Олег Игнатьев - Мертвый угол

Когда в дверь постучали, требовательно, нагло: «Эй, кто там?» — он, притворившись в стельку пьяным, сбросив кепку на пол, рывком распахнул дверь:

— Ка-кая бля-я-дь?

Перед ним стояли двое. Как он и ожидал. «Чистый», конечно же, сам не поднялся. Курит внизу. Но это даже лучше.

Климова шатнула пьяная волна и он свалился, увлекая за собой «бойца» по кличке «Кент». Рванувшийся было к нему второй «десантник» потерял точку опоры и с размаху выбил себе зубы о чужой приклад. Взревел от боли. И — умолк. Внезапно и навеки.

Никогда не обижайте пьяных, никогда.

Климов держал на мушке Пустоглазого-Кента, который просто потерял дар речи.

— Ну, ты что в рапятие-то впал? Чего задумался? — на воровском жаргоне спросил Климов. — Грызи землю! — Он сделал вид, что вскидывает автомат, и Пустоглазый мигом лег на брюхо.

Удар в висок был для него приказом.

Он пополз.

— Кто внизу с «Чистым»?

— Он один.

Не надо было парню шевелиться, пытаться поднять голову и сплюнуть. Второй удар лишил его сознания.

Климов забросил его обмякшее бесчувственное тело в коридор, туда же заволок Беззубого и усадил его к стене. Но он сполз на пол. Плохо. Надо коридор освободить, и Климов отволок «десантника» на кухню. Спи, не кашляй.

В холодильнике Климов нашел кусочек льда, в аптечке нашатырный спирт и привел в чувство Пустоглазого.

Впервые рассмотрел его внимательно.

Злобная ухмылочка садиста, казалось, навсегда застыла на его губах. Нос, как у боксеров, переломан. Сразу было видно, что он ненавидит все вокруг и всегда готов к отмщению и зверству.

— Расхомутаешься — пришью, — как можно внятнее, но тихо сказал Климов. — Вставай на богоны, базлай в ширинку, — он указал на форточку и вырвал из розетки штепсель. Звук пропал и телевизор отключился.

— Че базлать? — тоже негромко спросил Пустоглазый и встал на ноги.

— Кричи: «Могильщик здесь»!

У Пустоглазого перекосило рот. Он, кажется, впервые посмотрел на Климова осознанно, в упор, и тотчас закивал.

— Да, да… Я понял.

— Вот и хорошо. Люблю послушных.

Пустоглазый подошел к окну, двумя руками приналег на подоконник и — Климов не дал ему сделать рывок, больно ударил. Он осел, свалился на пол.

— Не могу…

Второй удар заставил его встать.

— И чтоб без кипиша…

— Все, все… — у Пустоглазого уже дрожали руки. — Я зову.

— Я слушаю, — спокойно сказал Климов.

Проорав положенную фразу, Пустоглазый обезволенно свалился на ковер, которым был застлан пол, и горько заблажил:

— Уроет меня «Чистый»…

Вопли Климов не терпел и оборвал их одним махом. Удар подействовал, как сильное снотворное.

«Надо использовать против бандюг, — подумал Климов о лекарствах, — полечить».

Автоматы Пустоглазого и его кореша он зашвырнул под ванну. Пошире раскрыл дверь: входите, будем рады, выхватил из ножен Пустоглазого клинок, снял с его пояса гранату, сунул в куртку. Постоял с секунду, повертел в руках клинок, подумал, что с ним делать, положил на шкаф, стоявший у софы, и, как только услышал скрип внизу, бесшумно повалился на пол. На ковер. Нелепо оттопырив локоть.

Мертвее мертвого.

Теперь бы только Пустоглазый не очнулся, да тот, вкухне.

Шорох… легкий шорох известил о госте. Он пришел. Наведался. Притих. Обескуражен видом бездыханных. Сейчас он постарается узнать, где лежит третий.

Хруст… почти неслышный, легкий… мягкий шелест.

Проверил туалет, заглянул в ванную, скользнул на кухню.

Обнаружил.

Шелест… шорох… явный, четкий скрип…

Идет назад. Уже смелее и раскованней.

Климов расслабился. Представил себя в озере, потом — лежащим на воде, затем… вобрал в себя покой горного озера, сам превратился в воду… в воду, отражающую свет и все на свете.

Ни боли, ни злобы — покой.

Легкий сквозняк взъерошил его волосы. Потом на лоб легла пушинка — его били. Может, «Чистый», может, кто другой.

Пинали труп.

Пытались высечь искру жизни — крик.

Смертельный стон, гибельный вздох или икоту.

Климов молчал. Не издавал ни звука. Вода не слышит слов, не знает боли. Она лишь отражает… отражает все.

Он даже не сглотнул натекшую в рот кровь.

Лежал пластом.

Отстали.

Убедились.

Ощутили торжество.

Перевернули на спину, небрежно распахнули куртку и — Климов раскрыл глаза, распялил рот.

Счастливый и довольный, как придурок.

— И-хи-хи!

Его безумный хохот и сведенные к носу зрачки ошеломили «Чистого», и Климов кошкой вскочил на ноги, спружинил, выбил пистолет и сплюнул кровь.

— Хий-я!

Зрачки были на месте, мысли четкими, мозг ясен. Безумие и хохот прекратились. Улетучились, как пар. Он стал самим собой, а «Чистый» ошалел.

— Ухечу, зухер!

Особо опасен при задержании, вспомнилось Климову. Очень опасен. Его широкий, с разворотом и ударом ноги, выпад был ужасен, но Климов юркнул, заскользил стремительно змеей, ткнул «Чистого», ударил в пах, ушел, «взлетел», отбил ему плечо, нырнул, присел.

Пока был за спиной, два раза мог подсечь, но лишь захлопнул дверь. От лишних глаз. И глянул вбок: Беззубый отдыхал. Уже порядок. Да и вообще, к чему свидетели? Один тут брызжет кровью, все никак не отплюется, а другой…

Молниеносный сокрушающий удар убил бы Климова на месте, если бы он вовремя не сел. Банально. На пол. Только не на зад, а на шпагат. Перекатился и подсек в подкате «Чистого». Он сразу понял, что такого бить в живот — пустое дело. Легче вышибать из стен кирпич.

С бешеной резвостью «Чистый» спружинил, выхватил нож.

Глаза горели.

Его замах и перехват ножа из руки в руку были просто замечательными, если бы от них не так сквозило смертью.

Климов закружил.

Ни злости, ни обиды.

Раз-раз! Блок-блок. Еще. Хлыст. Ий-я-а!

Климов поймал в блоке руку, дернул и переломил в суставе.

Финка из рессорной стали отлетела в угол.

Глаза «Чистого» налились кровью, он заорал и зажевал свой крик губами:

— Падла…

Второй удар лишил его сознания.

А Климов рухнул. Натурально. Он и не заметил, как очнулся Пустоглазый. Должно быть, вопль «Чистого» подействовал на нервы. Да и нож валялся у него в ногах. Грех было не воспользоваться счастьем, но… чтобы вскочить, он должен был на что-то опереться… стол качнулся и газета, тоненький листок местной «районки», с шелестом свалилась на ковер. А Климов рухнул на распластанного «Чистого». Упал, рванулся вбок, перекатился на лопатки, стукнулся плечом о ножку стула, спасся от смертельного тычка ножом; левой рукой, как ломом, саданул в ребро, услышал выдох Пустоглазого, перевернулся через голову назад и вскочил на ноги.

Профессиональная внимательность и на этот раз выручила Климова.

«Чистый», на которого сначала рухнул Климов, а потом свалился Пустоглазый, правда, тотчас оказавшийся с ножом в руке в боевой стойке, хрипло застонал, стал подниматься…