Леонид Пузин - ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ

Распрощавшись, полковник положил трубку — Геннадий Ильич свою, умолкшую, ещё с минуту держал в левой наполовину разогнувшейся руке. Дав понять, что ни Трегубову, ни Костенко это расследование не по зубам, дело ему Андрей Сергеевич подсуропил муторное. С какого конца ни возьмись. Заинтересованных в смерти Бутова, если как следует покопать, обнаружится не менее чем с десяток — начиная с той же Аллы Анатольевны. Да и случайное убийство — хотя это крайне маловероятно — нельзя полностью исключить. И то, что после страшной ночной грозы на месте наверняка не осталось никаких следов, отнюдь не облегчит расследование.

Вздохнув, майор опустил трубку на рычаг телефонного аппарата и попросил Зиночку принести оперативную сводку: нравится или не нравится, а дело об убийстве главы производственно-коммерческой фирмы "Лотос" придётся вести именно ему. Не хотелось же Геннадию Ильичу активно. И даже не потому, что это, скорее всего, обыкновенное заказное убийство — значит, почти наверняка висяк. Нет, пресловутое шестое чувство нашёптывало майору: ох, Геннадий Ильич, возьмёшься — вляпаешься в такое… Но в какое "в такое" — об этом внутренний голос по своему ехидному обыкновению умалчивал, и майор, обозвав его нехорошим словом, погрузился в принесённую Зиночкой сводку.

В линейный отдел милиции сообщение от дежурного по городу поступило в 7 часов 20 минут. А к девяти часам, то есть к началу рабочего дня, пройдя по инстанциям, оно уже было включено в оперсводку центрального управления и разослано по всем райотделам.

Отметив завидную быстроту, с которой весть об убийстве Бутова распространилась по всем отделам их громоздкого и далеко не всегда хорошо управляемого ведомства, — да уж, глава производственно-коммерческой фирмы это тебе не какой-нибудь безымянный бомж! — Брызгалов попробовал соединиться с Костенко. Дважды набрав номер и оба раза услышав в ответ короткие гудки, майор переложил это неприятное занятие на Зиночку и постарался хотя бы на несколько минут "выключиться" из уже полонившего его стремительного течения. Не затем, чтобы что-то обдумать, нет, если перед началом сложного дела Геннадию Ильичу удавалось — пусть на мгновение — "стать над схваткой", расследование тогда шло легче, и (главное!) завершалось, как правило, успешно. Однако на этот раз "выключиться" майору не удалось — Зиночка соединилась с Костенко.

— Виктор Иванович, — обращаясь к старшему лейтенанту, все, естественно, называли его сначала по имени-отчеству, но после двух, трёх первых фраз все почему-то, даже равные ему по званию, переходили на доверительное "Витёк", - на меня сейчас полковник Зубов навесил… Сам позвонил… Пылища, чую, такая теперь поднимется… Ты — вот что… поподробнее… был на месте?

— Геннадий Ильич, — когда? — с обычной ленцой стал отговариваться Костенко, — час всего на работе, а до Здравницы ехать только… С экспертом я договорился — и не с каким-нибудь, а с Андреем Степановичем… Выехал где-то в девять тридцать… А самому… Я же понимаю — Бутова мне не оставят — думал Трегубову передадут или Анисимову, а оказалось — тебе. Ишь, как зашевелилась контора! Сам Зубов тебе звонит! Лучшему нашему следователю.

— Витёк, давай без ехидства. Лучший следователь, знаешь, — это хромой сапожник из притчи. А я — обыкновенный сыскарь. Ну, может быть, не совсем бестолковый. Да везёт иногда, опять же — тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! Ты мне вот что: скажи, кто там у тебя дежурным по станции? Соображает — или только для порядка?

— Санёк у меня, сержант — после армии. Два года уже в милиции. Ничего — толковый. У тела оставил дежурить своего напарника, а сам, сообщив в управление, ровно в девять связался со мной. Ну, а я, когда узнал, что убитый Бутов — с Зубовым. Если Бутов — дело не моего масштаба. Теперь, Геннадий Ильич, подробности. Ремонтники, значит, которые нашли труп, на станцию заявились примерно в шесть тридцать. С паспортом. Говорят, что лежал около тела. Хотя — уверен! — вытащили из кармана. Жаль, полковник мне запретил плотнее заняться ими — в миг бы голубчики раскололись! Так вот: Санёк, прихватив напарника, первым делом потопал к трупу — там десять минут идти. Осмотрел — говорит, внимательно — в спине две дырочки. Предположительно — огнестрельные. Крови, конечно, никакой: грозища-то ночью — жуть! Что было — всё смыло!

— Ладно, Витёк, достаточно. По пути доскажешь. Я сейчас за тобой — и двинем. Самому надо видеть. А ты пока позвони Саньку, пусть передаст эксперту, чтобы тело не увозили — мне необходима "картинка".

— "Картинкой" майор называл то первое впечатление, которое складывалось у него непосредственно на месте происшествия. Причём: детали, подробности — не это являлось главным. Неуловимый, почти мистический "дух местности" — вот что порой решало судьбу расследования. И если в силу обстоятельств Геннадию Ильичу почему-нибудь не удавалось получить "картинку" — работа его продвигалась и медленно, и не всегда успешно. О легендарной брызгаловской "картинке" в управлении знали все, и едва ли не все, в меру остроумия каждого, пытались подшучивать над майором.

— Так ведь ливень, Геннадий Ильич — я почему и говорю, что паспорт лежал в кармане. Если бы рядом с телом, тогда только экспертиза установила бы — чей. А ты — "картинка"! Да после такой грозы сам Шишкин, — художник, фамилию которого Костенко любил склонять по любому поводу, — не нарисовал бы никакой картинки!

— Витёк, ты бы лучше не судил, о чём не знаешь. Мне ведь — не следы… хотя, как знать, возможно, что и следы… Всё, Витёк, собирайся. Заеду за тобой через полчаса. И не забудь позвонить Александру — чтобы предупредил.

Свернув с шоссе, милицейский "Уазик" ухнул в глубокую, грязную лужу — надсадно (на первой передаче) взвыл двигатель, неприхотливый автомобильчик, переваливаясь с боку на бок, пополз по разбитой гусеничным трактором колее.

— Не-е, Гена, — провоцирующий при обращении к себе на фамильярность, в долгу старший лейтенант Костенко обычно не оставался и всех, в звании ниже полковника, после первых десяти, пятнадцати минут разговора начинал называть по имени, отчеством, как ненужной роскошью, пренебрегая — разумеется, в неформальной обстановке. — Тут около километра.