Рауль Мир-Хайдаров - Судить буду я

- Давай лучше потанцуем, ты же хотела, а серьезный разговор оставим для другого раза. А что касается Сенатора, запомни, он далеко метит, мы для него всего лишь пешки, или, как говорят коммунисты, - винтики...

На танцевальной площадке перед банкетным залом теперь творилось невероятное, публика, действительно дошедшая до кондиции, с остервенением бросилась в пляс. Высокие двери зала, где гулял хан Акмаль, то и дело открывались и закрывались, но Татьяна из-за плотной стены танцующих вокруг людей не смогла увидеть на этот раз никого и потеряла интерес к танцам. Как только она вернулась на место, ее словно обожгло - вспомнила разговор, услышанный из-под стола: "Обязательно приезжайте сегодня ночью, Талиб сказал, что ваши подозрения в отношении Японца оправдались..." За окном стояли густые летние сумерки, и она поняла, что такую информацию до утра откладывать не следует и нужно срочно связаться с прокурором Камаловым.

Она тут же встала и сказала Газанфару:

- Мне нужно выйти на минутку...

- Куда? - вдруг слишком строго спросил Рустамов.

Татьяна нашла в себе силы кокетливо улыбнуться и капризно ответить:

- Я сегодня выпила столько шампанского...

Газанфар наконец-то понял и, рассмеявшись, махнул рукой - мол, иди.

Уходя с работы, Таня позвонила домой, чтобы предупредить мать, что сегодня задержится, но ее не оказалось дома, и она собиралась сделать это из "Лидо". Поэтому, когда поднималась с Газанфаром на второй этаж, высматривала телефон, но так и не обнаружила его.

Нынче содержание телефонного аппарата обходится дорого, и большинство заведений избавляется от лишних затрат, но в таком престижном ресторане, как "Лидо", телефон должен был бы быть обязательно.

Встретив в безлюдном холле официанта с подносом, полным коктейлями, поднимавшегося из бара первого этажа, она спросила:

- Где у вас тут телефон?

На что тот, подтверждая ее мысли, ответил:

- Раньше два автомата стояли внизу, и два тут, в холле, но нынче осталась одна кабина, о ней знают лишь завсегдатаи. Пройдите в конец холла, сразу за колоннами приемная директрисы, в трех метрах от ее двери в стену встроена кабина такого же цвета мореного дуба, что и обшивка вокруг, оттого и незаметная.

Поблагодарив любезного официанта, она направилась в сторону приемной, ей казалось, что в безмолвном холле на вощеном паркете ее каблучки слишком громко цокали.

В приемной как раз находился Сенатор, он звонил со служебного телефона домой, предупреждал, чтобы не ждали к ужину и что сегодня вообще приедет поздно. Для него было ясно, что хитрый Талиб затеял официальную разборку вместе с "авторитетами", чтобы "законно" приговорить к смерти Шубарина, а такие дела скоро не решаются. Он уже собирался закрыть кабинет и вернуться в банкетный зал, как вдруг услышал в тишине холла дробное цоканье каблучков, кто-то явно спешил. Он подумал, что это Наргиз, директриса, приехала, и выглянул за порог. Из-за колонны он увидел девушку Газанфара, которая с тревогой в лице решительно направлялась в его сторону, но он понял, что она торопилась к телефону. Рустамова поблизости не было.

Как всегда, профессиональное любопытство взяло верх - кому звонит, зачем звонит? И он, тихо прикрыв дверь, прошел в конец просторной приемной, где в закутке, за платяным шкафом, за обшивкой перегородки висели телефонные провода из кабины. Отсюда легко прослушивались разговоры, задумал этот трюк любвеобильный сердцеед, главный администратор ресторана Икрам Махмудович, подслушивавший своих любовниц. Девушка, с которой он любезно пил шампанское всего полчаса назад, быстро набрала номер, и мужской голос на другом конце провода по-служебному, четко ответил:

- Слушаю вас.

- Это Татьяна Шилова из отдела по борьбе с организованной, преступностью, пожалуйста, соедините с Хуршидом Азизовичем, - попросила она взволнованно.

- Не могу. У него генерал Саматов из КГБ, - ответил помощник прокурора. Сенатор уже понял, куда она звонит.

- Все равно доложите, дело не терпит отлагательств, передайте, что это касается Японца. Завтра может быть поздно.

- Хорошо, я попробую, - ответили из прокуратуры, и было слышно, как помощник направился в кабинет.

Для Сенатора стало ясно, о чем она хочет доложить, и в тот момент, когда Камалов сказал: "Я слушаю вас", - он разъединил тонкие телефонные провода.

Напрасно она еще минут пять пыталась дозвониться в прокуратуру, связь прервалась.

Прокурор Камалов, положив трубку, сразу почувствовал недоброе и спросил помощника:

- Она не сообщила, по какому поводу звонит?

- Речь шла о каком-то Японце, она просила соединить немедленно, ибо завтра, сказала, может быть поздно...

Генерал Саматов, еще находившийся в кабинете прокурора, обронил вслух:

- Может, они что-то пронюхали? Стрельцов доложил, что Шубарина постоянно снимали скрытой камерой какие-то люди, - и после паузы сокрушенно добавил: Вот что значат наша бедность и наша техническая отсталость, будь все телефоны в прокуратуре с определителем номера, мы бы без труда узнали бы, откуда звонила ваша Шилова по поводу Японца.

Потом, подумав, генерал попросил придвинуть ему спецсвязь - "вертушку" и позвонил к себе на Ленинградскую. Как только там подняли трубку, он представился и сказал:

- Пожалуйста, на ближайшие сорок восемь часов возьмите на прослушивание все телефоны прокурора Камалова: на работе, в машине, дома. Фиксировать не только, с какого номера звонят, но и устанавливать адреса звонков.

Попросив держать его в курсе событий, генерал откланялся. Камалов задержался на работе еще час, все надеялся, что Татьяна прорвется к нему откуда-нибудь звонком, но телефон молчал. Стараясь держать свой телефон свободным для Татьяны, Камалов из соседнего кабинета позвонил Шубарину на работу, в машину - никто не отвечал. Из дома сообщили, что после обеда он ни разу не звонил. Тогда Камалов вспомнил еще один телефон Шубарина, в старой "Волге", он пользовался им до того, как появилась у него "Мазерати". Этот ответил. Камалов назвался и объяснил, что разыскивает Артура Александровича. Человек, представившийся именем Коста, сказал, что все послеобеденное время находился в поисках авиабензина для "Мазерати" и только в конце рабочего дня появился в банке, где ему велели подъехать к "Лидо". На автостоянке он нашел сиреневую "Мазерати", но Артура Александровича нигде не было. Появлялся ли он один или с кем-нибудь в "Лидо" - в ресторане никто толком подтвердить не мог. Попросив Коста держать его в курсе дел, прокурор назвал ему свои телефоны.

- Опять всплыло это поганое "Лидо"! - сказал вслух Камалов, положив трубку. Для него стало ясно, что пропал не только Шубарин, но и Татьяна. Попросив дежурного по приемной переговорить с Шиловой, если та позвонит, и поставить его об этом тут же в известность, он отбыл домой.