Чарлз Тодд - Свидетели Времени

Артур Седжвик согласно кивнул:

— У вас собраны факты. Но вы неверно их интерпретировали. Ваша версия неверна. Дело было так. Вирджиния действительно хотела помочь больной жене Бейкера, и у банка есть письмо с ее подписью, в котором она просила переводить анонимно суммы на лечение и содержание жены Бейкера. Мы были уверены, что она смогла склонить Бейкера способствовать ее побегу, и он отвернулся в нужный момент. Поступил так, чтобы она смогла убежать. Мы не винили его, он так раскаивался, что уже наказал себя сам.

Хэмиш сказал: «Присяжные поверят этому человеку…»

Ратлидж с ним согласился. Артур был убедителен. Но сейчас он старался не для присяжных.

— Единственным неверным заключением, которое сделал Бейкер, была уверенность в том, что она сама этого хотела, — ответил Ратлидж Артуру, — что ваша жена и была зачинщицей этого спектакля. Вы ведь планировали ее убийство еще год назад с прошлого ноября, не так ли? И очень умно все придумали. Когда Вирджиния Седжвик исчезла, Бейкер был подавлен и расстроен. Может быть, его мучили подозрения, но он не стал рисковать, задавая ненужные вопросы. Его жена все еще нуждалась в лечении. После того случая, когда он напился в Кингс-Линне, он вел исключительно трезвую жизнь примерного семьянина и умер естественной смертью.

— Да, мы присутствовали на похоронной церемонии и службе в церкви. Положение обязывает…

— Как и меня сейчас, — кивнул Ратлидж. — Я обязан теперь выполнить свой долг по делу Вирджинии Седжвик. Я могу приказать произвести эксгумацию ее останков. Впрочем, я почти уверен, что гроб пуст. Когда затонул «Титаник», судьба определенно преподнесла вам подарок. Появилось подходящее объяснение исчезновения вашей жены. Вы правы — за деньги можно купить многое, если правильно использовать силу денег: например, дать взятки лондонским клеркам и ирландским могильщикам. Никто не станет спрашивать с убитых горем родственников доказательств опознания! И даже если привезенный гроб заставил временно замолчать отца Джеймса и Герберта Бейкера, то лишь временно, поскольку они продолжали по-своему задавать вопросы, спрашивая непрерывно, какие новости. Одно это стоило каждого потраченного пенни! Скандал со сбежавшей женой, возможно, позволил вам проявить понятное для всех острожное замалчивание всей истории.

Лорд Седжвик хотел что-то сказать, но Артур знаком заставил отца молчать.

— Мне было очень тяжело потерять жену, — сказал он глухим голосом, — и я не понимаю, почему вы подвергаете нас этой пытке, инспектор.

В ответ Ратлидж холодно продолжил:

— Я думаю, что где-то посреди длинной пустынной дороги в Кингс-Линн Бейкер вышел из машины и отсутствовал полчаса. Что вы пообещали Вирджинии, когда она позволила ее увести от машины? Сюрприз? Нового пони? Путешествие на лодке, которую взяли у брата? Как вы думаете, если мы обыщем болота, то найдем там ее сгнившие кости?

Эдвин и лорд Седжвик слушали молча, их лица были напряжены, но они не выражали возмущения или отрицания. Ратлидж думал, что они поддержат Артура, что бы он ни совершил, виновен или нет, потому что он — их плоть и кровь. Но странно, что они не пытались его защитить.

Хэмиш сказал: «Если бы это было неправдой, тебя вышвырнули бы отсюда через пять минут. Но Артур не может позволить, чтобы гроб вскрыли!»

Лицо Артура стало красным от волнения.

— Если бы Бейкер тогда не напился и встретил ее в условленном месте, она не решилась бы на самостоятельные действия. Что касается «Титаника», откуда вам знать, что она не отправилась в путешествие.

Он встал и начал расхаживать по комнате. Спина его была сначала неестественно выпрямленной, но постепенно мышцы расслабились и движения стали более гибкими. Он прекрасно разыгрывал возмущение и негодование. Манеры, голос — все выглядело очень искренним. Артур Седжвик отказывался быть разоблаченным. Это не его роль — быть запуганным и загнанным в угол.

Артур подошел к окну, по которому струились дождевые потоки, и стал смотреть в сад, как будто искал там ответа. Его отец и брат молчали, ждали, когда он продолжит. Ратлидж вспомнил, как лорд говорил о своем старшем сыне, что в детстве эти Свидетели Времени производили такое пугающее впечатление на мальчика, что его мучили ночью кошмары. Так и не дождавшись продолжения, лорд Седжвик, откашлявшись, произнес с угрозой:

— Инспектор, вы должны покинуть наш дом. Мисс Трент, простите, что вам пришлось присутствовать при неприятном разговоре, вам не надо было вмешиваться.

Хэмиш быстро что-то произнес, предупреждая, и Ратлидж обернулся к Эдвину, чтобы отразить нападение.

Но тот смотрел в спину брата. Как заметил еще тогда, при первой встрече на набережной Ратлидж, глаза Эдвина были серыми и холодными, как зимнее море. Эдвин казался сейчас сильнее и гораздо жестче. Он не делал ни малейшей попытки прийти брату на помощь. Его молчание говорило само за себя.

Интуиция Ратлиджа, работавшая сейчас энергично, как никогда, быстро подсказала причину. Ревность, как кислота, разъедала второго сына. И она не имела ничего общего с историей Вирджинии Седжвик. Титул лорда должен был достаться старшему брату, и это приносило постоянную боль Эдвину.

Ратлидж не успел ответить, потому что неожиданно заговорила до сих пор хранившая молчание Мэй Трент:

— Инспектор знает, что говорит, и напрасно вы отрицаете. Это неправда, что ваша жена была на борту «Титаника», мистер Седжвик, потому что там была я и обязательно бы ее встретила. Отец Джеймс, изучая статьи о катастрофе, вышел на меня.

Дрова в очаге вдруг громко треснули, и искры рассыпались по сторонам, но никто этого не заметил. Слышно было, как дождь стучит по стеклам. Мэй Трент ждала.

— Моя дорогая леди, — сказал лорд Седжвик, — Вирджиния не переносила море и вряд ли покидала свою каюту.

— Я бы все равно узнала. Женщины на борту все время сплетничали, лорд Седжвик, как делают это в любом другом месте, в гостиной или на благотворительном вечере. Мы знали, кто сидит за нашим столом, кто приписан к нашей спасательной шлюпке. Кто играет в бридж, а кто прикован к постели из-за морской болезни. Ее имени не было среди них. — Она посмотрела на Артура, и ее лицо исказилось от отвращения. — Как вы могли прикрываться так бессовестно трагедией, чтобы скрыть свое преступление? Я нахожу это отвратительным.

Артур ничего не ответил. Он продолжал глядеть в темное стекло, заложив руки за спину, и было видно, как побелели костяшки его пальцев, стиснутых в кулаки.

Ратлидж повернулся к лорду Седжвику:

— Когда Герберт Бейкер умирал, его больная совесть возопила. Он слишком долго молчал о том, что могло пролить свет на загадочную историю, которая произошла с вашей невесткой. Не сказочную о «Титанике», а ту, что случилась на самом деле. И, беспокоясь о своей душе, послал за отцом Джеймсом, но не потому, что тот был священником, а потому, что знал, что его всегда волновала судьба Вирджинии Седжвик, как и судьба самого Бейкера. После смерти Бейкера отец Джеймс стал единственным человеком в Остерли, который знал правду и мог в любой момент использовать ее в нужном направлении. Поэтому отец Джеймс должен был умереть. Ведь у того, кто его убил, не было возможности точно узнать, что именно сказал Бейкер отцу Джеймсу перед смертью — была ли это исповедь, которую следовало сохранить в тайне, или откровенный разговор двух людей, и умирающим было получено некое обещание от священника, которое его потом связывало.