Инесса Волкова - Идеальная секретарша

У меня не было фамильных драгоценностей…

Мой род не был ни княжеским, ни графским…

Я не была дочерью министра, президента или академика…

Его бы устроила даже дочь простого профессора, потому что сам он уже был профессором и балотировался в член-корреспонденты.

В его понятии женщин из таких – высших – кругов можно любить проcто за то, что они из этих кругов. Таких женщин любят, несмотря на их возраст, отсутствие ума и красоты… А чем ценным обладала я? НИЧЕМ. Но может быть, основным моим недостатком – так я себя утешала – был мой возраст? Но я знала, что даже если бы я обладала чем-то ценным, он нашел бы за что меня не любить.

Он часто говорил всем, что женится только на молодой. Идеальный вариант – на семнадцатилетней.

Я знала, что так и будет.

– У тебя нет никаких шансов на мою взаимность – я люблю молодых. И это непреодолимо.

Обо мне же он как-то сказал мимоходом:

– Никогда.

Ну что-то же тянуло его ко мне?

СУББОТА. Поздний вечер

Иногда я задумывалась о себе. Почему я становилась рядом с ним такой рабыней, а чаще всего просто дурой… Из которой можно вить веревки. Почему я так безропотно сносила его грубости? Почему не рассталась, если мне так было тяжело с ним?

В том-то и дело, что виновата была всегда я сама. У нас были нормальные дружеские отношения, мы были прекрасными партнерами и не только деловыми. И мне не стоило думать, что если мужчина лежит с женщиной в постели, то значит он ее любит. Была я в какой-то степени просто глупа, представляя себе такую единственно мне известную модель отношений. Я же провинциалка. Для провинции это действительно подходило, но для города Москвы – нет.

Впрочем, не сразу же я поняла, что наши отношения развиваются по какой-то другой модели. Да и как мне было это понять? Если звонит мне мужчина, назначает встречу, улыбается, целует руки… Как мне все это оценивать? К тому же, мил и приветлив. Вместе ходим в кино, театр, иногда ездим за город… Он оказывается прекрасным собеседником, правда, достаточно резким в суждениях, но и это мне кажется симпатичным из-за необычности поведения – в моих кругах так вести себя было не принято. Мое окружение в своем большинстве – люди пресноватые из-за своей воспитанности и интеллегентности. Словом, человек этот был совершенно иным.

В то время он занимался научным бизнесом, впрочем, оставаясь все-таки ученым. И когда мы только познакомились, он только стал доктором наук. И был страшно честолюбив. Кстати, потом оказалось, что люди науки не могут быть иными. Но это потом я сделала такие выводы. А пока мне казалось, что вместе с ним я вошла в недоступный мне ранее научный мир. Мир же оказался не научным, а каким-то околонаучным. Боже, какие там кипели страсти, какая грязь выливалась друг на друга, какие войны велись из-за крошечной мелочи – в каком порядке упоминать фамилии соавторов незначительной научной статьи в зарубежном журнале.

К его науке я не имела никакого отношения, правда, потом мне пришлось работать под его руководством, но это была уже не наука, а только бизнес…

Клементия захлопнула книгу и сунула ее в сумку – пора выходить. Метро «Щелковская».

– Алло! Варвара? – Голос на том конце провода был резким и неприятным.

– Кто это? – Тревожно спросила Анна, которая только что вошла в квартиру к Варваре.

– Варвара, Варвара! – Торопился голос. Ах, как мне жаль твою подругу – эту гордячку Анну. Ты ведь уже знаешь? Вчера ее показывали по телевизору, – незнакомка затараторила так, словно у нее уходил поезд, а она должна была дочитать заготовленный текст до конца… – Вернее, не ее саму, а ее труп. Представляешь, какой я испытала ужас, ведь только позавчера ты мне сказала, что она приехала из своей заграницы? Это точно была она?

Анна попыталась вставить хотя бы слово, но ей это не удалось.

– Извини, электричка уходит, вечером я тебе еще позвоню. Ты расскажешь мне все подробности.

И трубка замолчала.

Ошеломленная Анна стояла с телефонной трубкой в руке: ей было неприятно от подобного соболезнования, и она ничего не могла понять. Почему надо сразу же считать чей-то труп, показанный мельком по телевизору, трупом Климовской? Это что, теперь так шутят? Насколько я понимаю – та женщина только ее чуть-чуть напоминает, к тому же – издалека. И неизвестно еще чей это труп… И, вообще, откуда такая информированность? Я тоже иногда смотрю телевизор, но мне и в голову не придет кому-то звонить лишь потому, что показалось… И где эта Варвара? Куда ее занесло? Зачем всюду она включила свет? Почему в квартире такой беспорядок, ведь это совершенно непохоже на Варвару: при всей своей безалаберности – она педантична. Ах, все понятно, она меряла мои вещи, решила Анна, внимательно осматриваясь.

Следующий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.

– Вам поручено передать следующее сообщение, – бесстрастным металлическим голосом вещала телефонная трубка, – все то, что случилось с вашей суетливой подругой Варварой – предназначалось вам. Подруга – лишь досадное недоразумение.

– Какое недоразумение? О чем вы говорите? Что происходит? Это что – шутка? Кто вы? – Закричала в ответ Анна, но телефон уже замолчал.

Уже в метро Анна вспомнила, что вообще-то она хотела кроме всего прочего взять свой мобильный из квартиры Варвары, но возвращаться уже не хотелось.

В этот день Клементия по просьбе Рудина пришла на работу, несмотря на то, что была суббота. У «комиссара Мэгре», как за глаза называла она полковника Рудина, было плохое настроение и скверный клиент, который требовал отложить все дела и заняться только его персоной. По кислой физиономии «комиссара» Клементия видела, что ему страсть как не хочется браться за это дело. Дело же было наверняка проигрышным – найти сбежавшую девицу, которая к тому же еще и прихватила с собой часть очень ценных или суперважных бумаг. И теперь без этих бумаг клиент не мог ни спать спокойно, ни есть с аппетитом.

– И что же вы раньше не вспомнили об этих бумагах? – Задал вопрос «комиссар». – Уж не один год прошел.

– Да как-то мне и в голову не приходила мысль, связывать их исчезновение с увольнением рядовых сотрудников. Самых рядовых и самых незаметных. – Зачем-то подчеркнул он.

– А что же теперь изменилось? Что-то случилось?

– Нет. – Очень поспешно произнес клиент – мужчина неопределенного возраста в дорогом длинном темном плаще, наглухо застегнутом до самого ворота. У него были массивные темные очки, в руках – черная папка из тонкой кожи на молнии, которой он все время вертел, чем сильно раздражал Клементию. – Нет и нет. Ничего не случилось, просто я вдруг вспомнил о тех бумагах – они мне срочно понадобились.