Марина Серова - Твоя невеста – смерть

Я попрощалась со Сретенским и поехала на вокзал, в железнодорожные кассы, где взяла билет на поезд до Москвы, затем отправилась домой. Уже оттуда я заказала по телефону билет в Финляндию.

На следующий день, непосредственно перед отъездом в столицу, я решила наведаться к своему старому другу, подполковнику милиции Мельникову.

Андрей с утра находился в своем кабинете, среди каких-то бумаг на его столе я заметила газету «Спорт-экспресс». Именно в нее и был устремлен взгляд подполковника, из чего я сделала вывод, что особой работой он сейчас не обременен.

– Привет, – улыбнулась я ему с порога. – Болеем за наших спортсменов?

– Да чего за них болеть, – со вздохом махнул рукой Мельников, откладывая газету в сторону и приглашая меня сесть. – Ни черта не могут, ни черта! Вот, за границей игроков покупать начали, только и надеешься, что, может, дело пойдет. А наши как были никудышными, так и остались.

– А я всегда считала, что Россия в хоккее о-го-го!

– Так это столичные игроки, Таня, столичные! – снисходительно пояснил мне Мельников. – Те и за сборную играют, и в НХЛ… А наши местные, тарасовские, это… Тьфу, говорить даже не хочу! – в сердцах произнес Андрей.

– А я вот в Финляндию собралась, – весело объявила я.

– Везет, – с завистью прокомментировал подполковник. – Решила наконец отдохнуть?

– Не угадал, – покачала я лукаво головой. – Убийство там. Нашего гражданина.

– Ты теперь собралась по всему свету убийства раскрывать? Что, Интерпол не справляется? – хмыкнул Мельников и снисходительно посмотрел на меня. – Кого убили-то?

– Я же говорю, нашего гражданина, тренера. Из Тарасова, между прочим.

– Вот как? А я уж испугался, что финского хоккеиста, играющего в нашем «Метеоре». Вон пишут, что исчез куда-то парень перед ответственным матчем. Да, только-только один игрок приличный у нас появился, и тот сбежал. Видно, совсем ему у нас не понравилось. М-да…

Мельникова явно больше интересовали дела тарасовского «Метеора», чем убийство какого-то тренера, совершенное за пределами его района.

– Так вот, Андрей, – переключила я его внимание, – я пришла к тебе узнать, не можешь ли ты чем-нибудь помочь в связи с моей поездкой?

– Нет, – тут же спокойно отозвался Мельников. – Абсолютно ничем. Никаких связей с финской полицией у меня нет. Сразу скажу – никаких материалов оттуда не пришлют, и звонить бесполезно. И даже не могу тебе посоветовать, к кому там обратиться. Извини, тебе придется все самой расхлебывать.

– Послушай, а этим делом будет до конца заниматься финская полиция? Не могут на вас перекинуть? Все-таки человек из Тарасова…

– Что ты, что ты! – замахал руками Мельников. – Нет-нет, это их дело – у них же его убили! Не хватало нам еще этого висяка! Нет, финны будут раскрывать. Так что езжай, Таня. Езжай.

– Поехать-то я поеду, – задумчиво сказала я. – Только вот еще что. Здесь остается один человек, некий Борис Барсуков, приятель покойного.

– Ну и что?

– Дело в том, что он отсидел срок в тюрьме. И мне бы хотелось знать, за что. И вообще, подробности того дела.

– Ну что ж, – почесал за ухом Мельников, – это можно. К твоему приезду все будет готово. Ты сама-то на сколько?

– Не знаю, – призналась я. – Как получится, но думаю, что дня на два-три, не больше.

Я еще немного поболтала со словоохотливым в этот день подполковником и ушла. Впереди была дорога.

В аэропорту Хельсинки меня уже встречали. Невысокого роста бородач с открытым лицом по-молодецки подскочил ко мне и деловито предложил, протягивая руки к дорожной сумке:

– Давайте я вам помогу. Не пугайтесь, меня зовут Кирилл, я – брат Валерия.

– Ах, вы так неожиданно появились! – только и оставалось улыбнуться мне.

– Здравствуйте, – с акцентом произнесла улыбавшаяся позади Кирилла миловидная женщина. – Туве. Так мое имя.

– Это моя жена. Она, к сожалению, не очень хорошо говорит по-русски, но я думаю, это не помешает вам подружиться, – доброжелательно продолжил Кирилл.

Я отметила, что Кирилл и сам-то по-русски говорил с едва заметным, но все же акцентом. А по первому впечатлению это был открытый, добродушный человек, наверняка очень общительный и даже балагуристый. По крайней мере, это можно было предположить.

Интуиция меня не подвела. По дороге в Тампере, в своей машине, Кирилл почти безостановочно говорил. Видимо, это было свойство его натуры, а уж никак не влияние среды, в которой жил этот человек. Или же это обратное какое-то влияние, ведь разговорчивость и оживленность явно не являются национальными отличительными чертами финнов, впрочем, как и всех скандинавов. И, судя по рассказам очевидцев, его брат Валерий был совсем другим, скрытным и не очень расположенным к общению.

– Ну, это вы, наверное, знаете, что такое, – махнув в сторону рукой, вещал Кирилл, когда мы проезжали мимо какого-то старинного здания. – Вы же говорите, что не первый раз здесь.

Я, честно признаться, не знала, что это за дом, но скромно промолчала.

– Хельсинки, конечно, большой город, интересный, – продолжал тем временем Кирилл. – Но и Тампере очень хорош. У нас, например, есть знаете что? – с загадочным видом обратился он ко мне.

– Что? – спросила я.

– Музей Ленина! – Кирилл поднял вверх указательный палец. – Как вам такое, а?

– Забавно, – улыбнулась я. – И что, он функционирует?

– О, еще как! – закивал тот. – Мы с вами можем его посетить.

– Нет уж, спасибо, – вежливо отказалась я.

– А еще у нас в Тампере есть хоккейный клуб, один из лучших в стране, – с гордостью поведал Кирилл. – Несколько раз становился чемпионом Финляндии, между прочим. Вы хоккеем не увлекаетесь?

– Нет, – пожала плечами я.

– А еще рядом с нами пригород Нокиа. Там производят мобильные телефоны, наверняка они вам известны, – не переставая улыбаться, сообщил Курилов-младший. – Очень надежная марка, очень! У вас самой часом не «Нокиа»?

– Кирилл, – с укором в голосе напомнила Туве.

– Ах да, – тут же нахмурился ее супруг, видимо, вспомнив, что Нокиа – это и есть злополучное место, в котором был найден труп его брата.

– А вы сами давно здесь живете? – спросила я балагура-экскурсовода, переводя разговор на другую тему.

– Я живу тут с тринадцати лет. Значит, уже двадцать будет. И девять лет из них я живу вместе с Туве, – Кирилл приобнял сидевшую рядом жену. – Знаете, здесь не принято рано жениться или выходить замуж, но я преодолел сопротивление и заставил ее это сделать.

– Он был очень… как это? Настырный, – прокомментировала супруга. – У них это в семье. Я знала его маму, та была тоже очень упрямая.

– Настолько упрямая, что, как только подвернулся подходящий случай, сбежала из Советского Союза. Вместе с дядей Тедью, которому вскружила голову. А ей ведь было к тому времени уже под пятьдесят, – поддержал тему Кирилл.