осели на Западе известные шахматисты, футболисты, хоккеисты, боксеры, тренеры, а исполнители блатных песен Шуфутинский и всякие там Ляли Черные, Саши Рыжие - вернулись, они и правят бал в новой России. В 1988 году, за три года до развала страны, после выхода романа "Пешие прогулки", на меня было совершено покушение. Вероятно, первое из политических покушений. Уже потом, через 2-3 года, начнут убивать почти каждый день, и не будет понятно, то ли из-за политики, то ли из-за больших денег, как, например, с В. Листьевым. Но в моем случае деньгами и не пахло. Роман вызвал огромный интерес, сразу появилось и второе, и третье издание, вышедшие невероятными тиражами. В больнице появился корреспондент американской газеты "Филадельфия инкуаэр" Стивен Голдстайн, который сделал огромный материал про меня на целую полосу под названием "Исследователь мафии". Позже эта статья привлекла внимание многих крупных европейских газет и телекомпаний, интересующихся русской мафией. Чуть позже появились и другие американцы, они предложили мне грин - карт, то, о чем мечтают миллионы граждан бывшего СССР. Но я, к их невообразимому удивления, отказался. У меня и мысли не было уезжать из страны, хотя в больнице я уже понимал, что покидать Ташкент придется. Я ни в коем случае не связываю отказ стать американцем с идеологическим патриотизмом, это, прежде всего, связано с моей ментальностью. Я хочу жить на родине! И останусь при любом режиме. Даже если он мне и очень сильно будет не нравиться. В моем первом рассказе "Полустанок Самсона" есть фраза : "казахи редко покидают родные края". Это главная казахская ментальность отчасти и моя. Возможно, кто-то с издевкой заметит, что более 2 миллионов казахов проживает в Астраханской, Оренбургской, Волгоградской, Омской, Томской областях. Им я отвечу, что это исторические места проживания казахов, ведь не зря первая столица Казахстана была определена Лениным - Оренбург. Мечта миллионов - грин-карт - меня нисколько не прельстила, не жалею об этом и сейчас, спустя 12 лет, хотя жизнь эмигранта в Москве я познал сполна, и будущее России видится мне совсем не радужным.

Теперь о возможности моего вхождения в политику, во власть. Судьба и тут представляла мне реальный шанс, билет в сытую жизнь подавался, как говорится, на блюдечке с голубой каемочкой. Придется вернуться опять в 1988 год, в больницу. В ту пору свободно избирался Верховный совет- первая ласточка долгожданных демократических свобод. Страна бурлила, кипела, ночами просиживала у телевизора, ходила на митинги. Однажды в палату ко мне пришла, почти в полном составе, избирательная комиссия одного из столичных округов, а конкретнее - авиазавода. Они и предложили мне выставить свою кандидатуру. "Пешие прогулки" в ту пору зачитывались до дыр, передавались из рук в руки, я получал мешки писем. Сам роман служил избирательной программой, а моя судьба на тот момент не нуждалась в рекламе, поистине это был мой звездный час. Я подходил в депутаты по всем параметрам. Конечно, предложение обрадовало меня, подняло дух, но я попросил два дня на размышление. В эти дни я многое передумал и, как мне кажется, принял правильное решение отказался. В ту пору я не предполагал, что политика настолько грязное занятие, хотя особых иллюзий на этот счет не питал никогда. Чем я мотивировал отказ прежде всего для себя? В перестройку литература имела колоссальное влияние на умы людей - "Пешие прогулки" тому подтверждение. Я был убежден, что имею трибуну гораздо более эффективную, чем депутатский мандат. Читатели ждали моих новых книг, где были и рецепты новой, свободной жизни. И я знал, что напишу такие книги. Я крепко огорчил людей, уже видевших меня своим депутатом, но с ними у меня надолго сложились глубокие личные отношения, и я им до сих пор признателен за то, что они поддержали меня в трудную минуту. Я не обманул ожидания своих читателей, написал один за другим, в рекордно короткие сроки, еще 4 романа, зафиксировавшие хронику смутного времени и предугадавшие наш нынешний, увы, не победный путь. Романы и сегодня не потеряли актуальности, читаются с интересом, продолжают переиздаваться, ибо оказались провидческими. Депутатский мандат, который почти был у меня в руках, получил молодой офицер В. Золотухин. Я пытался следить за его судьбой, но след его с развалом государства для меня затерялся.

Читать дальше