Э. Хартли - Прожорливое время

— Как у вас дела, мистер Найт? — спросил незнакомый голос.

— Замечательно, — осторожно произнес Томас. — Кто это?

— Дэвид Эсколм. Наверное, вы меня забыли.

— Вовсе нет, Дэвид, — скачал Томас, поймав себя на том, что вплоть до этого звонка он действительно не вспоминал об этом человеке.

Дэвид Эсколм учился у него, но когда? Лет десять назад? Что-то в этом роде. Определенно, до Бена Уильямса. В отличие от парня, убитого в Ираке, Эсколм был некрасивым прыщавым подростком, совершенно неспортивным, не имеющим друзей. Он чуточку чересчур заботился о своем же собственном благе. Они с Томасом говорили о музыке, о том, что называлось альтернативным роком, и о его различных предвестниках, от гранжа до более старых, причудливых групп вроде «XTC», которые трудно отнести к какому-либо направлению. Именно Эсколм познакомил Найта с некоторыми из этих групп и подарил альбом «XTC», когда окончил школу. Томас до сих пор время от времени прокручивал его.

Словно прочитав его мысли, Эсколм спросил:

— Вы по-прежнему слушаете музыку?

— Иногда, — признался Найт. — Если честно, я несколько отошел от этого. До сих пор ставлю то, что слушал, еще когда вы у меня учились.

— И читаете Шерлока Холмса? Это ведь вы познакомили меня с ним, помните?

Томас не помнил. Он уже несколько лет не брал в руки Конан Дойла.

Эсколм не стал дожидаться его ответа и процитировал, неумело подражая британскому акценту:

— «Вы видите, но не замечаете!» Потрясающая вещь. Вы смотрели телевизионную постановку с Джереми Бреттом? Фантастика!

— Да, снято неплохо, — согласился Томас.

Для него явилось огромной неожиданностью услышать голос Эсколма после стольких лет. Тут было что-то странное. За торопливыми объяснениями этого типа относительно того, как он решил разыскать своего бывшего школьного учителя английского языка, за дружеской болтовней о годах, прошедших со времени последней встречи, стояло что-то расчетливое. Казалось, Эсколм проговаривает заранее подготовленный текст, не со скучающей отрешенностью специалиста по телефонному маркетингу, а с деланой небрежностью, словно актер, который старается выдать за экспромт то, что заучено наизусть.

— Вы знати Бена Уильямса? — спросил Томас.

— Нет, — ответил Эсколм. — Прочитал о нем на прошлой неделе. Поминальная служба была сегодня, так?

— Да.

— Круто ему досталось.

Это неуместное замечание вывело Томаса из себя, он решил поскорее завершить разговор и поинтересовался:

— Дэвид, вы хотели поговорить со мной о чем-то определенном?

— Что ж, это самое смешное. — Голос, доходивший, судя по всему, по сотовому телефону, был проникнут весельем, как будто речь действительно шла о чем-то смешном, но только Томас в это не поверил. — На самом деле я просто не знал, к кому еще обратиться. Понимаю, прошло много лет. Мы потеряли друг друга из виду, но я хочу знать: кто еще из моих знакомых читает Шекспира?

Томас нахмурился и переспросил:

— Шекспира?

— Да, — подтвердил Эсколм. — Мне нужна кое-какая помощь по этой теме.

Он чуть ли не хихикнул над явной абсурдностью своей просьбы, и у Найта мелькнула мысль, не разыгрывают ли с ним какую-нибудь шутку. Быть может, их там целая группа, только что с поминальной службы, сгрудились вокруг телефона и стараются не взорваться от смеха, разыгрывая своего бывшего учителя…

— Несомненно, Дэвид, среди ваших знакомых есть и другие, кто также читает Шекспира, — заметил Томас.

— Возможно, — согласился Эсколм, даже не пытаясь увиливать. — Но вы ведь писали по нему докторскую диссертацию, правильно? Я этого не забыл. Вот почему вы были таким хорошим учителем.

Томас усмехнулся этой непоследовательности.

— Я ее так и не закончил. Все это было давным-давно. Почему бы вам не переговорить с кем-нибудь с кафедры английского языка?.. Я запамятовал, что вы окончили.

— Бостонский университет! — ответил Эсколм, на мгновение искренний в своем удивлении. — Вы же сами помогали мне в него поступить, помните?

— Конечно, — пробормотал Томас.

Бостонский университет, его альма-матер, откуда он в конце концов сбежал, чтобы преподавать в средней школе, дома, в Чикаго, стараясь отгородиться от причитаний своих преподавателей о растраченном таланте, как поступил и со своим трещавшим по всем швам браком.

«Все это было так давно…»

Почва под его браком перестала колебаться. На какое-то время. Мысленно вернувшись к разговору с Куми, Томас рассеянно подумал, когда же они снова увидятся.

— Так или иначе, но я не очень-то подружился там хоть с кем-то, — говорил тем временем Эсколм.

— А как насчет Рэндолла Дагенхарта? — спросил Найт. — Он по-прежнему работает в университете?

— Кажется, да, — чересчур поспешно подтвердил Эсколм. — Дагенхарт у нас преподавал, но это был общий курс. Мои работы он не проверял. Так что я в конце концов проводил больше времени на театральном факультете. Но вам я, конечно же, доверяю.

В его голосе снова прозвучала нервозность. Томасу это не понравилось.

— Спасибо, но… — начал было он.

— Я говорю совершенно серьезно, — перебил его Эсколм. — Это очень важно.

После чего он вставил кое-какие автобиографические сведения, доказывая свою правоту. Рассказ о том, что Дэвид защитил диссертацию по английской литературе, затем работал в маленьком, но разборчивом агентстве, откуда его пригласили в издательскую компанию, крупнейшую в стране, удивил Томаса только тем, что в очередной раз, как это всегда бывает в подобных разговорах, дал понять, сколько же времени утекло незаметно. Томас ничего не понимал в издательском мире, но слышал о литературном агентстве «Вернон Фредерикс», пусть даже только о его киноотделении, сотрудников которого регулярно благодарили на церемониях вручения премии «Оскар».

— Не понимаю, какое это отношение имеет к Шекспиру, — сказал Томас. — Да и ко мне, если честно.

— Мистер Найт, уверяю, ни с чем подобным вам еще не доводилось сталкиваться. Честное слово. Я хочу, чтобы это были вы.

Томас помолчал, потом спросил:

— Что вы от меня хотите?

— Мне надо показать вам кое-что. Я остановился в гостинице «Дрейк». Номер триста четыре.

Найту вдруг стало не по себе, причем так, что не передать словами. У него возникло желание сказать, что он провел жуткий, изматывающий день, разбираясь с последствиями того, что утром обнаружил труп, прислоненный к окну его кухни, но от одной только мысли о том, что придется рассказывать об этом, ему захотелось поскорее все забыть.

Чуть помедлив, Томас просто спросил:

— Когда?

Положив трубку, Найт сразу же вошел в Интернет и набрал в поисковой системе «Эсколм. Литературное агентство „Вернон Фредерикс“». Он и сам не мог сказать, что ожидал найти, быть может, статью в «Чикаго трибьюн» о местном пареньке, который выбился в люди. Но Томас обнаружил профессионально выполненную страничку. Холодные голубые и серые тона окружали такую же качественную похвальбу о литературных наградах, завоеванных талантливым неназванным сотрудником, и длинный перечень ссылок. Внизу были указаны отделения ЛАВФ: Нью-Йорк, Лондон, Лос-Анджелес, Токио и Нэшвилл. В Чикаго такового не было. Выбрав нью-йоркское, Томас открыл список сотрудников.