Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 нравится.

 Расстояние между последними домиками города и моей спиной

 увеличивалось с каждым шагом. И дышалось мне легче среди кипарисов и

 магнолий, а беспокойные мысли таяли, но вместо них ничего не возникало, а

 оставалась какая-то пустота. И нельзя было назвать эту пустоту гнетущей,

 но и радости она не приносила. Может быть потому, что для радостных мыслей

 просто не было причин. А то, что я остался жив?! Неужели это не причина?

 Неужели это не счастье?! Странно, я даже понять не мог, почему меня самого

 не радует то, что я остался жив. Ведь я страшно люблю жизнь и умирать,

 пусть даже за самые светлые идеалы, никогда бы не согласился.

 Мои ноги остановились вдруг перед узеньким проходом между двумя

 магнолиями, перед началом тропинки, ведущей к вилле генерала Казмо.

 Не раздумывая, я ступил на эту тропу и повела она меня по краю

 обрыва, с которого, полное глубокой синевы, виднелось море, спокойное и

 словно очищенное от волн. На его отутюженной глади белели треугольные

 паруса двух яхточек, застывших у маленького причала островка, на котором

 игрушечным замком стояла вилла генерала. И черный мостик, соединявший

 берег с островком, тоже казался игрушечным. И столик на террасе.

 Опускаясь по вырезанным в камне ступенькам, я не сводил глаз с этого

 сказочного островка. Трудно было поверить, что в нем кто-то живет.

 Но вот я подошел к черному мостику и вся сказочность исчезла, оставив

 меня в тревожном состоянии. Я не знал, что меня ждет здесь.

 Но я все-таки пошел через мостик.

 Парадные двери легко открылись. Внутри было прохладно и тихо.

 Лестница из красного дерева звала меня подняться наверх.

 Хрустнули ступеньки под моими ногами.

 Остановившись на втором этаже, я услышал звяканье посуды.

 Оно доносилось из-за узковатой украшенной лаком двери.

 Я прислушался, надеясь услышать чей-нибудь голос, но там завтракали

 молча.

 Сделав глубокий вдох и собрав все свое мужество, я постучал в дверь и

 открыл ее.

 На меня сразу уставились две пары глаз.

 Это была кухня. На стенах висели начищенные до блеска бронзовые

 сковородки - они висели "по росту", от малюсенькой - для яичницы из одного

 яйца, до огромной, сантиметров восемьдесят в диаметре. Дальше висели ножи.

 Тоже "по росту". Полки с посудой, блюда, соусницы, супницы, дуршлаги... И

 среди этого кухонного развала, за маленьким квадратным столиком на

 табуретках сидели Айвен и генерал. Оба были в трусах. Оба ели яичницу и

 запивали ее молоком. И лица у обоих были опухшие. То ли от бессонной ночи,

 то ли от вина.

 - О! - первым заговорил Айвен. - А мы думали: куда ты пропал!

 Я молча смотрел ему в глаза. Не верилось, что он действительно обо

 мне думал.

 - Да, - кивнул генерал. - Мы думали, ты сбежал...

 - А почему вы думали, что я сбежал?!

 - Среди убитых тебя не было, значит, ты был среди живых... - произнес

 Айвен.

 И все-таки его интонация была странной. Он словно оправдывался.

 - А когда вы видели убитых? - поинтересовался я, несколько

 озадаченный последними словами Айвена.

 - Часа два назад... - медленно ответил он. - Мы только вернулись,

 приняли душ и сели поесть. Со вчерашнего дня не ели...

 - А кого вы видели?

 - Всех, - устало выдохнул генерал. - Всех, кроме тебя и Тиберия.

 Я замолчал. Генерал, подумав, что мои вопросы окончились, снова

 принялся за яичницу.

 - Может, ты есть хочешь? - спросил Айвен, отпив молока из глиняной

 кружки.

 - Нет. Спасибо.