Леонид Пузин - ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ

Грузный, среднего роста Бутов лежал почти на перекрёстке лесных тропинок — головой к ёлочке. Вернее, лежало тело Бутова, а вот где пребывала его душа… Брызгалов вспомнил, что по народным — ещё дохристианским — поверьям душа убитого должна находится рядом и, стало быть, видит их? Его, Костенко, эксперта, мальчишку-милиционера, санитаров с носилками — видит, и?.. Хочет что-то сказать? Назвать имя убийцы? Или ей уже всё равно? Узревшей иные миры, не интересна земная грязь?

Отвлекшегося на миг от будничной суеты майора вернул на землю по-деловому озабоченный голос Андрея Степановича:

— Геннадий Ильич, оцените моё усердие. В лесу да после такого ливня — и обе гильзы! Правда, лежали они неподалёку, стреляли с очень близкого расстояния, по сути — в упор… но всё равно… одна к тому же была затоптана — вероятно, рабочими…

— Минуточку, Андрей Степанович, мне необходимо… извините, пожалуйста, но…если вас не затруднит, — вот уж кто, в отличие от Костенко, не терпел ни малейшей фамильярности, даже принятого в их управлении дружеского "ты", - вы же знаете…

О брызгаловской "картинке" Андрей Степанович, конечно, знал и потому, не обидевшись, прошёл по тропинке до перекрёстка и, повернув налево, оставил майора наедине с покойником. Его примеру последовали все теснившиеся прежде на лесной прогалине — даже бесчувственные санитары.

Ещё мокрую после ночного дождя траву солнце то там, то тут пестрило весёлыми рыжими пятнами, над головой бормотали осиновые листочки, по обтягивающей широкую спину Бутова светло-серой ткани плаща медленно полз слепень. Геннадий Ильич наклонился, чтобы стряхнуть зловредное насекомое, но, спохватившись, — мёртвым не больно, — выпрямился и, отойдя от трупа шага на три, попробовал рассредоточиться. И вскоре это ему удалось: трава, тропинка, покойник, ёлочка, пропитанные августовским светом древесные кроны, голубые кусочки неба — всё сложилось в единый образ. Душа убитого обрела язык. Разумеется — в переносном смысле. Просто, разрозненное прежде связав в одно, майор получил вожделенную "картинку". И мог надеяться на успех предстоящего ему, очень непростого расследования.

— А теперь, Андрей Степанович, ваши выводы, — заметив, что эксперт вернулся и молча стоит где-нибудь в шести или семи шагах, обратился к нему Брызгалов.

— Гильзы, Геннадий Ильич, иностранные. Калибра 6,5 мм. Думаю — дамский "Браунинг". Но точнее — когда извлекут пули. Они в теле убитого. Одна, полагаю, попала в сердце. Стреляли, как я вам уже сказал, почти в упор. Метр, может быть, полтора — не дальше.

— Вы это определили только по гильзам? Или — ещё по чему-нибудь?

— Всё вместе. Гильзы — само собой. Но и кроме. Обратите внимание: тропинка тут поворачивает, а Бутов выходил из леса. Ночью. Вернее, поздним вечером — где-то от двадцати одного до двадцати двух часов пятнадцати минут. Трава под трупом сухая, а ливень здесь начался в двадцать два пятнадцать — Александр запомнил.

— А раньше — Андрей Степанович?

— Раньше, Геннадий Ильич, сомнительно: в двадцать один одиннадцать электричка в город, и хоть вчера был понедельник, но всё равно — дачники из посёлка. А в девять — ещё светло. Так что, если раньше, то Бутова нашли бы ещё вчера. Он ведь, заметьте, от тропинки-то лежит всего в двух шагах. Правда, трава здесь высокая… но… раньше девяти… нет, Геннадий Ильич, крайне маловероятно.

— А ещё что-нибудь, Андрей Степанович? Какие-нибудь следы? Хотя… после такого ливня…

— Вот именно. Я же не Чингачгук, чтобы по сломанной ветке определить, с каким непохвальным умыслом по этой тропинке позавчера прошествовало трое гуронов. Следов, Геннадий Ильич, полно. И на трупе — и возле. Начиная от железнодорожного полотна. Рабочие, которые обнаружили Бутова… если хотите — могу вам последовательно восстановить всю картину распития ими двух бутылок североосетинской водки. У того вон большого тополя. Тела оттуда — я проверял — не видно. Это они в ларёк — при станции — ходока направили. А тот наткнулся…

— Ну, деятели! — вмешался в разговор вскипевший Костенко, — они у меня дождутся!

— Ладно, Витёк, полковник — помнишь? — давить на них не велел. Лучше скажи спасибо, что вовремя сообщили.

— Как же — вовремя! В шесть тридцать пять электричка — минут через десять, пятнадцать Бутова нашли бы и без них! Нет, Гена, профилактическую беседу с этими засранцами я всё-таки проведу!

— Если, Витёк, успеешь. В чём — сомневаюсь. Ты сейчас, не забудь, под моей рукой. А дел предстоит… Для начала — станция и посёлок. Да — и обе деревни: Дорофеевку и Тощилино. Может быть — кто-то видел. Ведь Бутов сюда на чём-то приехал. И я сомневаюсь — чтобы на электричке.

— Геннадий Ильич, — взмолился Костенко, — да это же тьма народу! Это же дней на пять — не меньше!

— А я, Виктор Иванович, — обратившись к Костенко по имени, отчеству, Брызгалов дал понять старшему лейтенанту, что отныне и до конца расследования никакого амикошонства, — почему и сказал, что времени для "просветительской работы" среди пьянчужек у тебя не останется. И потом: "дней пять" — эка куда хватил! Если такими темпами — полковник нам поотрывает головы! Сегодня… ладно уж, пожалею, до обеда завтра — обязательно организуй! Чтобы расспросили здесь каждую бабушку. У тебя же на линии тьма народу… вот и организуй! А сам — бутовские деловые связи — займёшься ими. Знаю, знаю, — предварив возражение Костенко, сам себя перебил Брызгалов, — документация — не по твоей части. Но я же тебе предлагаю заниматься не бумагами — людьми. С кем вёл дела? Какие? Не наступил ли кому на хвост? И прочее — в том же роде. Ведь с людьми, Виктор Иванович — ты умеешь. Так что — действуй. Особенно присмотрись к приятелям. Ясно же: Бутова застрелил кто-то ему хорошо знакомый. Вы ведь, — повернув голову к эксперту, майор неожиданно сменил адресата, — Андрей Степанович, со мной согласны?

— Как вам сказать, Геннадий Ильич. По первому впечатлению — да. Но, извините, строить гипотезы — не моя специальность. Я — только факты.

— Не прибедняйтесь, Андрей Степанович, — я же неофициально. Даже вон сержанту, — Брызгалов кивком указал на Александра, — и то понятно: недостаточно хорошо знакомому человеку Бутов бы не позволил идти сзади. Или вы допускаете — сработано киллером экстра класса? Который, выследив Игоря Олеговича, сумел к нему подобраться на расстояние вытянутой руки? И намеренно застрелил его из детской хлопушки? Чтобы в первую очередь подумали на близких людей? На ту же Аллу Анатольевну? Или — на какую-нибудь из бутовских рабынь? Но уж если убийца настолько умён и дальновиден — обязательно бы сообразил: что-что, но это будет проверить легче всего! Женщин, окружавших Игоря Олеговича, следствие в любом случае не обойдёт вниманием! Нет, Андрей Степанович, чтобы профессионал — не верю. Хотя бы уже потому — что без контрольного выстрела.