Леонид Мендельсон - Пятый угол

- Совсем не плохо, но для этого, как минимум, необходимо обладать двумя-тремя вещами: способностями, стартовым капиталом и соответствующим образованием.

- Парень он не глупый и мог бы заняться каким-нибудь прибыльным делом — все полезней, чем весь день бездельничать и слоняться из угла в угол.

- Так в чем главное препятствие, что мешает?

- Ему нужен толчок, а если точнее — помощь советами на первых порах и, конечно, деньги.

- Как я понимаю, главное препятствие — отсутствие начальных средств, поскольку в вашей семье нет недостатка в умных головах для доброго совета. А родители не торопятся раскошеливаться на фунты, пока ребенок не получит необходимого образования? У нас это называется «Сказка про белого бычка».

- Не поняла, причем тут бычок, но причина не только в образовании. У отца другой принцип: весь капитал должен быть сосредоточен в одних руках, в одном центре. Все дети, если применим к нам этот термин, за исключением Роберта, получают небольшой процент от годовой прибыли, и это все.

- Вы не согласны с этим и считаете, что было бы более правильным и справедливым поступить иначе?

Наум невольно обратил внимание на дрожащие руки Беверли. Она перехватила взгляд и спрятала их под стол, но выдавали предательски подрагивающие предплечья.

- Налейте, пожалуйста, мне еще рюмку. И посмотрите какой-нибудь сок в холодильнике.

На столе уже стоял пакет с соком, однако Наум встал и отвернулся к холодильнику, догадываясь, что она хочет выпить, но стесняется дрожащих рук.

- Вы желаете знать мое мнение? Оно не только мое. Я уже достаточно пьяна для откровений, хотя, наверняка, завтра же пожалею об этом! Так же думают и Джозеф, и Роберт, а раньше такого же мнения придерживался и Бен. Мы уже далеко не дети, и у каждого своя жизнь. Не хочу жаловаться на свою или критиковать других, но что есть, то есть — хочу прожить то, что мне осталось, как свободный человек, а не бегать на веревочке вокруг патриарха и ждать милостыни! Есть моя доля в семейном капитале — хочу получить ее сейчас и распорядиться по своему разумению. Пока отец был здоровее, мы просили об этом, но — безрезультатно. Пусть проживет еще много лет, но ведь и я к тому времени стану старухой, которой, кроме денег на лекарства, уже ничего не понадобится.

- Как он пытался убедить вас? Его доводы?

- Общая оценка семейного капитала, по его мнению, не столь велика, и при дележе пострадает устойчивость фирмы и доверие к ней.

- Я мало понимаю в бизнесе. Возможно, у вас имеются контрдоводы? Например, открытие собственного дела.

Беверли встала и нетвердой походкой отошла к окну; теперь уже дрожали не одни только руки.

- Нет. Ни у кого, кроме Бена, нет знаний и опыта для ведения бизнеса. Но насколько его хватит? Кто даст мне гарантию, что когда отец отойдет от дел, наше благополучие не лопнет как мыльный пузырь? Никто не даст! А жить хочется сейчас!

Состояние Беверли ухудшалось с каждой секундой: по щекам текли слезы, лицо бледнело и покрывалось красными пятнами.

- Вы слишком разнервничались. — Наум не на шутку взволновался. — вам необходимо принять лекарство?

- Да, сейчас. Подайте, пожалуйста, мою сумочку и воды. Я полежу немного.

Было похоже, что Беверли уснула. Наум стоял у окна, смотрел на ночной Лондон и думал о эмоциональных откровениях кузины. Собственно, они лишь дополняли уже известные факты: Роберт с его учебой, точнее — бездельем, желание некоторых наследников разделить семейный капитал для сиюминутного использования. Давид предвидел сегодняшнюю ситуацию и просил о дипломатии, или сюрпризы еще впереди? Не нужно быть провидцем, чтобы оценить перспективу: пока он в состоянии контролировать ситуацию, «бунтовщики» останутся на тех же позициях, но потом здесь будет жарко, и Бену не позавидуешь!

Размышления его прервал сигнал домофона — Роберт просил открыть входную дверь. Наум впервые видел его в таком приподнятом настроении.

- Чем-то вкусным пахнет. Я ужасно голоден! О, оказывается, вы тут с водкой сидите! А где Беверли?

- Она себя неважно чувствует и лежит в комнате. Может, отвезти ее домой?

Роберт вернулся почти через час и в худшем настроении.

- Ей нельзя столько пить, но иногда она срывается. Жаловалась?

- Было дело.

- Давно уже нужно решиться на что-нибудь. Не слушает никого, а на все доводы один ответ: «Мне его жалко, я его люблю».

- Подожди, Роберт, на такую тему мы не говорили.

На несколько минут воцарилось неловкое молчание. Роберт подряд выпил две рюмки водки, но закусывал как-то вяло. «Вот и еще информация к размышлению. — Наум складывал грязную посуду в раковину. — Более понятны волнение Давида и нервозность Беверли — ни слова о муже, все планы и рассуждения только от своего имени, да и в «Одессу» под разными предлогами приезжает сама». Роберт уже закончил есть, но продолжал молча сидеть за столом, постукивая ножом о край тарелки.

- Давай наведем порядок на кухне и пойдем спать — я хорошо нагулялся сегодня.

Утро следующего дня уже не было таким радужным: тяжелые тучи буквально нависли над домами и, хотя дождя еще не было, он мог начаться в любую минуту. Позвонила Беверли и извинилась, что сегодня не сможет составить Науму компанию. Наскоро позавтракав и оставив записку еще спавшему Роберту, он решился сделать еще один звонок:

- Доброе утро, Людмила Григорьевна! Я не разбудил вас?

- Нет, Наум Григорьевич, я уже собираюсь на работу.

- Значит, времени у вас в обрез. Потому сразу приступаю к просьбе: не могли бы мы встретиться сегодня, в любое удобное для вас время?

- А вы в Лондоне?

- Да.

- Жалко, что не предупредили заранее — уже весь день распланирован.

- А вечер? Могли мы бы вместе поужинать?

- Думаю, да. Позвоните по этому же телефону между пятью и шестью часами. Что будете делать весь день?

- Как посоветовала моя кузина — изучать историю Англии. Например, по Вестминстерскому аббатству.

- Завидую вашим первым впечатлениям. Посмотрите вверх, на мои любимые веерные своды капеллы, и постойте тихонько в «Уголке поэтов».

- Я хочу показать вам ночной Уэст-Энд, давайте встретимся у входа в Национальную галерею на Трафальгарской площади.

Людмила Григорьевна почти не опоздала, что само по себе уже было приятным началом вечера.

- Английская земля явно идет вам на пользу — вы стали еще красивее.

- Ну, во-первых, любая земля, поскольку, чему вы были свидетелем, в воздухе я совершенная трусиха. А во-вторых, у вас весьма прямолинейные комплименты.

- Возможно. Но — искренние.

- Это еще нужно проверить. Пойдемте потихоньку, и я кое- что расскажу об Уэст-Энде. Если вам захочется развлечься самому, здесь есть клубы на любой вкус: «Аннабелз» — весьма состоятельная и приближенная ко двору публика, или другая крайность — «Марвиви»- общество веселых панков. Под настроение можно послушать лучших исполнителей и законодателей джаза или посидеть в заведении с неназойливой музыкой.