Леонид Мендельсон - Пятый угол

- Не огорчайся, у тебя все впереди.

Роберт рассмеялся.

- Иногда ты веселишь меня своим английским языком: у меня имеется не только кое-что впереди, но и сзади тоже. — Он продолжал смеяться, демонстративно оглядывая себя со всех сторон. — Все, стоп, истекло время моих секретарских обязанностей, и я мечтаю отойти к заслуженному сну. Должен лишь доложить вам, босс, что меня дважды беспокоили из вашего посольства, и просили непременно связаться с мистером, с которым вы имели честь беседовать в последний раз. Послушай, может, они наймут тебя на какую-нибудь работу, а то зря теряешь время?

- Я сейчас скажу кое-что, но ты опять не поймешь: типун тебе на язык…

Шел уже третий час ночи. Позади длительный и напряженный день; сказывается перевозбуждение, не удается уснуть. Наум подошел к журнальному столику, где лежали шахматы, и открыл доску: чудесные фигурки солдат и их бравых офицеров, коней, застывших в позах диких скакунов, впервые почувствовавших на себе седло, и слоны с поднятыми хоботами, трубящие сбор на бой во имя короля и отечества. Белый король со скипетром в одной руке и мечом — в другой, как бы присевший отдохнуть на несколько минут перед решающим сражением, и его венценосная подруга в окружении верных слуг, не смыкающая глаз в волнении за судьбу любимого супруга и короны.

Черное войско во главе со своим королем готовилось не к решительному сражению, но рыцарскому турниру: закованные в легкие доспехи офицеры, кони, защищенные латами от ударов копья, и ладьи — каменные башни средневековых замков. Король в легких доспехах с непокрытой головой, держащий в приподнятой руке жезл и готовый дать сигнал к началу состязаний. Наиболее эффектна черная королева в темно- коричневом платье с белоснежным платочком за обшлагом рукава, который, как бесценный дар, будет брошен победителю на изрытое копытами ристалище.

Вглядываясь в тонкую работу, Наум, повидавший немало образцов искусно и с выдумкой выполненных шахмат, думал о том, что это удивительное произведение с его тонкими и изящными линиями, именно благодаря своей эксклюзивности не предназначено для вдумчивой и серьезной игры. Наоборот, шахматная доска, выполненная из хороших пород дерева с инкрустацией металлом под старину, вызывала двойственное ощущение: достойная уважения ручная работа, но несоразмерные геометрические формы, делающие ее похожей на кованый сундук или сейф. Засыпая, он подумал, что фигурки и доска — работы разных мастеров.

Настойчивый телефонный звонок заставил-таки Наума подняться с постели; еще не проснувшись окончательно, он услышал женский канцелярский голос:

- Наум Григорьевич? вам необходимо встретиться сегодня с сотрудником посольства. В одиннадцать часов у подъезда вашего дома будет машина. Не опаздывайте, пожалуйста. — До боли знакомая механическая интонация секретарши, четко классифицирующей положение в обществе абонента и своего начальника. Часы показывали половину десятого, так что время на утренний туалет еще оставалось.

В машине, на заднем сидении, восседал Иван Сергеевич в темно-синем плаще, широкополой шляпе и в неизменных окулярах.

- Садитесь, Наум Григорьевич, прокатимся куда-нибудь в тихое место и поговорим о нашем житие-бытие. Благо, погода нас сегодня балует.

«Что-что, а тихое место мне совсем не к месту», — Наум не сдержался и улыбнулся своему каламбуру.

- Что вас так радует, земляк?..

- Соскучился по родной речи, и приятно вас видеть.

- Ну уж, не поверю. Беседы со мной мало кому доставляют удовольствие.

- Иван Сергеевич, давайте совместим приятное с полезным: я не успел позавтракать, а уже приближается время ленча. Приглашаю вас перекусить где-нибудь.

Окуляры задвигались то в сторону Наума, то в окно или себе под ноги.

- В конкретное место? — с напряжением в голосе спросил он.

- Нет, на ваше усмотрение.

Вариант ответа успокоил собеседника, и он наклонился в сторону водителя:

- В Челси, на Лотс-роуд.

И, уже обращаясь к Науму, добавил:

- Там есть «Фронт-энд-Феркин» — уютный паб, где можно получить неплохие пироги с говядиной или свининой.

Кроме того, Иван Сергеевич оказался любителем и знатоком темного пива. В утренние часы посетителей оказалось немного, и для официанта, с чертами лица уроженца Вест- Индии, они оказались единственными клиентами.

После двух бокалов пива и доброго куска пирога Иван Сергеевич заметно размяк, и даже казалось, что окуляры его покрылись легкой дымкой добродушия. Наум, наоборот, чувствовал возрастающее внутреннее напряжение от приближающегося разговора.

- Так что у нас новенького, коллега? — Иван Сергеевич откинулся на спинку кресла, вытирая белоснежной салфеткой губы от пивной пены и остатков пирога.

«Вот уже и в коллеги зачислен — быстро и безболезненно».

- Все по старому, провожу время в уголовной полиции.

- И что они от вас хотят?

- Пытаются выяснить некоторые, на мой дилетантский взгляд далекие от существа дела детали. Не похоже, чтобы они ухватились за край ниточки, вот и ищут иголку в стоге сена.

- И все-таки, попытайтесь определить красную линию вашего допроса. Это нам поможет.

- Скорее всего, финансовые отношения в семье после смерти дяди. Комиссар возлагает большие надежды на любую информацию.

Вероятно, пиво начало своё побочное действие, и Иван Сергеевич вышел в туалет. К столику подошел официант, чтобы поинтересоваться желанием клиента, и внезапно Наум понял, что этот человек — посланная Всевышним надежда.

- Мы с моим собеседником из России.

- Я уже понял это, мистер. Мой дядя учился в Москве и немного говорит по-русски. В моей коллекции даже есть десять рублей с его подписью. «Это и есть тот самый шанс!» — и Наум вытащил портмоне. Там, как назло, не оказалось ни одной советской купюры. Тогда он, подчиняясь только интуиции, достал пятифунтовый банкнот и написал на нем по-русски: «Турист из Москвы», и расписался.

- Этот вам на память, в коллекцию.

Молодой человек даже растерялся от такого сувенира, не решаясь принять его.

- Берите, не стесняйтесь, и принесите мне чашечку кофе, но покрепче.

Когда Иван Сергеевич вернулся к столу, и Наум подозвал официанта.

- Закажите себе еще что-нибудь.

Окуляры замерли на две-три секунды, сканируя глаза Наума, описали дугу в девяносто градусов к официанту и вновь вернулись на стартовую позицию.

- Может быть, это будет уже лишним, но я, пожалуй, выпью еще бокал пива. Вот ведь какая беда — знаю свою норму, а удержаться не могу. Слаб человек, слаб.

- К вам это не относиться; вы смотритесь человеком железным.

- Это только со стороны, да и комплимент сомнительный. Не обижайтесь, ибо я просто философствую. Есть такое явление, как усталость металла; к тому же, железо быстро ржавеет.