Бретт Холлидей - Она проснулась в темноте

— Почему Ральф приревновал? Я ничуть не интересуюсь Дирком.

Дорис пожала плечами.

— Вы сами спросите об этом у Ральфа, не знаю, почему он вдруг взвился.

Охваченная гневом, Эйлин прищурила глаза.

— Ладно, последую вашему совету и спрошу его.

Она рывком встала и, прежде чем Дорис смогла помешать ей, пересекла вестибюль и задержалась перед дверью в спальню.

Дорис испустила протестующий возглас, побежала вслед за ней и догнала как раз в тот момент, когда она поворачивала дверную ручку. Обеими руками маленькая блондинка вцепилась в каштановые кудри Эйлин и оттащила ее от двери с криками и рыданиями.

— Я вам запрещаю… Вы сумасшедшая! Я запрещаю вам…

Эйлин обернулась и влепила звонкую пощечину в залитое слезами лицо. Дорис выпустила из рук волосы Эйлин и отступила к стене с круглыми от удивления и страха глазами. Губы ее конвульсивно шевелились, но она не издала ни единого звука.

Дверь спальни отворилась. Оттуда вышел Ральф, полностью одетый и совершенно спокойный. Он иронически улыбался.

— Ну, ну, не собираетесь же вы из-за меня вцепиться друг другу в волосы? Право, я этого не стою.

Эйлин выпрямилась и бросила на него уничтожающий взгляд.

— Почему же вы не присоединились к нашему разговору, вместо того чтобы прятаться в спальне?

Ральф улыбнулся ей. Это был брюнет с волнистой шевелюрой и правильными чертами лица, судя по которому, умом он не блистал.

— Я, дорогая моя, джентльмен. Теперь, когда вы раскрыли наш маленький секрет, давайте мирно побеседуем втроем.

Дорис по-прежнему рыдала, прислонившись к стене. Ральф обнял ее за талию, поцеловал в губы и пошел вслед за Эйлин, которая направилась в гостиную.

— Не огорчайтесь, дорогая моя, — сказал он молодой женщине ласковым тоном. — Я говорил тебе бессчетное число раз: у Эйлин нет никаких причин ревновать к тебе. Верно, дорогая Эйлин?

— Совершенно верно.

Она села в кресло, тогда как Ральф устроился на диване рядом с Дорис, которая прижалась к его груди.

— Тогда почему вы разозлились из-за того, что Дирк обнимал меня? — спросила она.

— Я? Откуда вы это взяли? У вас путаются мысли от алкоголя.

— Может быть, но Дорис сказала мне, что мы с вами поссорились из-за Дирка.

— Дорогая Дорис! — прошептал он, глядя на белокурую головку, прижавшуюся к его груди. — Она не так поняла. Однако я ей сказал: ваши увлечения мне безразличны. Скандал начали вы, и вы это прекрасно знаете.

— Нет, я этого не знаю. Я была пьяна, не спорю. И сейчас пытаюсь вспомнить, что произошло у Барта. Когда я ушла? Куда я пошла?

— О! — воскликнул Ральф. — С вами снова случился один из припадков?

— Не совсем. Не так, как в прошлый раз.

Знала ли Дорис об особенностях ее последнего припадка? Известно ли было ей, что на следующее утро Эйлин проснулась в постели Ральфа? Может быть, не все, но она, несомненно, слышала разговоры и частично догадалась об истинном положении вещей.

— Я была пьяна, — повторила Эйлин. — И смутно припоминаю всякую всячину. Например, нашу ссору, но не знаю, как она началась и как закончилась.

— Тогда я не смогу вас просветить. Все это не имеет значения. Вам об этом надо только забыть. Что вы хотите знать еще?

— Был какой-то мужчина, Кто-то, кого я не знала.

— В самом деле. Некий господин Торн, Винсент Торн, если мои воспоминания точны.

— Опишите его.

Ральф фыркнул.

— Моя дорогая Эйлин, вам самой легче описать его.

— У меня провалы в памяти.

Ральф пожал своими широкими плечами.

— Это не такой тип, чья внешность может остаться в памяти. Посредственный, банальный, без каких-либо отличительных черт. Что только вам могло понравиться в этом человеке?

Он, грустно покачал головой, словно сожалея о непостижимости женских капризов.

— Я ушла вместе с ним?

— Я в этом не уверен, но если бы он захотел пойти за вами, вы увлекли бы его за собой.

Ральф двумя пальцами приподнял голову Дорис.

— Ты видела, любовь моя, как уходила Эйлин?

— Мне показалось, что она ушла с тобой.

Она кашлянула и добавила:

— Вы оба исчезли одновременно.

— Но вы в этом не уверены, Дорис? — спросила Эйлин.

— Нет. Однако я спросила несколько человек, и мне посоветовали не беспокоиться на ваш счет… Что Ральф позаботится о вас.

Дорис нервно засмеялась, а Ральф снисходительно погладил ее по голове.

— В самом деле, если бы я вас провожал, я отнесся бы к вам как можно заботливее, Эйлин. Но я ушел первым, и совсем один. Вы можете спросить у Барта. Он требовал, чтобы я остался, и даже рассердился. Не мог же я раскрыть ему наши планы, не так ли? — закончил он, пожимая руку Дорис.

— Но у нас тогда еще не было никаких планов, — возразила Дорис, широко раскрыв невинные глаза. — Я была так удивлена, когда увидела тебя перед своей дверью.

— Если ты меня не ждала, зачем же надела свое самое элегантное и самое пикантное дезабилье? И я тебя люблю за это вдвойне.

Он наклонился и нежно поцеловал Дорис. Она обвила его шею обеими руками. Эйлин поднялась.

— Я оставлю вас миловаться, голубки. Извините, что побеспокоила, по мне хотелось уточнить кое-что насчет вечеринки у Барта.

— Я тоже ухожу, — заявил Ральф, разнимая руки Дорис и вставая. — Почти рассвело. Мне не следует задерживаться. Я должен подумать о репутации Дорис. Моя машина перед домом. Я вас отвезу.

— Не трудитесь. Я дойду пешком.

— Это доставит мне удовольствие. Дорис хочет спать и, конечно, с нетерпением ждет, когда мы уйдем.

Когда Эйлин вышла, он пошел вслед за ней, и на какую-то секунду она почувствовала, как по ее спине пробежала ледяная дрожь. Это было глупо, совершенно глупо, и она знала это. Но она много дала бы за то, чтобы Дорис удержала Ральфа.

Он закрыл дверь и взял Эйлин под руку, чтобы помочь пройти на улицу.

— Вы действительно посланы небом. Я напрасно ломал себе голову, но не мог найти предлог, чтобы уйти от этой маленькой идиотки.

— Право, очень мило говорить так о женщине. Особенно после того как провел с ней ночь.

— Но о Дорис нельзя отзываться иначе.

Они перешли улицу, и он повел ее к своей машине.

— А обо мне что вы говорили?

— Конечно правду. Не всю правду, — поспешил он поправиться, открывая перед Эйлин дверцу. — Никто не знает, что произошло в ту ночь, месяц тому назад. Я просто сказал, что вы плохо себя чувствовали, а я вас приводил домой.

Он похлопал ее по руке, закрыл дверцу и обошел вокруг машины, чтобы сесть за руль.

Заняв место на сиденье, Эйлин почувствовала что-то твердое у правого бедра. Она быстро провела рукой и обнаружила, что между сиденьем и спинкой застряла маленькая кожаная сумочка.

Форма ее была Эйлин знакома. Она посмотрела на нее при свете уличного фонаря и вздрогнула. Это была ее крокодиловая сумочка. Та самая, которую она взяла, отправляясь к Барту. Та самая, которую она так тщательно и безуспешно искала в комнате отеля.