Екатерина Островская - Охотник желает знать

– Да пошел ты! – усмехнулся Алексей и добавил: – Извращенец!

Виталий Степанович поднялся, застегнул пуговицу на пиджаке и позвал:

– Ребята, зайдите сюда!

И тут же в комнату вошла уже знакомая Гречину троица.

– Мне надо мчаться по делам, – сказал своим псам Колосков, – и наш гость останется пока здесь. Проследите, чтобы ему было комфортно.

Финансист направился к выходу, но перед тем, как переступить порог, заметил:

– Мне нравится один психологический прием, который применяли следователи в сталинское время. Когда подследственный оказывался стойким и не хотел признавать вину, не желал называть сообщников, которых у него, вполне вероятно, и не было, когда он молчал под пытками, делалось следующее. В допросную приводили его жену или, если человек был в возрасте, дочь. Потом приводили трех или четырех одуревших от воздержания уголовников, которым приказывали насиловать женщину или девушку, обещая им послабление режима. Какой любящий муж или отец сможет смотреть на это? Я вас уверяю, тут же ломались самые стойкие. С собственной жизнью арестованные уже простились, но не могли допустить, чтобы на их глазах…

– Что вы хотите сказать? – перебил Алексей, поднимаясь. – Кого-то хотите привести сюда? Марину?

– Зачем мне издеваться над вашей будущей женой? Сюда приведут другую девушку, тихую и скромную. Вы были правы, когда сказали, что Марина сама отдала мне ключ от вашей квартиры, в которую я направил своих ребят. Но другого знать не можете. Марина давеча увидела из машины вас и свою бывшую подругу. Вы шли рядом и так улыбались друг другу, что ей стало все понятно. Адрес той девушки ей был известен, и мы послали к ее дому машину, в которой вы и приехали сюда.

Между Колосковым и Алексеем стояли трое. Никто не ожидал, что Гречин ударит так внезапно. Прямым в подбородок того, кто стоял перед ним. Потом боковым в челюсть следующего, стоящего на пути. Тот, кто приносил кофе, вылетел в соседнюю комнату спиной вперед и рухнул, подмяв под себя Колоскова. Но один из упавших готовился уже подняться на ноги, поэтому майор бросился к встающему на четвереньки Виталию Степановичу. На нем тут же повис охранник, бегавший с подносом. Гречин схватил его за подбородок и затылок, резко дернул. Удалось освободиться и ударить ногой вставшего второго телохранителя.

Все это отняло несколько секунд. Колосков на карачках полз к сейфовой двери, не пытаясь даже принять вертикальное положение. Алексей подскочил к нему и пнул его с носка под ребра. Виталий Степанович перевернулся на спину и закричал.

Гречин наклонился, ухватил его за галстук, оторвал от пола, ударил кулаком сверху. Хотел добавить еще разок, однако его сбили с ног, придавили к полу. От удара в лицо в глазах потемнело. И сразу последовал новый удар. Затем еще. Алексей наклонил голову, чтобы кулак нападающего приходился в верхнюю часть лба, и тот, кто бил его, попался на это. Избиение прекратилось. До сознания долетел чей-то сдавленный голос:

– Гасите его, мужики, я, кажется, руку сломал.

Двое охранников, придавивших Алексея к полу, поднялись. Гречин тоже хотел вскочить и тут же полетел вперед от сильного удара по затылку. Он упал на распростертого на полу и скулящего Колоскова. Но его стянули с Виталия Степановича и продолжили бить. Алексей увидел на мгновение окровавленную физиономию финансиста и успел даже обрадоваться: «Нос ему я точно сломал». А через секунду провалился в гулкую темноту.

Гречин задохнулся от резкого запаха, хотел отвести чью-то руку, маячившую перед лицом, однако не смог пошевелиться. Только дернул головой и почувствовал, что затылок упирается во что-то твердое.

– Живой, конечно, – прозвучал над ним незнакомый голос, словно отвечал на вопрос.

Майор открыл глаза, увидел бронежилет и подумал: «Свои». Только никак не мог понять, где он находится.

Его подхватили и усадили спиной к стене. Под ним был черный мраморный пол. Он его уже видел когда-то… Точно, такой был в офисе «Весты», где работает Марина… «Значит, я и сейчас там», – тяжело шевельнулась мысль.

Вокруг звучали голоса, двигались люди, кто-то переговаривался по рации. Наконец Гречин вспомнил подвал и то, как его били. Но теперь он находился в вестибюле. Выходит, его вытащили из подвала и вынесли сюда. Но как это произошло? Голова гудела и соображала плохо.

Подошла Шведова, опустилась рядом на корточки.

– Привет, – сказал ей Алексей. – А ты как здесь?

– Я на службе, между прочим, – ответила Люба. – А вот ты зачем сюда поперся? Ведь говорила же, чтобы не высовывался! Что ты хотел узнать?

– Каждый охотник желает знать, – вспомнил отрывок недавнего разговора Гречин и потрогал свою челюсть. Зубы были вроде целы. – Ах да, предупреждала, было такое. А сама потом позвонила Колоскову.

– Позвонила, – кивнула Шведова. Наклонилась к его лицу и перешла на шепот: – Хотела его еще и на взятке поймать. Будто бы он мне деньги дает за закрытие дела.

– Какого дела?

– По убийству депутата Шинкарева. Я все утро начальство уламывала! Но и кроме этого на Колоскова можно кое-что повесить. А теперь, кстати, еще незаконное лишение свободы и покушение на убийство сотрудника правоохранительных органов. Мне позвонила твоя девушка и сообщила, что тебя похитили. И адрес «Весты» назвала. Тогда я отправила сюда людей и следом сама рванула.

– Откуда она могла знать?

– Сказала, что отпросилась с работы, спешила домой на такси. И когда въехала во двор, увидела, как тебя в машину запихнули. Твоя Наташа приказала таксисту ехать за ней. Короче, если б не мы…

– Если бы не она, – поправил Алексей.

Сверху по лестнице стали спускаться сотрудники фирмы. Их выстраивали вдоль стен. Гречин увидел Марину.

– Диски я просмотрела все, – еще более тихим шепотом продолжала Люба. – То, что необходимо, начальству отдала, остальные уничтожила.

– Все? – удивился Алексей.

Люба помялась и отвернулась.

– Почти, – вымолвила еле слышно.

Она заметила Марину, в которой опознала девушку из «кино» Дарькина. А Марина буравила глазами Гречина. Тот поймал ее взгляд и отвернулся.

– Это… – хотела спросить Шведова, но, увидев лицо Алексея, промолчала.

– А я уж было подумал, что ты меня сдала, – не мог успокоиться Гречин.

– Дурак, – обиделась Люба, – я ж тебя люблю.

Потом выпрямилась, поправила юбку и протянула ему руку, чтобы помочь подняться.

– Пойдем отсюда, я тебя к врачу отвезу.

Майор встал сам, хоть и с трудом. Голова кружилась.

Они вышли во двор, где светило солнце. На асфальте ничком лежали охранники фирмы. Возле них переминались с ноги на ногу бойцы с автоматами и в черных масках.

– Тебе бы тоже сейчас маска не помешала, – улыбнулась Люба.