Том Виттген - Осенний безвременник

Старший лейтенант оказался прав. Кройцман не находил себе покоя. Внутреннее напряжение, мучившее его с момента смерти Люка, всё ещё не ослабевало. Ни о чём другом он не мог думать. Вот и теперь вместо того, чтобы пойти в «Шарфе Эккё» И выпить пива, он сидел дома и размышлял. О себе, о своей жизни, в которой не происходило ничего особенного вплоть до того вечера, когда Люк путём шантажа добился от него алиби для себя. Причём шантажировал, не имея для этого никаких оснований.

Короткими твёрдыми шагами Кройцман ходил из угла в угол, судорожно сжав за спиной руки и опустив голову, словно намеревался проломить стену. Ну что он за человек? На работе есть неплохие парни, так нет, дружил с каким-то Олафом Люком. Долгие годы. Знал ведь, что Люк живёт на средства Яны, видел, что и после её смерти он тратил гораздо больше, чем зарабатывал. Однако не спрашивал ни о чём, даже ничему не удивлялся. «Я не способен отличить овцу от волка в овечьей шкуре, — думал он. — Как же я найду того, кто ещё хитрее и хладнокровнее, чем Люк? Криминалисты наверняка умнее меня и то до сих пор не знают, кто убийца. Ищут на ощупь в темноте». Он подсунул им Готенбаха, а они сказали, что тот не мог убить Люка за те несколько минут, на которые Кройцман потерял его из виду. Нужно вырваться из их рук.

Шесть часов утра. Город ещё погружён в сумерки. Фары проезжающих мимо машин шарят по асфальту. К вокзалу с грохотом подкатывают городские электрички, дикторы оповещают о прибытии поездов дальнего следования. На вокзале обычное оживление.

Кройцман вышел из здания вокзала, понаблюдал некоторое время за подъезжающими и отъезжающими такси, а потом пешком пошёл в Сторону Александерплац. Утро было прохладное, моросил мелкий дождь. Кройцман поднял воротник пальто и сунул руки в карманы. Следовало бы доехать до Алекса на электричке, а там пересесть на метро, но у него ещё много времени. Человек, к которому он собрался, не уходит, как все, по утрам на работу.

Дождь усилился. На Алексе Кройцман спустился в метро и проехал две остановки в сторону Панкова [10] Панков — район Берлина. . Дальше пошёл пешком, свернул на улицу Средцкичштрассе. Пройдя несколько домов, остановился, оглянулся. Улица была почти безлюдна. Из соседнего дома вышли две женщины, выразили недовольство погодой и раскрыли зонтики. По противоположной стороне улицы мимо него плёлся долговязый неуклюжий парень, втянув непокрытую голову в плечи.

Кройцман нажал на ручку двери и вошёл в дом. Выше по лестнице захлопнулась дверь какой-то квартиры. Кто-то спускался вниз. Кройцман прошмыгнул через чёрный ход во двор и притаился между мусорными контейнерами. Когда всё стихло, он поднялся на четвёртый этаж, включил свет и увидел, что табличка с нужной ему фамилией по-прежнему висит на своём месте. С площадки пятого этажа он понаблюдал некоторое время за дверью с этой табличкой, всё было тихо.

В восемь часов Кройцман позвонил в квартиру Внутри хлопнула дверь, но никто не открывал. Он опять нажал на кнопку звонка. Мужской голос крикнул: «Да, да! Минуточку!» Затем послышалось, как в туалете спустили воду. Наконец кто-то подошёл к двери.

Стоявшему перед ним мужчине можно было дать лет шестьдесят. Седые волосы, морщинистое лицо, глубокие складки в уголках рта. Заспанный вялый старик, которому не дали досмотреть утренний сон.

— Что вам надо?

Он прикрыл рот ладонью, сдерживая зевоту. Взгляд его был недовольным, но в то же время всезнающим и хитрым. Он словно изобличал во лжи. Этот взгляд подействовал на Кройцмана как сигнал тревоги. С таким человеком нужно быть начеку.

— Я хотел бы видеть господина Даля, — сказал он.

— Так рано? — Вопрос прозвучал без упрёка, в голосе слышалось только удивление.

— Но уже восемь.

Старик запахнул халат на груди, будто ему холодно.

— Не говорите, уже. восемь!

Он пропустил Кройцмана в квартиру. В полутьме прихожей Кройцман сжал кулаки.

— Вы господин Даль?

— Вы сами ещё не представились, — сказал старик вместо ответа.

— Я Олаф Люк.

— Мужчина кивнул и показал, куда идти.

— Можете подождать здесь. Господин Даль вот-вот придёт. Обычно он приходит в восемь.

— А вы кто?

— Хозяин квартиры, Леман. Моё имя указано на табличке.

— Я зайду ещё раз, попозже. — Кройцман повернулся к выходу.

— Тогда вы можете его опять не застать. Он всегда приходит в восемь, но сейчас мне что-то не верится, что уже так поздно.

Кройцман взялся за ручку двери.

— Что вы так волнуетесь, молодой человек? Мы сейчас всё выясним, я позвоню в справочную времени.

Старик скрылся в одной из комнат, оставив Дверь приоткрытой. Кройцман услышал жужжание телефонного диска. Он рванул входную дверь и понёсся вниз по лестнице. Перед домом столкнулся с тем самым прохожим — долговязым неуклюжим парнем, втянувшим голову в плечи. Тот был мокрый насквозь, на его слишком широком пальто не хватало одной пуговицы.

— Проклятое чучело огородное!

Кройцман хотел оттолкнуть парня в сторону, но резкая боль в плечах заставила его остановиться как вкопанного. Руки его оказались за спиной.

— Доброе утро, господин Кройцман, — сказал долговязый. — Я лейтенант Ольбрихт из криминальной полиции. Теперь мы поедем к старшему лейтенанту Симошу. И без фокусов, пожалуйста.

— Этот, наверху, тоже работает на вас?

— По дороге в Дрезден мы можем беседовать о погоде или о футболе. Если, конечно, вы не будете Слишком рьяно нападать на дрезденское «Динамо».

Кройцман жадно пил воду из стакана, предложенного ему Симошем. Он не привык к долгим разговорам, и у него пересохло в горле. Но он хотел говорить. Слишком тяжела была ноша, которую он взвалил на свои плечи, скрывая правду.

— Меня интересовали только деньги, — сказал Люк. — Я не хотел причинять вреда человеку. Сначала всё шло по плану…

— Олаф, — прервал его Кройцман, — не рассказывай мне об этом. Такое признание, оно ведь нелегко даётся. Не надо.

— Ты думаешь?…

— Человек-то умер, хотел ты этого или нет.

— Эта смерть была так бессмысленна, — продолжал Люк. — Я не хочу, чтобы и моя жизнь потеряла смысл. Откровенно говоря, я сижу по горло в дерьме, но выберусь непременно, можешь мне поверить. Надо исчезнуть.

— Они тебя найдут.

— Не найдут, если ты мне поможешь. Ведь ты знаешь один адресок.

— Это не выход.

— Выход, единственный выход!

— Я сам не знаком с этим типом из Берлина. Так, понаслышке. Это слишком опасно.

— Опасно оставаться здесь.

— Это даже не его адрес. Сам он живёт на Западе, а сюда приезжает в гости.

— И, возвращаясь, кого-нибудь прихватывает с собой.

— Вероятно, он пошёл на это только один раз, и то ради близкого ему человека. Но рисковать ради незнакомого…