Андрей Бондаренко - Купчино, бастарды с севера

— Задавай, я сегодня добрый. Да и пиво свежее…

— Вот, бельгийский метательный нож. Экзотическая, согласись, штуковина. Тогда, летом, зачем его применяли? Чтобы испортить гражданину Пегому физиономию? Мол, менты — лохи чилийские, и покойника не опознают?

— Всё гораздо проще и прозаичней, — вальяжно улыбнулся Брюс. — Я, по дороге к долгострою, случайно поцапался с ребятишками Беса. Пришлось немного пострелять. Слегка увлёкся. В браунинге осталось только три патрона — один в стволе, два в обойме. Кто же знал, что на объекте меня будет ждать целая банда? Овчарка и охранники-дуболомы получили по пуле. Пегий же, дурилка гламурная и пижонистая, забыл — впопыхах — снять «Глок» с предохранителя. Вот, и получил несколько бельгийских лезвий в морду похотливую. Как — в своё время — и учили…

— А молоденькая смазливая девица, укатившая на белых «Жигулях», выступала в качестве «подсадной утки»?

— В очередной раз ошибся. Теряешь квалификацию, бродяга женатый. Юлька, она была охотницей-одиночкой. Боролась с педофилами чисто из идейных соображений. Но в тот раз чуть не влипла в серьёзную историю. Пришлось выручать неосторожную девчонку, не более того… А с сентября месяца Юлия учится в Москве, в Высшей школе милиции. Мол, окончательно разочаровалась в наших «дозорных» методах. Лет через пять, Сомов, будет твоей коллегой. Может, ещё и поработаете вместе — на ниве официальной борьбы с преступностью… Слушай, а почему Сашенция не пришла? Мне же с ней много чего требуется обсудить и перетереть. Так сказать, сгрузить дела текущие.

— Отправилась в гости к супруге Толстого бастарда. Собирает материалы для новой статьи о проблемах современного ЖКХ. Вечная и неистребимая тема…

— Это очень хорошо, — беря с блюдечка очередную сушку, неожиданно заявила Сова. — Просто замечательно…

— Прости, но что — замечательно? — уточнил педантичный Пашка. — То, что в российском ЖКХ — уже долгие годы — царит полный и ничем не прикрытый бардак? Вкупе с наглым и хамским воровством?

— Хорошо, что Александра встречается с Марией Бокий. Как мне подсказывает природный инстинкт, жена Толстого бастарда напрямую причастна к странностям, творящимся вокруг пруда Кирпичного завода. В этом направлении и стоит «копать», отдыха не зная…

Часа через полтора к их столику подошёл Хрусталёв — до неприличия прилизанный, выбритый и не похожий сам на себя.

— О, брат-Серёга! — обрадовался непосредственный Антонов. — Сколько лет, сколько зим! Присаживайся! Официант, ещё один бокал! Да и два кувшина с «Янтарным» прихвати! Гулять, так гулять… Ну, как она, Серый, новая торговая жизнь? «Пивной маркетолог» — это звучит гордо! Офисный костюмчик. Белая рубашечка. Галстук моднявые. Модельные штиблеты блестят нестерпимо… Признавайся, фраер ушастый, нравится быть уважаемым, правильным и солидным человеком?

— Непривычно слегка, — виновато вздохнув, признался Хрусталёв. — Я же почти четыре с половиной года жизни отдал писательству. Каждый день — по десять-двенадцать часов, практически без выходных и праздников — сидел за компьютером. Фантастические романы писал. Толстые. Обнищал, разочаровался, завязал… А теперь? Всякие товарные матрицы. Глупые отраслевые отчёты. Краткосрочные и долгосрочные прогнозы. Планы стратегического развития компании и её иногородних филиалов. Новые товарные и торговые ниши. Голова идёт кругом. Я и говорю, мол, непривычно…

— Знакомое и насквозь понятное дело. Со мной аналогичная история приключилась. Так сказать, типовая. Почти десять лет отдал легендарному российскому ГРУ. Упорные тренировки в спортзале. Теоретические и практические занятия. Регулярное многофункциональное тестирование. Боевые операции. Изощрённые шпионские игрища. Перестрелки и погони. Засады и штурмы. Подустал даже слегка. Нервы расшатались. В итоге — набил морду одному в корягу обнаглевшему и окончательно зажравшемуся полковнику. Ну, и ещё кое-кому, до кучи… Выхожу в отставку. И что же? Смертная штатская скука. Желтоватая такая, тревожная. Совершенно нечем себя занять. Непривычно, как ты, Серёга, говоришь. Липкая тоска навалилась. Чуть крыша — от регулярных алкогольных возлияний — напрочь не съехала. Спасибо Дозору, что подобрал, вразумил и приставил к достойному делу. Иначе бы пропал. Без единого шанса…

— А с литературой, Серёж, стало быть, ты завязал окончательно и бесповоротно? — заинтересовалась Сова. — То бишь, хрум-хрум, совсем-совсем-совсем?

— Ну, не то, чтобы совсем, — засмущался Хрусталёв. — По выходным, конечно, нахожу пару-тройку часов для бумагомарания. По старой памяти, то бишь. Грешен, врать не буду.

— И что, если не секрет, нынче ваяешь? Небось, боевую космическую фантастику? Или же героическую?

— Нет, с фантастикой — раз и навсегда — покончено. Решил попробовать себя в детективном жанре. Сейчас работаю над романом — «Пруд возле Кирпичного завода». Интересная, право слово, тема. Хочу, вот, разобраться со всей этой дурацкой суетой, поднявшейся вокруг водоёма. Правда, лениво работаю, безо всякого напряга.

— Значит, Серый, мы с тобой нынче коллеги? — подключился к разговору Сомов. — Я пытаюсь разрешить данную проблему в практическом ключе-аспекте? А ты, получается, в теоретическом?

— Получается, что так…

— И как успехи?

— Пока, к сожалению, нечем похвастаться, — огорчённо вздохнув, потянулся к пивному бокалу Хрусталёв. — Пробуксовываю, что называется, на ровном месте. Хорошее пиво, душевное. С лёгкой горчинкой… И, главное, что обидно. Вроде бы разгадка совсем близка. Но, блин горелый, ускользает. Более того. Имеется чёткое и устойчивое ощущение, что подсказка лежит на самой поверхности, а я, олух туповатый, её не вижу. Обидно.

— Ты, Серёжа, не расстраивайся раньше времени, — посоветовала Сова. — Хрум-хрум-хрум… Так иногда бывает. Ничего не понимаешь, мучаешься, ночами не спишь. И, вдруг, бац! Приходит оно, гениальное озарение, и всё сразу становится на свои места. То бишь, раскладывается — само собой — по полочкам.

— Ладно, пернатая, уговорила. Буду ждать.

— Будем, — поправил Пашка. — Гениальное озарение, на моей памяти, ещё никому не мешало. Ни писателям, ни сыщикам…

— Привет всей честной компании! — оповестил звонкий и задорный женский голос. — Небось, соскучились без меня?

В дверном проёме ресторанного зала появилась Александра — в старенькой беличьей шубке, румяная с морозца, пышные белоснежные снежинки, чуть заметно подрагивая, очень эстетично смотрелись на её угольно-чёрных волосах.

Пашка, не медля, подошёл к жене, поцеловал в румяную щёку, отряхнул от снега, помог снять шубу, сдал её в гардероб, после чего галантно проводил супругу к дружескому столу.