Николай Новиков - Мерцание золотых огней

- Саня! Кто тебя спрашивает?! - закричала Юля. - Не лезь ни в свои дела, я сама разберусь с ним!

Иваненко и Лаврентьев одновременно с посмотрели на нее. Оба - с удивлением.

- Юля, - медленно сказал Лаврентьев. - Ты меня удивляешь все больше и больше. Тогда объясни, пожалуйста, какую роль играл я в твоих далекоидущих замыслах?

- Ты и сам знаешь, какую. Я тебе не врала.

- Именно так я и думал, Юля, когда шел к тебе. Но тогда... Что все это значит?

- То, что ты был неправ, когда оскорблял меня в больнице. А я права. И тогда, и в больнице, и сейчас. Уходи, и забудь обо мне, Вадим.

- Юля, а может мы выставим за дверь этого мента и погово рим с тобою? И придем к выводу, что, да, я был неправ, понимаю это, и хочу исправиться? Почему бы ни попробовать, а?

- Поздно, Вадим, - опустив голову, тихо сказала Юля. - Ты слишком поздно понял это. Уходи.

- Хорошо, я уйду. У тебя есть чистый листок бумаги?

- Зачем тебе?

- Написать заявление. Есть? Дай, пожалуйста.

- И ты уйдешь?

- Обязательно.

Юля взяла Иваненко за рукав и повела в комнату, чтобы он не сцепился с Лаврентьевым, пока она будет искать листок бума ги. Спустя минуту, Юля положила перед Вадимом листок, вырванный из школьной тетради.

- Что ты хочешь написать?

- Заявление, - сказал Лаврентьев. - Напишу и посмотрю, как запоет твой мент, да и ты, Юля. Кстати, как называется его должность?

- Кажется... Оперуполномоченный отдела по борьбе с банди тизмом.

- Отлично, Юля.

Он вытащил авторучку, подумал, и решительно написал:

Оперуполномоченному отдела по борьбе с бандитизмом, Иваненко,

Лаврентьева Вадима Павловича Заявление

Довожу до вашего сведения, что арестованный в моей кварти ре по обвинению в попытке грабежа гр. Колготин является моим приятелем, и был приглашен мной в гости, с условием, что сам попытается открыть дверь моей квартиры. Но грубое и неожиданное вторжение в мою квартиру опергруппы под вашим командованием на пугало гр. Колготина и спровоцировало его неадекватную реакцию, в результате которой я получил травму головы. Убежден, что если бы в мою квартиру не ворвалась опергруппа под вашим руководс твом, ничего подобного не случилось бы. Поэтому истинным винов ником происшедшего считаю вас и ваших подчиненных. Не знаю, ра зыграл ли вас кто-то, или это следствие вопиющего непрофессио нализма. Требую незамедлительно отпустить из-под стражи гр. Колготина, так, как он абсолютно ни в чем не виновен. Оставляю за собой право в случае невыполнения моего требования, обра титься в вышестоящие инстанции с просьбой разобраться в ваших действиях.

Вадим Лаврентьев.

Вадим встал со стула, вышел в прихожую, где на него злобно смотрел Иваненко, протянул ему заявление.

- Давай, лейтенант, действуй. А я посмотрю, как ты выкру тишься из этой ситуации. Это официальная бумага, не вздумай порвать или выбросить. Красиво сочинил, черт побери!

Юля подошла к Иваненко, посмотрела на него, потом - на Лаврентьева и сказала:

- Ты пожалеешь об этом, Вадим!

- Счастливо оставаться! - с презрением бросил Лаврентьев и вышел в коридор.

Если б он знал, чем закончится этот визит! Наверное, ос тался бы дома... Наверное, позвонил бы Надюше...

Да что теперь думать об этом! Какой-то паршивый лейтенант встал на пути, и она выбрала его!

Какой черный, мерзкий вечер!..

- Саня! - Юля с тревогой смотрела на Иваненко. - Что он там написал? Про меня, да?

Лейтенант ещё раз пробежал глазами заявление Лаврентьева, задумчиво покачал головой.

- Нет. К счастью, о тебе он не упомянул. Но от этого нам с тобой, Юлька, легче не будет...

- Дай мне, - потребовала Юля, протягивая руку.

У Лаврентьева был аккуратный, твердый почерк. Буквы ров ные, узкие, с одинаковым наклоном. Нетрудно было предположить, что в школе Вадим был отличником. Как и Саня Иваненко... Юля усмехнулась. Два мужчины, два отличника...

- Ничего смешного там нет, - мрачно сказал Иваненко. - Это, между прочим, серьезно.

- Он хочет, чтобы ты выпустил Колготина, да? А тот выгонит меня из этой квартиры. Ну и что? Помнишь, ты говорил, что можно пожить у тебя в общежитии?

- Он хочет дискредитировать меня, как следователя. Как ру ководителя операции по задержанию Колготина! Ты невнимательно читала, Юля. Там же прямо сказано: мы ворвались к нему в квар тиру, мы виновники всего, что там случилось. Так можно... и без общежития остаться, вот в чем проблема.

- А ты не бери дурного в голову. Как вы могли ворваться к нему, если он сам согласился, чтобы вы приехали? Почему винов ны, если он захотел встретить Колготина в кабинете, и получил по голове ещё до того, как стало ясно, что в квартире засада? Пусть попробует объяснить все это! Сам же и получит за то, что милицию дурит.

- Все так, Юлька, но если начнется служебное расследование по его заявлению, придется объяснять многие детали... И Колго тин воспрянет духом, такое наговорит о тебе и обо мне... - он тяжело вздохнул. - Ладно, что-нибудь придумаем. Одно я тебе твердо обещаю: ты не пострадаешь.

- И ты тоже, - решительно сказала Юля. - Потому что я уже знаю, как поступить.

- Нет, нет! - крикнул Иваненко, видя, что она собирается порвать заявление. - Ни в коем случае не делай этого, Юля!

Она с недоумением посмотрела на него.

- Почему, Саня? Пусть попробует доказать, что он вручил тебе эту писульку! Ее просто не было, вот и все.

- За ним генерал, Юля. И потом, если это порвем, он напи шет другое. Черт его знает, что ещё взбредет в его голову. Я положу это заявление в служебный сейф и посмотрю на его даль нейшие действия. Подождем, Юля.

Она молча вернулась на кухню, бросила бумажный листок на стол. Иваненко подошел к ней сзади, обнял за плечи, прижался губами к блестящим каштановым локонам, с улыбкой вдыхая их ро зовый запах.

- А я знал, что он придет, - тихо сказал он. - И, честно го воря, боялся, что ты уйдешь с ним...

- Откуда ты знал это?

- Кто же захочет потерять такую девчонку, как ты, Юлька?

- Ох, не говори глупостей, Саня. У него хватает разодетых, расфуфыренных дамочек. Я ему не пара, и не о чем тут говорить. И почему ты боялся, что уйду с ним? Я же тебе честно рассказала обо всем, помнишь? И пообещала, что Лаврентьева больше видеть не хочу. Так и есть.

Она не сказала главное: Лаврентьев сам говорил, что он - злейший враг Раисы Омельченко. И теперь, когда она нашла... да же не нашла, а - обрела мать, им нельзя быть вместе. Дурак! На шел время, когда приехать!

- Да, но все-таки мне не верилось... Даже удивился, как решительно ты отшила его. Я люблю тебя, Юлька.

- Не надо об этом, Саня... Я же тебя просила. А за то, что он угрожает нам, заявления всякие сочиняет - он ещё отве тит! Я такое не забываю.

- Воительница ты моя, - улыбнулся Иваненко, развернул её и поцеловал в губы. - Жанна Д`Арк... Не надо, Юлька, просто забудь о нем, вот и все. Остальное - мое личное дело.