Джесси Келлерман - Зной

— Где мы?

— В конторе Нестора Каравахаля.

— Кого?

— Моего соседа.

Глория, вконец запутавшись, спросила:

— А сам он здесь?

— Нет.

Приемная второй лавки ничем не отличалась от приемной Гектора, только место письменного стола и офисной оснастки занимал лабиринт картотечных шкафов — также неотличимых от того, что стоял в каморке Гектора.

— Здесь хранится все остальное прошлое, — сказал он.

— Так вы с ним партнеры?

— Нет, сеньора. Сводные братья.

Нестор Каравахалъ. А какую фамилию носит Гектор? Глория, поднапрягшись, припомнила его вывеску. Ну да, Гектор Лопец-Каравахаль.

— Не понимаю, — призналась она. — Если вы братья…

— Сводные.

— Сводные. Если вы сводные братья, тогда… мастерская у вас общая?

— Это потребовало меньших затрат, — пояснил Гектор.

— Мне кажется, это не очень удобно, — сказала она.

— Мм. — Гектор покивал. — Было неудобным — при жизни Нестора.

— Так он умер?

— Si.

— Но почему же тогда не закрылась его мастерская?

— Потому что я не стал ее закрывать, — ответил он. — В память о нем.

Глория смотрела на Гектора, ничего не понимая.

— Но я же видела обе ваши витрины. Вы конкурируете друг с другом.

— Si.

— Как же вы можете конкурировать, если он умер?

Гектор ответил и на этот вопрос:

— В моей конторе я работаю от собственного имени. В конторе Нестора — от его.

Он почесал подбородок и сообщил:

— Кажется невероятным, но качество работы каждого из нас практически одинаково.

Глория вопреки собственному ее здравому смыслу осведомилась:

— И много у него клиентов?

— Увы, нет. Последние десять лет сложились для него неудачно.

— Если хотите знать мое мнение, — сказала Глория, — было бы разумно объединить два ваших бизнеса.

— В определенном смысле, — согласился Гектор. — Однако без конкуренции невозможен свободный рынок. Возникла бы монополия, а этого я допустить не могу.

С этими словами Гектор открыл ближайший к нему шкафчик, НАД-РАБ, 1960–1965; из него повеяло испепеленным временем.

— А кроме того, — продолжал Гектор, перебирая коробки с карточками, — конкуренция необходима для поддержания стабильности цен.

Он вынул из ящика несколько карточных пачек. Некоторые были не перетянуты круглой резинкой, но перевязаны бечевкой, да и фотографий в них насчитывалось намного меньше.

— Это очень давние дни, — пояснил Гектор. — В то время я фотографировал только значительные или высокохудожественные работы. Вот посмотрите…

Он протянул Глории карточку мужчины, скончавшегося от гангрены. Прикрепленная к ней черно-белая фотография изображала надгробие с крайне причудливой резьбой.

— Очень мило, — сказала она.

— Благодарю вас. Усилий это потребовало огромнейших. Такой тонкой резьбы я больше не делаю. Руки подводят. Скоро начнут подводить и глаза. А следом за ними — слух. Потом я утрачу ощущение вкуса, потом обоняние. А немного погодя умру.

Всю эту тираду Гектор произнес, словно смакуя предсказуемость того, что с ним произойдет.

— Кто же станет управлять кладбищем, когда вы умрете? Кто будет резать надгробия?

— Мой сын, — ответил он.

Глория кивнула.

— Вы думаете, что я слишком стар для того, чтобы обзавестись сыном, — сказал Гектор. — Это ничего, иногда я и сам так думаю.

— И что вы отвечаете таким мыслям?

— Вы о том, что будет, если у меня не родится сын?

— Ну да.

— Очень просто, — сказал Гектор. — Тогда остановится время.

Он прищелкнул пальцами.

— Я просмотрю эту пачку, вы вот эту. Только перевяжите ее снова, когда закончите.

Глория начала перебирать карточки, сводившие жизни людей к трем написанным лиловыми чернилами нитевидным строчкам. Ей казалось, что она смотрит фильм, в котором все население здешних краев панически бежит куда-то и, добежав до обрыва существования, валится вниз. Поначалу она пыталась уделять внимание подробностям. Ей представлялось, что, задерживаясь на каждом из имен умерших людей, она приносит им дань уважения. Они же были людьми, а не писанными помехами.

Однако почтительности ее хватило лишь на первые пять минут, по истечении которых все имена стали сливаться в одно. Те, что не отвечали шаблону ПЕРРЕЙРА, мысленно отправлялись Глорией в мусорную корзину. И когда прошел почти час, она поняла, что готова отступиться.

Но тут Гектор сказал:

— Вот и Перрейра.

И протянул ей карточку.

Perreira — Carlos A, 116, 8

Fecha de Muerte 13-7-1963

Causa de Muerte tuberculosis [77] Дата смерти… причина смерти… туберкулез (исп.).

— He женщина, — сказал он. — Но время совпадает.

Фотография отсутствовала. Пустота оборотной стороны карточки, казалось, горела, как открытая рана.

— А вы этого человека помните? — спросила Глория.

Под наполовину закрытыми веками Гектора слегка переместились глазные яблоки.

— О. Конечно.

— Кем он был?

— Младенцем.

— Из здешних?

— Да.

— А его родители? Кем были они?

— Мать… — начал было Гектор. И остановился. В его направленном на Глорию взгляде появилась странная неуверенность: — Вы знакомы с Teniente Фахардо?

— Он-то тут при чем? — удивилась Глория.

— Ay ay ay, — произнес Гектор. — Вы хотите узнать о родителях мальчика?

— Да.

— Сейчас я найду еще одну карточку — сказал он. — И вы все поймете.

Он снова взялся за стопку в которой обнаружил Карлоса Перрейра, и, перебрав около дюжины карточек, нашел нужную.

Fajardo — Gloria A, 138, 25

Fecha de Muerte 17-7-1963

Causa de Muerte suicidio [78] Самоубийство (исп.).

— Ничего не понимаю, — ошеломленно произнесла Глория.

— Вот это, — указав на карточку в ее пальцах, — сестра Teniente. А это, — показав карточку Карлоса, — ее сын. Он умер, а следом и она…

Гектор помолчал.

— Там все сказано.

— А кто был отцом? — спросила Глория.

— Это очень печальная история.

— Ну пожалуйста, — попросила она.

— Все случилось в давнее уже время. Как раз когда я стал управляющим кладбищем. До того никакого кладбища не было. Было озеро. Сейчас, увидев кладбище, об этом и не догадаешься. Но когда-то там простирался водный простор.

Все началось с того, что один биржевой делец купил землю в нескольких милях от озера. Ему хотелось построить собственный город.

Делец — его звали Гаспаром — был родом из Агуас-Вивас. Происходил из богатой семьи, перебравшейся вскоре после его рождения в Соединенные Штаты. Там он учился в университете. Не знаю, какую специальность он приобрел, сеньора, но это было образование, которое можно получить только в Америке.

Он приехал в наш городок и объявил, что ему известно, какое будущее ожидает Мексику, — для деревушек вроде нашей места в этом будущем нет. Все должны переселиться в города, а кто не переселится, так и останется в прошлом, пока вся остальная страна будет подвергаться модернизации.