Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 усилилось, и я, оставив машину, прошел между домами с левой стороны авеню

 и вышел на тропинку, которая вела на мусульманское кладбище.

 Я карабкался по ней вверх с такой скоростью, словно с детства

 занимался скалолазанием. И все это время я смотрел под ноги, не позволяя

 себе даже глазом покосить на террасу. Я помнил то место, с которого я уже

 однажды видел Адель и только там я собирался остановиться и оторвать свой

 взгляд от тропинки.

 А солнце уже поднялось на середину неба и разморенная под его лучами

 земля слушала песни насекомых. Поднимаясь, я то и дело встречал

 настороженно-любопытные взгляды ящериц, гревшихся на камнях. Из-под ног

 выпрыгивали кузнечики. Ветер шевелил высохшими желтыми травами.

 На душе снова было спокойно. Я наслаждался остатками своей свободы. Я

 поднимался над городом, оставив внизу машину, патрульную роту, свои новые

 обязанности. И было немного грустно, потому что пропало приятное ощущение

 своей тесной связи с этим городом, пропала боязнь потерять его или

 потеряться.

 Но город был по-прежнему красив. Он лежал под солнцем барельефной

 мозаикой, ласкающей взгляд удивительными южными красками. Он отражал лучи

 своими окошками и морем, послушно и мирно лежащим у его берегов. Он звал к

 себе, но было в этом манящем зове что-то странное, что-то от пустынного

 миража. И, любуясь городом, я начинал понимать, что его теплота, его

 доброе гостеприимство, его очарование - все это зиждется на моем

 воображении. Все эти человеческие качества приписаны городу моей мечтой о

 своей неизвестной, не выбранной до сих пор родине, родине, которая в

 реальном мире просто не существует, если это только не какой-нибудь

 необитаемый остров, ждущий меня. Но что мне может предложить остров?

 Полную свободу? Покой? Полное одиночество?!

 Тропинка нырнула налево, потом направо, забралась на каменную

 площадку - маленькую, не больше квадратного метра. И здесь я остановился.

 Разогнул спину и обернулся к лежавшему внизу особняку.

 На его террасе за пластмассовым столиком спиной к городу сидел

 мужчина в шортах, пил кофе и что-то писал.

 Мне стало холодно. Холод пришел откуда-то изнутри.

 Я смотрел на этого мужчину и старался ни о чем не думать.

 А холод уже опускался в ноги, словно вместо крови по сосудам лился

 вытащенный из холодильника апельсиновый сок.

 И вместе с этим холодом ко мне приходила свежесть. Я почувствовал,

 каким легким стало вдруг мое дыхание. И мысли мои зазвучали яснее и возник

 в них незнакомый мне прежде порядок.

 А чувства, они покинули меня. Вернее сказать: они ушли в память, став

 частью прошлого. Я, конечно, помнил. Помнил и Ирину, и Адель. Помнил ту

 радость, которую мне доставляли мысли и мечты, связанные с ними. Помнил

 созданную мной самим таинственность Адели, эту игру в тайну, разгадку

 которой я растягивал на как можно дольше. Впрочем, эта тайна осталась

 неразгаданной и поныне. Если человек хочет наслаждаться тайной, он не

 должен пытаться раскрыть ее. Разочарование неизбежно. Я избежал его и был

 этому рад.

В

 - Ну как машина?! - спросил меня Георгий, когда я вернулся в гараж.

 - Хорошая, - ответил я.

 - Сейчас можешь быть свободен, а утром в десять часов поедешь за

 почтой. Я тебе завтра все объясню!

 Выйдя из ворот гаража, я прошел мимо "обеденного" кафе, даже не

 остановившись - не было аппетита.

 Свернул на улицу, ведущую к гостинице и поплелся по ней вверх под