Фред Саберхаген - Шерлок Холмс и узы крови

То, что граф сидит с кем-то и спокойно беседует, было само по себе удивительно, но когда его собеседник обернулся и мы увидели Майкрофта Холмса, нашему изумлению не было предела.

— Успокойся, Шерлок, — сказал Майкрофт, поднимаясь с кресла. — Мы с графом представились друг другу и достигли согласия — так было нужно.

Я никогда не видел, чтобы Холмс до такой степени терялся и не находил слов. Но через несколько минут он уже оправился от шока и смог поздороваться с братом.

Когда все мы уселись, Майкрофт Холмс пояснил, что больше не мог оставаться вдали от места действия. Взглянув в окно, открытое в летнюю ночь, он глубоко вдохнул воздух и сказал:

— Я уже много лет не бывал за городом.

Впрочем, в дальнейшем он проявлял полное равнодушие к сельскому пейзажу.

Майкрофт привёз из Лондона новости относительно связей Алтамонтов в восемнадцатом веке с пиратами. Он также получил историческую справку о том, что богатство семьи главным образом было нажито за счёт земельных участков и что в 1765 году не произошло какого-то резкого увеличения благосостояния семейства.

Удалось раздобыть копию материалов о суде Адмиралтейства над пиратом Кулаковым, и Майкрофт привёз её с собой.

Нас удивило, что Кулаков проявляет безразличие к тому, что могут предпринять его враги, и всё ещё пользуется своей настоящей фамилией, вращаясь в обществе 1903 года.

— Ну что же, — заметил Майкрофт, — это похоже на правду. Если только тут действительно было замешано сокровище — а судя по записям Адмиралтейства, это так, — то его так и не вернули.

Майкрофт также разузнал и новые подробности о Смитбери-Холл, который снял граф Кулаков и который мы уже видели издалека. Он подтвердил, что полиция заинтересовалась этим домом. Двое сыщиков в штатском под каким-то предлогом постучались в дверь, и слуги Кулакова сказали, что его нет дома и они не знают, когда он вернётся.

Холмса всё больше занимал русский аспект этого дела, и он обратился к Дракуле:

— Граф, если бы вы считали, что кто-то из членов этой английской семьи вас ограбил в какую-то отдалённую эпоху, какие шаги вы бы предприняли, чтобы возвратить свою собственность?

Граф сидел, вытянув перед собой бледную руку и, по-видимому, любуясь своими острыми ногтями. И вдруг мне пришло в голову: а может ли он их прятать, как прячет когти кошка? Я почувствовал себя как-то неуютно при этой мысли.

— Это в большой степени зависело бы от того, какова эта собственность, — отозвался Дракула.

— Конечно. Землю было бы очень трудно вернуть, не действуя в рамках законности, а вы, насколько я понимаю, не воспользовались бы официальными каналами. А вот с золотом или с миниатюрными вещами, которые можно запереть в небольшом сейфе, было бы легче.

Дракула, узнав о том, как мы обнаружили Луизу Алтамонт, выразил уверенность, что смог бы догнать её и привести обратно. Но он сказал, что у него мало шансов определить, где она сейчас.

— Почему Луиза от нас сбежала? — спросил Армстронг.

Дракула ответил, что она, несомненно, находится под гипнозом, достаточно сильным, чтобы одержать верх над её естественными склонностями.

Следующий вопрос задал я:

— Даже в этом… изменённом состоянии она подвержена воздействию гипноза?

— На самом деле даже сильнее, — ответил граф, — если гипнотизёр обладает незаурядной силой воли и превосходной техникой.

Как же нам отыскать Луизу? А когда мы её найдём, то что делать с ней, с женщиной в белом саване и с обагрёнными кровью губами?

Вернувшись вечером в Норбертон-Хаус, Мартин Армстронг достаточно убедительно лгал Бекки и старшим Алтамонтам о том, что делал в тот день.

Несколько позже, когда Армстронг пытался заснуть у себя в комнате, в окно вплыла Луиза и, материализовавшись, как и в прошлую ночь, уселась на край его кровати.

У молодого человека мелькнула мысль воспротивиться её очарованию, но тут же испарилась. Парочка страстно занялась любовью.

Однако Армстронга не оставляли сомнения и страхи по поводу его отношений с возлюбленной.

В то время как физическое притяжение стало ещё сильнее, чем в прошлую ночь, чувства молодого человека изменились до такой степени, что он уже не мог это отрицать. Когда утих первый бурный порыв страсти, он осознал, что нужно либо смириться с этими противоречивыми эмоциями, либо преодолеть их.

Армстронг думал о своём будущем. Холмс и Уотсон уже кое-что рассказали ему о вампирах. Если он станет постоянным любовником Луизы, отказавшись от всех остальных шансов устроить личную жизнь, то рано или поздно и сам безвозвратно встанет на путь вампиризма.

Рядом с пышным древом страсти быстро давало всходы семя отвращения, посеянное во время первого визита Луизы в его спальню.

На этот раз он сказал:

— Лу, ты стала… вампиром.

— Да, я знаю. — Она молила любовника никому об этом не говорить, особенно её родителям. Они не должны узнать, что она приходит к нему таким образом. Открытие, что дочь стала монстром — а именно так они подумают, — сразит их.

Новый хозяин Луизы не знал, что она здесь, и она боялась, что он это выяснит.

Она также боялась Шерлока Холмса и его помощников, хотя и меньше, чем Кулакова. Луиза инстинктивно чувствовала, что Холмс и Уотсон как защитники закона и традиций сообщат ужасную правду её семье и разлучат с Мартином.

Боялась она и Дракулу, но по-другому: он был сродни человеку, поработившему её, хотя одновременно являлся и врагом Кулакова.

Армстронг ненавидел Кулакова и опасался его, и ему не терпелось увидеть, как того уничтожат.

У Луизы были и другие причины вернуться в ту ночь в дом, где она провела детство: она хотела повидать Бекки, не показываясь ей, и издалека взглянуть на родителей, которых любила. Так она и сделала, прежде чем прийти к любовнику. Луиза с горечью подумала о том, как далеки мама и папа от понимания того, что случилось с их старшей дочерью и ещё может случиться.

В субботу утром те, кто пришёл на кладбище на похороны Абрахама Керкалди, были возмущены вандализмом: ночью здесь буйствовал разъярённый вампир.

Однако богослужение было совершено, как планировалось.

Мартин Армстронг, стоя у могилы, с тревогой проверял, не ослабел ли он от потери небольшого количества крови сегодня ночью и не виден ли на горле, над воротником, след от клыков.

Вместо инспектора Меривейла, который сегодня утром был занят другим делом, на похоронах присутствовал констебль. Он спокойно стоял за спиной Майкрофта Холмса, следя за собравшимися.

Были здесь и супруги Алтамонты; Ребекка же, сославшись на усталость, осталась дома. Было всего несколько человек со стороны, главным образом энтузиасты спиритизма, знавшие Керкалди как медиумов. Они в замешательстве смотрели на священника, совершавшего богослужение, а он, в свою очередь, на них.