Николай Балаев - Искатель. 1989. Выпуск № 04

В жалобах сердца она плакать просила равнину, болото и реку:

— Если бы матушка вдруг живой оказалась, она голосила б по мне, и мне пропадать было б легче…

— Смотрите, уходит, Нирбия нынче уходит от нас, — хором девы запели. — Покинула землю, покинула небо, подруг и мужчин — от всех сегодня уходит в храм Южного Ветра…

День догорал. Скоро Иштар [9] Иштар — богиня любви, здесь — звезда Венера. в небесах лик свой явит. Нирбия к храму приблизилась, белого света не видя. Демоны злые ее одолели, призраки душу томят. Это страх.» Никому не известны пути из Страны без возврата, гостя назад не отпустит ее владыка Иркалла…

Близится вход в царство мертвых — в храм Южного Ветра. Быть может, с небес храм спустился, великие боги его создавали?.. Блеск его облаков достигает. Но нет у входа крылатых быков Ламассу и Шеду — страшно войти в эти стены, жутко под сводами оказаться без покровительства духов добра и согласья! Верно, иные тут обитают созданья: те, что не ведают жажды, есть никогда не хотят, жен не ласкают, детей не плодят — демоны смерти! Ох, ящеркой бы проскользнуть меж ворот… Или колодец сыскать, подземный источник, чтобы в реку Океан уходил, — к водам его прикоснуться, рыбкой уплыть от сетей, что Нирбию здесь ожидают…

Напрасны мечты! Эллиль печаль уготовил людям в удел с тех пор, как названия дал всему в мире, и никогда не щадит человека!

Дорога темна впереди. Солнце последний свой луч уронило и отвернуло от Нирбии лик. Что же делать?.. Смириться. Всесильны законы Страны без возврата.

«Если захочешь уйти из подземного мира, нужно, чтоб умер кто-то другой за тебя, как за Иштар — Думузи [10] Думузи — пастух, супруг Иштар. После бегства богини из подземного царства демоны ввергли его туда вместо нее. . Никто другой за меня не умрет… Ну что же! Свершенья судьбы отдалять я не стану. Бог мой со мною пусть справа пребудет, а слева пребудет богиня моя!»

Чудится Нирбии — руки в молитве кто-то сложил: таковы очертания сделались храма… С духом собравшись, под своды вступила она. Мало что видно в густой темноте. Затаилась во мраке, слушает голос его. Снова пошла… Вдруг будто чье-то дыханье коснулось, лаская, лица — и стало светло и просторно глазам.

Словно в лесу из каменьев бесценных Нирбия бродит, касаясь стволов из граната и яшмы. Измарагд листьями ей что-то шепчет, лазурит, сердолик расцветают, радуя взор. Все спокойно. И нет никого, кто желал бы, тело ее истерзав, душу отнять и похитить навеки.

Нирбия ждет, озираясь, уже забывая о страхе. Бескрайни покои и ложе роскошно под сводами из халцедона. Она возлегла… Кто взойдет вслед за нею на ложе?

— Он выбрал из многих меня… Почему? Я не знаю. Быть может, ему показались прекрасными светлые косы? Быть может, в синих глазах разглядел он небес отраженье, как в тихой реке, — и пленился? Всегда уродкой, что дешево стоит, себя я считала, малую плату просила с мужчин, красотой не кичась. Отчего ж Южный Ветер лишь меня захотел среди прочих? Может быть, он один толк в женской красе понимает, а не люди, кои дурнушкой меня называли? Как завистливо девы-блудницы очами сверкали! Волю им дай — растерзали б на части!

А вдруг я красива, только не знала об этом? Сравнима ли с яблоней в белом цветенье? С облаком в небе? Звездой на заре? Стоном струны, что поет о томленье любовном?..

Каков он — избравший меня среди многих? Он — порождение неба, пустыни иль моря? Взоры вздымает он — горы колеблет, их взглядом пронзает, огненноокий владыка! Наверное, буре лицом он подобен. А буря бывает страшна — и прекрасна… Быть может, прекрасен и он? Голос его — ураган, уста его — пламя, дыхание — смерть, а каковы поцелуи его и объятья? Крепки, будто камни с небес? Наверно, не знает покоя в любви он ни днем и ни ночью? Бесконечны ласки его, будто смерть — или жизнь? В его поцелуях я выпью воду жизни безбрежной и вечной… О, достоин возлюбленный мой венцов из сапфира и аравийского злата, ожерелий, браслетов жемчужных!

Но… что ж ты молчишь, господин мой, что медлишь? Излей в мое сердце любви молоко! Как сладостно мне, что ищущий взор ты ко мне обратил, лишь для тебя обнажила я душу… Скорее приди! Лунный свет и солнечный жар источи в мое лоно! Я обниму тебя, милый, как никогда никого не могла бы. Колются руки, колени и груди, когда нелюбимого гостя к себе прижимаешь покорно. Тает тело мое, словно масло, тебя вожделея!

Где ты? Как же привлечь тебя, зачаровать, заманить на это высокое ложе? Как отыскать быстрокрылое слово, что сердце пронзит стрелой-тростником и любовью? Где ты, о ком мечтала я в снах, обливая слезами постель, где храпел посетитель случайный?

Ты не идешь… Видно, я возжелала, чего не бывало от века, с той поры, как солнце взглянуло на землю впервые. Любодеица, девка, блудница — вдруг возмечтала о счастье! Ох, ну зачем же вознес ты меня на вершину души — и безжалостно в пропасть столкнул! Нет, тосковать, слезы лить — моя доля. Он. мой любимый, получше ко мне пригляделся — и понял: такая его недостойна…

Слезы, рыданья, сожмите петлею мне горло! Мгла, затяни поскорее роскошные эти покои, где не дождаться мне счастья! Смерть, человека удел, поспеши, ляг со мною на ложе печали…

Долго Нирбию слезы томили, пока не повергли в сон тяжкий. Сон — а во сне сновиденья…

— Ну, довольна? Получила во сне все, что хотела? Эпоху, страну, религию, предрассудки, войну, жертвоприношение, мифологию? «Сновидец» четко сработал.

— Но ведь и ты согласился принять участие в этом сне. И даже сделал его сном в стихах!

— По-твоему, стилизация не удалась? Так ведь маловато материала… Хрестоматия по истории древнего Востока, несколько стихотворений, эпос этот, «О все видавшем», еще немножко из Геродота… Больше-то не найдешь в наших библиотеках. А что до стихов, так это скорее ритмическая проза. Да и разве я не имею права увидеть сон хотя бы… гекзаметром? Однако сюжет навязала ты!

— Можно подумать, тебе неприятно, что эта особа тут разлеглась пред тобою! Если б она тебя увидала, пожалуй, решила б, что ты и есть господин Южный Ветер!

— Знакомый ритм, а? Стихосон и на тебя произвел впечатление? И вдобавок ревнуешь? Ну, милая, ревновать ко сну, да еще который ты сама вынудила смотреть…

— Да, я. Зато «ужаса луч», да и изменчивость очертаний храма — это уж твои игры. Не можешь обойтись без технических эффектов. И, между прочим, жену для Южного Ветра выбрал ты, именно эту, вот ее! Мне-то было все равно, которая из них придет сюда. А она тебе понравилась, не отрицай!

— Просто она совсем другая, чем эти черноокие красотки, и очень выделялась из всех, хотя там ее не считали красивой. И еще мне показалось, что она похожа на тебя. Ты присмотрись.

— Спасибо, ничего себе — комплимент!