Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

-- Я выследил Наталью, которая украла у тебя деньги... Она живет в Париже, вышла замуж за какого-то модельера. Она мне тебя и выдала, а дальше... сам понимаешь... Не забирай документы, мои родители умрут с горя, если не похоронят меня.

-- Обещаю... -- только и успел сказать Тоглар, и американец затих.

Тоглар на всякий случай достал документы -- парень не обманывал, он действительно был агентом ЦРУ и корреспондентом газеты "Лос-Анджелес таймс". Командировочное удостоверение гласило, что он направляется в Грозный, чтобы взять интервью у Джохара Дудаева. Документы Тоглар положил на место и даже застегнул внутренний карман. Он хотел перенести парня поближе к дороге, но Самурая рядом не было. Пришлось окликнуть. Самурай отозвался с другой стороны дороги, и Тоглар понял, что беда случилась и с Лехой. Оттащив американца к обочине, Тоглар подбежал к Самураю.

-- Вот, успел кто-то из них пальнуть, прямо в сердце, наверное, со стволами наготове свернули они сюда, -- произнес тихо Самурай и добавил: -А он хотел попросить у вас после операции эту машину. -- И голос Кольцова дрогнул.

-- Что будем делать с ним? -- спросил Тоглар, понимая, что нужно убираться отсюда побыстрее.

-- Зима, похороним по-язычески, -- обреченно вздохнул Самурай. -Надеюсь, он нас простит. Кто жив останется, пусть по всем поминки справит и молебен в церкви закажет, теперь это нетрудно.

-- Хорошо, действуй, -- ответил Тоглар и пошел к машине... 11

"Лендровер" уже больше часа стоял на обочине неподалеку от поворота на станицу Ярмолинская.

-- Отдохнем чуток, давайте перекусим, и я с вами выпью, устал, -сказал Македонский, как только увидел, что "уазик" и "джип" свернули с трассы.

Когда они, словно мусульмане в пост, трапезничали на рассвете, из-за поворота на большую дорогу вынырнул шустрый "уазик" Тоглара и рванул на Ростов. Черный "джип" не появился ни через пять минут, ни через десять, и Македонский сказал Власу:

-- Садись за руль и поехали, а я немного вздремну, охота на "гранд-чероки" отменяется. 12

Утром Тоглар ехал уже по хорошо знакомой дороге -- тот путь, который он проделал в прошлом году на "Волге" с Андрюхой из Ставрополя, он запомнил навсегда. Первый день на свободе! Как жадно он тогда вглядывался в каждое селение, в дома у автотрассы, и вот он снова добровольно возвращается в Чечню, хотя, кажется, тогда он зарекался, что на Кавказ он больше ни ногой. Чужой он, Кавказ, если не сказать опасный, для русской души, как бы его исторически ни привязывали к России, ни искали общих корней и стратегических интересов, -- в этом Тоглара никто не переубедит. Это про них, про кавказцев, некогда в тюрьме сказал Тоглару первый учитель: сколько волка ни корми... И время доказало правоту мудрого уголовника, которого, кстати, много лет позже кавказцы и прирезали.

Место за рулем занимал Картье, разговор после случая на дороге в станицу не клеился, ехали молча. Тоглар, сразу поверивший умершему у него на руках кавказцу, все думал, кто же навел на него иноземца, и вдруг неожиданно сказал:

-- Знаешь, Слава, а один в "джипе" оказался американцем, корреспондентом газеты "Лос-Анджелес таймс"... -- но дальше о предсмертном признании погибшего распространяться не стал.

-- Его звали Карлен Татлян? -- спросил сразу, не раздумывая, Картье, чем удивил Тоглара.

-- Да, так. А откуда ты знаешь?

-- В прошлом году он почему-то проявлял ко мне интерес, не явно, конечно, но я это чувствовал, -- стал рассказывать Неделин, не отрывая взгляда от дороги. -- Куда ни приду, везде он. Он не пропускал в Москве ни одной серьезной тусовки, тогда я и узнал, что он репортер светской хроники американской газеты. Но я заметил за ним одну странность, он старался бывать в местах, где собираются крутые и гуляют шальные деньги: в казино, катранах, в "Пекине", в ночных барах и ресторанах, а в "Золотом петушке" у Хавтана он был завсегдатаем. Я предупреждал Леонида Андреевича, просил присмотреть за ним. Да и появлялся этот американец всегда в обществе армянских гангстеров. Я так и не понял, почему он интересовался мной, -- закончил, пожав плечами, Картье, а затем добавил: -- Может, это ереванские гангстеры навели на вас?

Но Тоглару все стало ясно. Константин Николаевич понял, почему американец, охотник за "граверами", присматривался к Картье -- он подозревал Неделина в причастности к фальшивым долларам. А Картье вполне тянул на этот романтический образ -- умен, элегантен, ведет светский образ жизни, не беден.

Но вслух Тоглар сказал другое:

-- Интересно... Молодец, что прояснил ситуацию, а то я мучаюсь: отчего, почему? -- Случайное признание Картье отвело от него закравшееся было подозрение. И Тоглар впервые почувствовал к нему искреннюю тягу и симпатию, надежный был парень Неделин.

Когда до Чечни осталось часа два езды, Тоглар решил: пора делать привал, пообедать, отдохнуть, и стал вглядываться в часто мелькавшие у дороги селения, чтобы сделать остановку. Такое село вскоре нашлось. Возможно, Тоглара привлек придорожный трактир, где у входа висели три освежеванные туши крупных курдючных баранов из калмыцких степей, тут же мясник в замызганном фартуке отрубал желающим приглянувшийся кусок. Из раскрытых настежь дверей доносились вкусные ароматы, а за углом, в затишье, на открытом мангале жарили шашлык. Трактир держали армяне -- горбачевские беженцы после бакинских погромов.

Машину отогнали во двор, чтобы лишний раз не мозолила глаза, и вошли в прокуренный зал.

-- А чиж-пыж в этом заведении имеется? -- спросил Тоглар у бросившегося к ним хозяина, он знал, что такое блюдо могут приготовить только в Баку.

Хозяин внимательно посмотрел на Тоглара и с улыбкой ответил:

-- Если время есть, какой разговор, сделаем. Мне и самому вдруг захотелось, -- признался добродушно толстяк, один к одному похожий на Элвиса Пресли, -- а пока и хаш есть, и суп кюфта, и жаркое из ребрышек с картошкой, шашлык любой: из мяса, из печени, а можем и из осетра -- Дон еще не оскудел. А к водочке и икру малосольную можем подать, и балычок. -- Чем-то эти ребята приглянулись хозяину трактира.

Тоглар, не знавший, где скоротать часа три-четыре, сказал, сразу повеселев:

-- Времени у нас хватит. Накрой нам стол в дальнем углу, и если есть свежая осетрина, пожарь не только шашлыки, но и кусками, и все остальное подавай, больно вкусно рассказываешь. И про чиж-пыж не забудь, угощу ребят, теперь им в Баку не бывать, все, развелись окончательно. -- И уже за столом он объяснил Самураю и Картье, что чиж-пыж -- это блюдо из свежих бараньих потрохов, и если его готовят умельцы -- объеденье.

В придорожном трактире все разговоры были о начавшейся войне в Чечне, это стало заметно с утра, когда поток машин навстречу усилился вдвое-втрое, они шли сплошной полосой. Тоглар, до того как они молча помянули Леху, достал карту Грозного и стал внимательно ее рассматривать: им предстояло пересечь чеченскую столицу и двигаться в глубь республики, к горам. Ушли они из гостеприимного трактира затемно, засиживаться дольше было неудобно. Провожал их сам хозяин, просил остаться на ночь, но видя непреклонность гостей, пожелал им удачи и сказал, что обязательно будет ждать их на обратном пути и зажарит им такого поросенка, которого они никогда не едали. На том они и распрощались. Уезжая, Тоглар попросил завернуть свежего мяса, килограммов десять, но разрезать на семь-восемь частей. Сперва подельщики не поняли зачем, но быстро среагировали: в усадьбе спущенные с цепи гуляли ночью три огромных волкодава -- гостинец предназначался им.