Наталия Левитина - Блондинка в Праге

– Шампанское, значит, позже?

– Да, Вика, да.

– А вы к себе в кабинет пойдёте или тут сидеть будете?

Вот так у человека и возникает мысль о жестоком убийстве.

Сейчас я прибью эту любопытную болтушку!

Конечно, я останусь в кабинете Игоря. Просмотрю все документы на его столе и файлы в компьютере. Что он тут ещё натворил, пока я путешествовала?

– Вам чаю сделать?

– Давай, неси.

– А как там, в Праге?

– Вика, мне сейчас некогда! – зло рявкнула я.

Секретарша испарилась, но успела-таки недовольно фыркнуть.

Я – плохая начальница. Другая бы на моём месте позвала выпить чаю, приголубила, подарила бы какой-нибудь чешский сувенир, а заодно расспросила бы, что происходило в офисе во время её отсутствия.

Но мне сейчас некогда нянчиться с Викой. Хорошо, буду и дальше оставаться начальницей-стервой. Зато никто не сидит у меня на шее и не болтает ножками.

Позвоню-ка я Натке! Моё солнышко. Только сначала надо слегка взбодриться, иначе ребёнок поймёт – дела у меня не очень…

Минут десять смотрела в окно, подперев подбородок кулаком. Настраивалась на положительную волну. За окном по-прежнему моросил дождь, с улицы тянуло прохладой…

Но мобильник заголосил прежде, чем я успела нажать первую кнопку.

«Игорь», – возникло на экране.

– Вот! – покачала я головой. – И стоило убегать сломя голову, чтобы через десять минут позвонить? Да, Игорь, слушаю. Чего тебе?

– Это не Игорь. Я звоню с его телефона. Вы Елена? Он вам кто?

– Что случилось?! – сразу же встрепенулась я, подскочила в кресле.

– Ваш Игорь тут попал в аварию на перекрёстке… А вы не могли бы подъехать?

– Конечно, я сейчас приеду! Где, какой перекрёсток? Что с Игорем?!

– Да вообще-то ничего хорошего. То есть… Совсем плохо…

Автобус скаутского лагеря подъехал к лицею. Там, во дворе, залитом солнцем, я встречала Натку. Прошло целых две недели с тех пор, как мы с ней виделись последний раз. Я ездила в лагерь проведать ребёнка сразу после возвращения из Праги и изъявила желание приезжать в лес почаще. Или даже организовать неподалёку собственное стойбище, чтобы иметь возможность каждый день видеть мою малышку. Натка почему-то строго-настрого запретила это делать. Сейчас ребёнок – загорелый, довольный – вывалился из автобуса прямо в мои объятия. Дочка похудела, рваные джинсы болтались на ней как на вешалке, в вороте уехавшей вбок футболки трогательно торчало костлявое плечико. Двор школы наполнился гомоном, радостными возгласами и суетой и сразу стал тесным. Юные туристы выгружали рюкзаки и отбивались от родителей. – Мама, познакомься, это Миша, – застенчиво сказала Натка.

Я в изумлении уставилась на объект. Позади ребёнка громоздилось нечто монументальное и тоже загорелое, нависало над моей тростиночкой, как скала. Взрослый парень в чёрной майке и синих джинсах, мощная шея, бицепсы…

Мне стало плохо.

– Михаил – наш инструктор, – расшифровала Натка, заметив моё недоумение.

– Здрасте, Елена Владимировна, – этот клубный вышибала одарил меня весёлой улыбкой. У него были белоснежные ровные зубы.

– Добрый день. Сколько вам лет, молодой человек?

– Двадцать.

– Миша, давай, бери наши рюкзаки и поедем. Да, мама? Подбросим Мишу домой, хорошо?

Детишки обменялись влюблёнными взглядами, лишив меня последней надежды. Я старалась убедить себя, что тут ничего серьёзного, мы продолжаем сходить с ума по художнику Леониду, а инструктор – это так…

Нет, похоже, о художнике дочь и думать забыла.

Двадцатилетний кинг-конг, не прилагая усилий, легко, как пушинку, взвалил на себя три пудовых рюкзака и сделал неуловимое движение в сторону Натки – так, словно хотел подхватить на руки ещё и её.

Увидев мой джип, он почтительно присвистнул, забросил вещи в багажник и заботливо придержал дверь перед Наткой. Весь такой быстрый, ловкий, сильный – сейчас взвалит на плечи машину и побежит по дороге в сторону дома. Просто так, чтобы размяться, энергию разрядить…

Ох! Зачем нам этот громила?

– А где Леонид? – прошипела я прежде, чем Михаил успел погрузиться на заднее сиденье.

– Ой, он где-то там, – дочка махнула рукой в сторону лицея, где ещё не рассосалась толпа одноклассников и родителей.

– Почему ты ничего не говорила раньше?

– О чём?

– О том, что произвела рокировку. И теперь у нас не Леонид, а Миша.

– Ты же сама порекомендовала временно переключиться на другого парня. Я говорила, что у нас дивный инструктор! Ладно, потом обсудим, – быстро прошептала Натка и сделала большие глаза. – Ой, мама, как я по тебе соскучилась! – добавила она уже гораздо громче.

Почему-то я сомневаюсь, что у неё было время скучать!

Спустя неделю, первого сентября, я силком вытащила Татьяну в кафе. Мы сидели на летней веранде, грелись на солнышке и любовались золотой листвой деревьев. То тут, то там мелькали белые банты и гольфы, возбуждённые мордашки, ранцы – начался новый учебный год. Натка тоже отправилась в лицей в интересном наряде, похожем на мой школьный: коричневое форменное платье, белый кружевной фартук. Плюс два банта-вертолёта на голове.

Татьяну я выцарапала из больницы. Она собиралась провести там целый день.

– Хватит около него сидеть! – рявкнула я.

Но тут же себя одёрнула, увидев, как удивлённо вскинулась медсестра, как осуждающе она на меня посмотрела. Да, надо сбавить обороты. Наверное, со стороны это выглядит странным – грубо оттаскиваю верную жену от восковой скульптуры мужа. Игорь весь опутан проводами и трубочками, как электрическая панель.

– То есть… Извини, Танечка… Я хотела сказать, что тебе прежде всего надо думать о себе, о детях. Нельзя сидеть здесь с утра до вечера.

– Но я должна с ним разговаривать, держать за руку, – всхлипнула Татьяна.

Она, вероятно, удивлялась, почему я не проявляю желания заниматься тем же самым. Мы ведь с Игорем друзья и компаньоны, и столько лет проводили в тесном контакте по двадцать часов в сутки…

Ссылалась на дела, чтобы объяснить Татьяне, почему я не сижу день и ночь у постели любимого друга. Не говорить же правду – что мне и смотреть на него противно! А забот действительно хоть отбавляй. Ежедневно я встречалась с сотней людей, подписывала тысячу документов, нанимала новый персонал, подыскивала помещения, проводила презентации, убалтывала клиентов. Кроме того, заботилась о Татьяне и детях. Привозила еду и подарки, устроила пацанов в логопедический садик, нашла для них няню… А ещё конечно же искала и приглашала на консультацию нейрохирургов, взяла на содержание медперсонал и так далее…

Мой компаньон тем временем прохлаждался в больнице. Если не считать трубок, выглядел неплохо, словно прилёг отдохнуть. Я уже не испытывала к нему ненависти, он вызывал только раздражение. И ведь ловко ускользнул от возмездия, подлец! Мне и в голову не приходило считать карой то состояние, в котором сейчас пребывал Игорь. Это Татьяна и дети страдают, они наказаны ни за что. А он лежит себе, как бревно, не работает, не волнуется, не отвечает за свои поступки…